Охра

– Ну что профессор, вы с хорошими новостями?

– Да, в каком-то смысле. Наш самолёт точно не разобьётся.

– Закрыли небо?

– Именно.

Часть III

Я эту песню уже слышала. Как же его… такой желтенький… не помню. Минорная.

Нам нужен был транспорт, добраться до Торсу. Именно в это поселение мы должны были отправиться до объявления чрезвычайного положения. Это мощная, нашпигованная чем только можно исследовательская станция. Жеро не унимался и искал другие возможности убраться из Охры. Труп анеха оставили местным – сожгут.

Жеро попросил нас подождать у выхода. Сам он пошёл искать пикап. Ему хватило пяти минут. Он подкатил к нам на красном додже.

Я раскинулась на заднем. На потолке фломастером нарисован зелёный монстр.

– Кто вам дал машину?

Мужчины переглянулись.

– Франка, не считаю нужным договариваться с кем-либо.

– В смысле?

Себастьян обернулся ко мне.

– Считай нам выплатили компенсацию.

– Не понимаю. Что вы смеётесь? Эй!

– Франка, отдыхай.

– Вы угнали..?

– Стоп! Баста! Ты еще повозмущайся! Меня отымели пополной и не только меня, на минуточку. Я понятия не имею почему не разгромил этот ублюдочный аэропорт! Поэтому, будь добра, помолчи.

«Я не ворую – я компенсирую.

Я не лгу – я благодетель.

Я не предаю – я поменял ориентиры.

Я не бросаю тебя – я развиваюсь.»

Никто из нас не проронил ни слова за два часа. Каждый думал о своем. Но и правда, видимо в данной ситуации, я самая не поврежденная душа. Кроме самой себя, терять мне некого. Одиночество неуязвимо перед смертью.

До Торсу мы добрались уже в сумерках. Нас никто не встретил. Чернота. Ни огня. Включили фонарики. Мы обошли поселение – никого. Жеро буйствовал.

– Что за черт?!

Над нами пролетели несколько истребителей.

– Себастьян, это… F- 35? Твою ж мать…

– Похожи. Очень.

– Откуда у них…

– Хочу ошибаться, но кажется, это не местные.

– Погодите, разве небо не закрыто?

Профессор выругался:

– Закрыто, Франка.

– Я осмотрюсь здесь, все же надеюсь кого-нибудь найти, а вы идите в диспетчерскую, располагайтесь, но пока не включайте свет. Мало ли чего.

Себастьян скрылся за углом дома. Жеро потащил меня за рукав.

Оказывается, я никогда раньше, не слышала тишины. Звук, который окружает меня сейчас – страшный суд. Сейчас я, как никогда наедине. Тет-а-тет с той, из которой я не прочь вырваться. Из ее глупых мозгов.

И все же, я живу каждый день.

Ночью Торсу обстреляли с воздуха.

– Я не собираюсь это так оставлять. Себастьян, включи машину, попробую настроить связь.

– Нет, Жеро.

– Включи.

– Нет.

– Не понял.

– То есть ночью нас случайно обстреляли?

– Это какой-то абсурд.

– Когда Охра – единственная неприкосновенная земля на карте, на которую ни одному государству нельзя и покуситься; которая защищена международным правом и входит в наследие ЮНЕСКО; атакована американскими и японскими истребителями. Это считается абсурдом? Когда впервые в истории полностью закрыто небо и самая передовая связная станция пуста – это, Жеро, по твоему, чушь, бред, бессмыслица?

– Что предлагаешь ты?

– Не спешить и прикинуть наихудшие последствия. И не забывай, что с нами все-таки девчонка. Которая хочет жить, и у меня, профессор, дома семья, я хочу вернуться.

– Я правильно тебя понял, что если у меня нет банальных причин жить – я считаюсь самоубийцей?