Три

Экстрасенс

Комната 41

– Аристарх Назарий – не потомственный колдун, не целитель и не знахарь. Ведающий человек, экстрасенс, если желаете, но мне больше нравится «христианский маг». Мои силы – Божий дар, взращенный на ночных молитвах и тайных знаниях одного из самых закрытых орденов британских алхимиков, Ордена Золотой Зари. Ныне я достиг шестой ступени, и умею брать шесть имен архангелов из семи, перечисленных в Книге Еноха. Гавриил – ангел смерти, – это имя служит для общения с мертвыми. Сариил – страж ада, – это имя служит для снятия проклятий, Рагуил – подвергающий наказаниям мир, – это имя для торжества справедливости. Рафаил – целитель людских недугов, – это имя для лечения болезней. Уриил – просветитель, – это имя есть ключ к любым знаниям. Люцифер – пояснять не надо, – это архангел, пошедший против Бога. Его именем я пользуюсь в исключительных случаях, и деньги здесь отнюдь не главное!

Впечатляет, не правда ли? Вот так я, Аристарх Назарий, представляюсь. И ага, как же, деньги не главное – главное! Перепробовав пять архангельских имен, я неизбежно «именуюсь» Люцифером – и ломлю за это цену в пять раз больше обычного. Но, конечно, еще меня надо долго-предолго уговаривать. А вообще, я не верю ни в Бога, ни в Дьявола, ни в ангелов с демонами, рай или ад. Близкий к церкви человек, услыхав «христианский маг», не стал бы иметь со мной дел. Колдовство и вера несовместимы в христианстве, зато в реальной жизни творят чудеса. Для моего кошелька чудеса.

Откровенно говоря, настоящая фамилия мне досталась тривиальная – Назаров, имя – простонародное, никуда не годное для моего рода занятий, – Егор. С таким именем в магическом бизнесе только знахарем и быть, обкуриваясь дымом и наяривая в бубен, одновременно отплясывая дикарский «танец Велеса» (только что такой сам выдумал). Нет – бубны, ситцы и деревенское волхование, – это стриптиз для бедных. Я же помогаю клиенту раздеться с изыском, припудривая его напиток самым настоящим диацетилморфином. Не сразу, разумеется, – героиновая мера лишь для эффекта призвания Люцифера. О, заткнитесь моралисты, умоляю! От одного разочка никто из моих клиентов наркошей не станет – побалдеет немного, и рад-радёшенек, – ничего в итоге не поймет. Моя же задача в том, чтобы выяснить, имел ли клиент дело с опиатами ранее. Если да, то никого Люцифера, – репутация дороже.

Репутация в магическом бизнесе – это всё. Жирный клиент редко приходит по объявлению, вернее, почти никогда. Экстрасенсы, по сути, делятся на три сорта. Первые сосут бабло из бедных и высасывают их так, что любой вампир удавился бы от зависти. Эти мошенники вам с порога скажут, что на всей семье порча, что дети погибнут, муж уйдет и сопьется, дом сгорит, проклятье ляжет на внуков, тюрьма и сума… Нет улучшений? Ох, какая же сильная порча! Необходимы новые сеансы магии, новые и новые! Работают такие «маги» по одной схеме. Зачем выдумывать что-то новое или менять, когда старый добрый прием исправно работает веками, если не тысячелетиями? Вторые «ведающие» – полоумные деревенские бабки. Эти плутовки скромны в запросах – продукты и та денежка, что не жалко. Да и зачем им капиталы? Соседи по деревне прознают, убьют, перед этим пытать станут… Третьи ясновидящие, как я, работают с богачами, а именно – с богатыми бабами средних и более лет.

Многим моим коллегам слово «экстрасенс» не нравится – так затаскали его по телеку, показывая чудиков, что из него исчезла вся магия. Но вот мне слово нравится – просто и емко, как всё у англосаксов. «Экстрасенс» переводится «сверхчувствительный», однако доподлинный смысл при переводе потерялся. «Экстра» – это с латыни «вне», «наружный»; то есть «экстрасенс» – это «вневосприимчивый» или, если угодно, «наружевосприимчивый», – тот, кто воздействует на предметы без помощи рук, видит без помощи глаз, слышит без помощи ушей. Экстрасенс, как по мне, это тот, кто умеет кожей читать ваши мысли по тонким, даже тонюсеньким, нюансам мимики, голоса, глаз.

Успешный экстрасенс – всегда хороший актер. Мой сценический костюм – это лучшие брендовые шмотки, чем дороже, тем лучше. Дорогая вещь вне моды, так что в итоге получается даже дешевле. Пиджаки и галстуки тоже не внушают моим клиенткам доверия. Пиджаки и галстуки – для охранников, клерков и финансовых разводил. Мне же требуется интим, так сказать. Мои клиентки должны видеть во мне близкого друга, равного себе по социальному статусу, – и тогда они охотно выболтают всё о себе сами. Естественно, пара загадочных аксессуаров нужна. Я ничего не понимаю в толковании Корана и в мусульманство не лезу. Честно говоря, далек и от Библии, и от каббалы, и от любых учений Будды. Тем не менее я заказал себе такой амулет на шею: католический крестик, за ним – Печать Соломона (она же Звезда Давида,) вместо распятого Христа – блаженный Будда в позе лотоса, – вышло броско. Также перед клиентами я появляюсь с якобы старинной книгой тайных знаний, какую называю «Ономикон» – книга имен. Эту книгу я сам написал.

Начался мой тернистый путь христианского мага в студенчестве, в начале девяностых, с покупки дешевейшей самиздатовской книжонки «Всё о Некрономиконах». Ее автор нудно перечислял разные книги мертвых, от выдуманных до вполне реальных, как, например, древнеегипетская Книга Мертвых. Читать было скучно, но меня зацепил так называемый «енохианский язык» или ангельский. Создали его в конце XVI века англичане Джон Ди и Эдуард Келли для спиритических сеансов. Енохианский язык – это адаптированная смесь латыни, арабского и древнееврейского языков, но главное – его легко читать, если знаешь английский. Ди и Келли утверждали, что этому языку их учили сами ангелы, но я-то понял сразу, что они просто мошенники экстра-класса – экстрасенсы. Впоследствии я прочитал об ордене «Золотая Заря», посмотрел на их крест, где какие только символы не смешались, узнал о теургии (алхимическая практика с привлечением таких помощников, как божества, ангелы, архангелы и демоны), расклеил объявления по подъездам – и как-то пошло-поехало. Сам не ожидал, что ко мне в съемную однушку в Алтуфьево толпами повалят тетки. Одним надо замуж, другим – здоровья, третьим – чтоб муж не пил, и всем надо денег. За свои пять копеек они хотели получить пять миллионов. Еще тогда я понял, что сия «клиентелла» не для меня, хотя получил бесценный опыт, отшлифовал на «тетках» свой «Божий дар», поднаторел в искусстве «как обещать, не обещая». Приходилось часто переезжать с квартиры на квартиру, менять один район на другой. Свой «Ономикон» я написал так: купил разных книжонок о всяком таинственно-научном, перевел это на енохианский язык, добавил странных рисунков, состарил страницы, заказал псевдодревнюю обложку из кожи и собственноручно всё подшил. Получилось аутентично, а «аутентично» намного убедительнее, чем «броско». И в довершение всего в Италии мне на глаза попался настоящий старинный саквояж, как у викторианских докторов. Ну, может, никакой и не старинный, и меня развели, не важно – важно, что саквояж великолепно дополнил мой загадочный образ. Во внешности моей, кстати говоря, загадочного-то маловато: средний рост, среднее сложение, голубые глаза и русые волосы, черты лица – приятные. Я за последнее время сильно похудел, зато живот подвисает, у лба намечаются залысины…

Три года, с две тысячи девятого по две тысячи двенадцатый, стали для меня воистину золотыми годами. Я мог бы купить трешку в спальном районе, но предпочитал снимать квартиру на Арбате, поистратился на «сценические костюмы», дорогущие рестораны, путешествия, ни в чем себе не отказывая в поездках. Так и не приобрел машину, даже водить не научился, зато сам пристрастился к «белому». Казалось, золотой дождь не иссякнет… Мои клиентки ходили ко мне скорее как к психоаналитику, попутно советуясь с «архангелами», брать ли кредит, новую тачку, оборудование. Все они владели каким-нибудь бизнесом (салон красоты, магазин одежды, стоматология), хотели одного – бабла. Тогда в стране экономика шла в гору, особенно в Москве, – и новые клиенты шли и шли к моим клиентам. Они были счастливы, я же поверил в то, что на самом деле я – уникальнейший маг, великий экстрасенс, непревзойденный ясновидец.

В тринадцатом году золотой ливень уже превращался в моросящий дождик, и я жил на сбережения. Конкуренция в магическом бизнесе высока, клиентура с баблом резко молодеет, соцсети заменяют народу реальность. Мои соперники теперь консультируют онлайн, роботы гадают, доморощенные любители, просмотрев пару голливудских фильмчиков об экзорцизме, валом «полезли в телевизор» на известные битвы. В четырнадцатом году, вообще, грянул кризис – санкции там, рост доллара и прочее. Одни мои клиентки разорились, другим я (то под кайфом, то заторможенный, то мятый) не внушал доверия.

В пятнадцатом году, валяясь на диване в съемной однушке в Алтуфьево, я твердо решил взяться за ум, начать в буквальном смысле всё с начала: создал сайт (не сам, разумеется, в свои сорок лет я безнадежно отстал от нашего цифрового века). И надо же – мне сразу позвонила девчонка-секретарша из Питера. Требовалось изгнать нечистую силу из старого дома. Я запросил предоплату – перечислили. Третьего июля я прибыл на вечернем «Сапсане» в культурную столицу, поужинал у Московского вокзала, затем в десятом часу сел, согласно инструкции, на электричку, вышел на второй остановке – ну и глохомань! Хмурое предсумеречное небо, неказистый пейзаж дикой северной природы, песочная пыль, замусоренный перрон. Я был единственным, кто вышел из электрички на той остановке, будто оставшейся в семидесятых прошлого века, если не в сороковых.

Меня встречал крепкий, седоватый мужик лет пятидесяти на черном «крузаке», с вида – конкретный дядька. Такие к ясновидящим обычно не ходят, и не потому что несуеверны. Все суеверны. Не верите, так послушайте байки дальнобоев, моряков, охотников, или вспомните ритуалы знаменитых спортсменов – кто-то носки перед игрой не меняет, кто-то монетку под пятку подкладывает… Раз случалось мне ехать в машине с самыми настоящими братками – так те крестились на каждую церковь, что проезжали. Но вот к ясновидящим мужики не ходят, максимум – к деревенской бабке пойдут, если уж совсем приспичит. Мое мнение – это они от жадности. А ко мне лично приходили только те юнцы или дядьки, какие тоже считали себя экстрасенсами, просто пока не развившими свои уникальные силища, – все они желали стать учениками «великого христианского мага», не больше. Понятно, что я им всем отказал.

Мужик смерил меня взглядом и сказал:

– Твое имя знать не хочу и что за муть ты там чудотворишь тоже. Поехали.

Дорогой он тоже не разговаривал, огрызался, когда я задавал вопросы, а в конце концов так и вовсе посоветовал мне «добрым советом» заткнуться. Я же с сожалением думал о том, что столь стоящий гонорар, похоже, уплывает из моих рук. Ничего не выяснил о заказчике – значит, «архангелы» помочь бессильны.

Через четверть часа езды по разбитым грунтовкам «крузак» остановился возле добротного трехэтажного особняка в три этажа, из красного, точнее, темно-красного, как грех, кирпича. Высокие потолки, длинные окна; где-то побиты стекла, где-то пустые рамы, где-то «ставни» из досок… Глядя на треугольный выступ над входом с прямоугольным углублением, я понял, что там когда-то находилась икона.

– Дом начала двадцатого века, модерн? – спросил я.

– Начала девятнадцатого, – буркнул мужик. – Но не памятник культуры. Насколько знаю, в этом мордерне всегда были общаги для рабочих… Нам на второй этаж.

Внутри «добротного» особняка всё было, как говорится, полный шварк. Ступени на бетонной лестнице прогнулись, штукатурка осыпалась с перекрытий, серый паркет скрипел под ногами, душный запашок гниения и сырости. Могу представить, здешнее состояние труб, туалетов и ванных комнат, хотя, откровенно говоря, и представлять не хочу. Никто в доме не жил, но на притон бомжей это место тоже не походило.

– Вы должны понимать, – заговорил я в коридоре второго этажа, – что в таком старом доме есть крысы, ветер воет в трубах, вода неприятно капает с крыши и потолков… Хочу сказать, что проблема может быть не в нечистой силе, – просто старый дом…

Мужик молча шел в конец темного коридора. Почему-то я подумал, что он меня тут собирается убить – ну, например, принести демонам в жертву…

– Говорю это затем, – продолжил я, – что хочу внести ясность по поводу оплаты. Мое время – дорого, силы, что я трачу, – бесценны. Я рискую здоровьем… Короче, если дело в каких-нибудь крысах, то вызовите дезинсекцию. А если же я начну проводить магический сеанс, то гонорар…

– Будет тебе оплата, – опять буркнул мужик и открыл дверь с покосившимся номером «41». – Заходи, не бойся.

Я с опаской прошел в комнату. Чертовщина какая-то, не иначе! На первый взгляд – простая комната, даже с неразбитым стеклом в окне. Паркет – удивительно крепкий, целый. Но со стен содрали обои, оставив в углах рваные, многослойные лоскуты в цветочек, а под обоями… Некий безумец расписал стены странными знаками и письменами, в том числе клинописью. На левой, если стоять спиной к входу, стене красовалось изображение зловещей пятиконечной звезды (не перевернутой), какую образовывал черт. Впрочем, может, и иная нечистая тварь, я плохо разбираюсь. Существо напоминало обезьянку со свиными ушами и пятачком, с вытянутой башкой и рогом, как у единорога, во лбу, только загнутым вперед, с короткой шерстью и в непристойнейшей позе – словно йог, существо запрокинуло согнутые в коленях ноги к голове, закрыв пятками слуховые отверстия висящих ушей; детородный орган находился в его злорадно улыбающемся рту. Согнутые ноги образовывали верхние лучи звезды, согнутые руки – нижние лучи звезды. Существо стояло на локтях. А еще оно, довольно лыбясь, испражнялось на человеческий череп. Глаза черного существа напоминали кошачьи – желтые, с вертикальными зрачками, на уродливых руках и ногах – длинные когти…

– Ого! – не сдержался я, но быстро взял себя в руки. – Точно не могу назвать вид этой нечисти, поэтому мне придется провести два магических сеанса. Сперва я возьму имя архангела Уриила – просветителя, – это имя есть ключ к любым знаниям. После Уриила возьму имя того архангела, кто поможет… Но… возможно, надо брать имя архангела Михаила, однако я еще не достиг седьмой ступени, и…

– Делай что хочешь, – перебил меня мужик. – Мне неинтересно.

– Оплата…

– Я понял, что двойная. Слушай меня, экстрасенс, – издевательски произнес он, говоря в последнем слоге слова «экстрасенс» вместо «э» букву «е», – запросы у тебя борзые, так что я с тебя спрошу как с собаки. Проведешь здесь ночь, я тебя закрою. Сбежишь – гони предоплату, не то под ближайшим кустом зарою. Поутру будут тебе бабки, как договаривались. Изгонишь нечисть – вдвое больше заплачу, потом… когда пойму, что ты меня не развел своим экстро… – далее грязно выругался мужик.

– И как же вы поймете?

– Пойму!.. Он, черт, живой, – добавил мужик, выходя за дверь. Вскоре провернулся ключ в замке.

Электричество, разумеется, в заброшенном доме отключили. Впрочем, вчера официально закончились белые ночи, если и потемнеет, то на всего ничего, а у меня есть свечи. Кроме них в моем саквояже находились: «Ономикон», благовония, разная оккультная чепуха для антуража… еще, естественно, всякие современные вещицы для поездки, смартфон, бутылочка минералки и десять таблеток чего-то слабо-опийного – лекарства, продаваемого по рецепту в аптеках Европы, с помощью какого я самостоятельно вылечился от зависимости (в наркоте я, признаться, тоже не разбираюсь). Да и не пристрастился-то я толком, не подумайте. Так сказать, побаловался немного, до конца того пути, где игла, не дошел, остановился на середине…

К «черту» приближаться не хотелось, даже видеть его было неприятно – казалось, его желтые глаза следят за тобой, кошачьи зрачки двигаются по ходу твоего движения. Это меня ничуть не испугало – такой эффект бывает у многих вполне невинных картин. Просто иллюзия… А сурового мужика, похоже, именно «двигающиеся зрачки» и испугали. Живой, как же! Мне-то не рассказывайте. Ну нет, нет, повторяю, нет никаких богов, дьяволов, ангелов и нечисти! Неет!

А вот скверно то, что в комнате не имелось ни туалета, ни раковины, ни стула. Подумав, я вывернул наизнанку свой тонкий бежевый кардиган, расстелил его, кашемирового, на грязном полу, и сел туда, спиной к «черту», зажег палочку мускусных благовоний «для медитации», достал смартфон – решил найти информацию о темно-красном особняке и… За следующих два часа не нашел ничего стоящего! Загадочный особняк начала девятнадцатого века никого не интересовал. Конечно, архитектурных изысков на данном доме вовсе не сотворили, значит: задумывался он как фабричное строение, кажется, и впрямь общага для приезжих работников. Далее полез на форумы о нехороших домах – таких жилищ сейчас немного. Солидную нечисть теперь фантазеры селят в заброшенных деревнях, безобидные призраки и барабашки прекрасно себя чувствуют как в замках, так и в хрущевках, зато новенькие монолиты полтергейсты не жалуют – и оно понятно: дома без истории. Будничная современность с мистикой плохо сочетается, да и мало кто поверит, что кикиморе разонравилось жить за русской печью и потянуло в духовку под сенсорную плиту.

Я полагал, что темно-красный особняк явно заинтересует любителей мистики. Должны же были за два века накопиться страшные байки, хоть самоубийства, но нет! А тем временем наступила полночь, и я отчетливо почувствовал взгляд на затылке, да такой, что пробрал озноб и мурашки три раза поднялись волнами от затылка к макушке, приподняв волосы на голове. Я оглянулся – существо, естественно, не двигалось, никто ко мне из стены не лез. За длинным окном сумерки превращались в ночь, и я зажег четыре толстых свечи. Как правило, свечи привносят уют, вот только в эту комнату их свет добавил зловещие ноты. Очень захотелось уйти отсюда. Я ведь, наверно, мог бы выломать хлипкую дверь с трухлявым косяком, хоть попытаться, однако… вернуть предоплату уже никак не мог.

Я подошел к пыльному окну – за ним пустырь в бурьяне, за пустырем какие-то строения, похожие на склады. Неплохо – на складах есть сторож и собаки, есть, кого звать на помощь, если что, полиция опять же – сигнал связи отменный…

Стоя у окна, я задумался о том, что сейчас ночь с пятницы на субботу, ночь с самой сильной якобы энергетикой, ночь встречи Венеры и Сатурна. Астрологи считают Сатурн планетой, отвечающей за судьбу человека. Сон с пятницы на субботу может явиться вещим или открыть при верном толковании предначертанное тебе свыше. Вчера было полнолуние… Полнолуние – это скверно. Луна – солнце мертвых, и чем сильнее ее свет, тем мощнее сила нечистых…

– Хватит! – отругал я себя вслух. – Что еще за мракобесие?

И тогда меня вновь прожег ледяной стынью зловещий взгляд!

– Нет тебя, – сказал я «черту». – Ты просто рисунок, глупый к тому же…

Но взгляд меня преследовал – куда бы я ни пошел, я теперь постоянно его чувствовал, то затылком, то сбоку. Даже на левом плече как будто появилась легкая тяжесть. Еще я постоянно потирал слева, у уха, шею – там словно иголочка колола. Не выдержав, я заглотнул две таблетки, – вдруг ломка вернулась… И вроде стало легче. Да, точно, значит, в этом всё дело и было… Правда, потянуло в сон. «Ну уж нет, в такую ночь да в такой комнате, я ни за что спать не стану!»

От нечего делать я вновь сел на пол, лицом к «черту, открыл «Ономикон», стал искать что-то полезное для байки, какую наплету завтра заказчику, – всё же я много надергал из разных оккультных книг. Пентаграмма вершиной вверх – это один из самых распространенных знаков среди цивилизаций мира, от американских индейцев и саамов до шумеров, японцев, китайцев, – это добрый, защитный знак, призывающий силы добра. Пифагор, философ от математики, назвал пентакль – «гигиея», именем богини здоровья, ведь в этой фигуре скрывается, по его авторитетному мнению, золотое сечение. И даже перевернутая пентаграмма, вопреки расхожему убеждению, не знак сатанизма – перевернутую звезду можно увидеть в витражах готических соборов, она была эмблемой древнего Иерусалима и оборотной стороной печати императора Константина, а для ранних христиан перевернутая пентаграмма символизировала преображение Христа. В Средние века алхимики считали звезду символом совершенной личности, над какой не властвуют четыре стихии материального мира, перевернутую звезду – сильнейшим оккультным символом, символом хаоса и тьмы, однако, согласно алхимии, без тьмы нет и света; свет – часть тьмы и ее порождение. Миф о сатанинском значении пентаграммы придумали не позднее, чем сто пятьдесят лет назад. Элифас Леви, французский таролог, изобразил на карте дьявола (таро) выдуманное им самим изображение Бафомета – якобы демона, какому поклонялись тамплиеры. («Baphomet» – акроним латинской фразы «настоятель храма (тампля) мира и всех людей», – не тянет на имя демона, не правда ли?) Помимо рогов и прочей чепухи французский фантазер влепил Бафомету пентаграмму, неперевернутую, в лоб. Повернули звезду вниз, нарисовав в ней рогатую и ушастую морду козла, Бафомета, жрецы Церкви Сатаны, основанной в шестидесятых в США. Эта так называемая церковь тоже использовала енохианский язык, что, как по мне, очевидно – мошенники. Сами знаете: рыбак рыбака… Вот мы люди же! Дурим лохов не только церковью Бога, еще и «церковью» Дьявола! Помню, в молодости я раз видел такую надпись на заборе: «сатана – чмо». Я и посмеялся тогда, и поразился: «Ну как же так? Самого Князя Тьмы, жуткое зло и наипервейшего врага рода людского, сравнить с зачмыриком?!» Вот в этом вся наша природа – тявкаем, как моська на слона, и на святое, и на ужасное, и на могущее, поднимая себе самооценку, а если нам выгодно, то смело извратим все смыслы и истины – лишь бы текло бабло.

Вообще, европейские писатели девятнадцатого века, увлекшиеся Средневековьем, навсегда исказили для нас представления об этой интереснейшей эпохе, а американцы с их Голливудом, довершили ими начатое – одно идеализировали, второе оболгали, третье довели до абсурда. А ведь люди Средневековья были в точности как мы – не заблуждайтесь, – люди, если говорить о нас в широком смысле слова «человечество», не меняются, люди – вид животных, полуобезьяны, для эволюции же нужны десятки тысячелетий. Просто раньше человеки носили другую одежду, жили по другим законам, верили в другие сказки, следовали иному укладу, но, в целом, несильно отличались от нас – те же желания, те же стремления, те же извечные проблемы. Например, к какому-нибудь средневековому ясновидцу-мошеннику тоже ходили вдовы, выпрашивая у высших сил мужа, здоровья и богатств…

Короче говоря, пентаграмма – это хорошо, как ее не крути. Еще я прочитал, что средневековые маги связывали луну с детородными органами – как мужскими, так и женскими. При полной луне можно было метафорически зачать что-либо – от эликсира вечной жизни до гомункула, или воскресить умирающего, даже мертвого…

И опять, при этих думах, меня пробрали мурашки, опять я стал чувствовать взгляд «черта», опять закололо шею, а левое плечо потяжелело. Не долго думая, я заглотнул аж пять таблеток – они же слабые – так, ерунда… Отпустило почти сразу.

Далее я стал ходить по комнате со свечой, разглядывая на стенах странную клинопись и знаки. Честное слово, какая-то бессмыслица! Как и «черта» клинопись исполнили чернилами, какие глубоко въелись в штукатурку. «А чем же намалевали черту желтые глаза?» Одновременно, узнать я это очень хотел и не желал приближаться к уродцу на стене.

«Да ладно, подойди, – увещевал меня сладкий, чужой голосок, – ты же не веришь в чертей! Даже Дьявол для тебя суеверие, даже Бог… Тебе, Аристарх Назарий, не стыдно ли? Испугался глупого рисунка, как домохозяйка маньяка в телеке? Баба! Ну же, давай… и страх тебя оставит. Тебе же еще часов пять-шесть тут до утра маяться».

Последний довод убедил меня, и я подошел к зловещему рисунку – вгляделся в его желтые зенки – непонятно, что за краска, более всего походит на смолу. И я дотронулся до его левого глаза…

Мгновенно меня скрутил острый спазм в животе, с двух сторон, в уши, будто оглушительно-звонко вдарили оркестровые тарелки, расплющивая мне, как в мультиках, голову – я, скрючиваясь и роняя на пол свечу, отшатнулся. Комната поплыла перед глазами, сумрак разрастался, потолок под гул вертолетного винта взлетал вверх, с пола поднималась пыль, я задыхался. Еще кружилась голова, боль терзала кишки, ноги подкашивались. От малейшего движения меня шатало и носило по комнате от стены к стене, пока я не упал на колени. Глянув на «черта, я отчетливо увидел, что тот разгибается и делает шаг ко мне навстречу… Последнее, что помню, как глотал оставшиеся три таблетки, приговаривая: «Хоть какое-то лекарство, хоть бы, Боже молю, помогло…»

А утром меня разбудил заказчик – сказал, что я, свернувшись в комок, как младенец, сопел на полу. Свои белые брюки я не только испачкал грязью, еще прожег свечой, упав на нее и погасив ее. Еще, к своему стыду, я обмочился…