Когда исчезает солнце

Желание какой-то определённости в жизни заставило меня преодолеть немощность и пошевелиться. Я с трудом разлепила глаза и проморгалась. Ничего необычного вокруг меня не происходило: я лежала на кровати в моей комнате. За окном было светло, из зала доносились звуки шагов и работающего телевизора.

Я выползла из своей комнаты, ожидая увидеть кого-то из друзей, но внезапно мне встретилась мама. Она словно удивилась моему появлению и нерешительно взглянула на меня.

– Лера, ты уже проснулась? Как ты себя чувствуешь?

– Что ты здесь делаешь? Вы же только через две недели должны были вернуться.

Мама как-то странно на меня посмотрела, и на её глазах заблестели слёзы.

– В чём дело, мам? Да ответь же!

Как я ни пыталась добиться от неё хоть какого-то вразумительного ответа, у меня ничего не вышло. Из кухни вышел папа, и я наивно понадеялась, что он ответит на мои вопросы.

– Костя, это опять началось! – сказала мама, всплеснув руками.

– Что началось? Объясните уже!

Я чувствовала, что теряю контроль над собой. Мне хотелось понять, что произошло накануне, как тут оказались родители, и куда подевались все мои друзья, но на меня никто не реагировал. Передо мной возник стакан воды и какие-то таблетки, которые я зачем-то послушно проглотила. Неизвестность была невыносима, никто ничего не говорил, поэтому нужно было брать всё в свои руки.

– Ладно, у меня есть дела, скоро буду, – сказала я и собиралась уже убежать, но мама меня остановила.

– Куда ты?

– Мне нужно к Владу.

– Лера, стой! – крикнула мама.

Она взяла меня за плечи и усадила обратно на диван. Трудно было понять, о чём она думает, но и говорить она не торопилась, что выводило меня из себя.

– Лера, не надо ходить к Владу. Его нет. Он умер.

Услышанное не сразу дошло до моего сознания. Я замерла, пытаясь обработать полученную информацию, но ничего не выходило.

– Что вчера произошло? – наконец-то выдавила я.

– Вчера ничего не было, – начала говорить мама с какой-то обречённостью, словно делала это уже много раз. – Это случилось три месяца назад, летом, когда мы были у бабушки. Ребята пришли к тебе, вы засиделись допоздна, на обратном пути они решили пойти на речку, было темно, вода была холодная. Что дальше произошло, мы не знаем, но они все утонули. Влад, Настя, Дина и Федя – их больше нет.

– Это розыгрыш какой-то? Они не могли утонуть! Вчера… вчера… мы сидели здесь, а потом что-то произошло…

– Лера, успокойся. Ты не помнишь ничего, потому что у тебя с тех пор начались проблемы с памятью из-за стресса. Временами ты всё забываешь. Вчера у тебя случился очередной приступ, но скоро ты всё вспомнишь. Главное – не забывай пить таблетки.

Я не верила ни единому её слову. Я точно помнила, что вчера произошло что-то страшное. Я до сих пор чувствовала своей кожей ледяные прикосновения существ, похожих на тени. Это всё было так реально, что нельзя сомневаться в том, что это всё было на самом деле.

Мой взгляд упал на окно. Сквозь белый полупрозрачный тюль проглядывался привычный пейзаж. Я заметила, что яблони ещё покрывала густая листва, но её уже ощутимо тронуло желтизной. На крышах сараев виднелись пока редкие высохшие листья. Всё это не выглядело, как разгар лета. Что же случилось за прошедшие три месяца? Почему я ничего не помню?

Спорить с родителями было невозможно. Все их аргументы казались слишком убедительными, и я понимала, что мои попытки что-то доказать провалятся. Нужно было разобраться в том, что произошло, но не говорить об этом никому. Как-то инстинктивно я почувствовала, что мне нужно залечь на дно, играть роль прилежной дочери, послушно пить таблетки три раза в день.

Постепенно я начала верить в то, о чём мне говорили. Влада не было не слышно, не видно, его мать ходила с нескрываемой печалью на лице и в чёрной одежде. Я зашла на страницы своих друзей, но и там не нашлось ответов. Система скупо сообщала, что все они были в сети последний раз двадцать первого июня, а на стене одноклассники и знакомые оставляли им пожелания покоиться с миром. Это всё выглядело очень странно, но убедительно. Я пыталась найти какую-нибудь зацепку, нелогичность в происходящем, однако суровая правда постепенно заглушала мои надежды.

Неделя сменяла неделю, и я жила словно на автомате: спала, ела, ходила к врачам. И вот, наконец, когда мои провалы в памяти прекратились, мне дали больше свободы.

Эта свобода заключалась в том, что я смогла не сидеть целыми днями дома, а ходить в школу. Там меня встретила куча сочувствующих и любопытных взглядов. Утаить от одноклассников всё произошедшее едва ли было возможно: с Настей, Диной и Федей мы учились в одном классе, и я не могла не обратить внимания на пустоты, возникшие за партами. Влад был на год старше нас и учился на втором курсе юридического колледжа. Вернее, должен был учиться…

В один из серых октябрьских дней я сбежала с последнего урока физкультуры и отправилась на остановку. Мне захотелось посетить городское кладбище и увидеть могилы друзей. Почему-то у меня складывалось ощущение, что там я смогу понять что-то важное, осознать, что произошло на самом деле.

Это кладбище располагалось на окраине города и выглядело оно ещё более уныло, чем то, что я посещала летом. Огромное поле разрезали большие правильные квадраты, которые заполняло бесконечное число могил, уходящих к линии горизонта. На необъятном пространстве не росло ни единого дерева, и взгляду не за что было зацепиться. Я не знала, где похоронены мои друзья, и надеялась найти их могилы, зная лишь дату их смерти. Однако я недооценивала масштабы захоронений нашего небольшого города. Через час мне пришлось признать своё поражение, и спасла меня лишь встреча с местными работниками, выкапывавшими очередную могилу.

Ещё час у меня ушёл на то, чтобы разыскать на указанном квадрате то, что я искала. Я бродила между могил, всматриваясь в фотографии на крестах и памятниках, и в глубине души надеялась, что не увижу того, за чем пришла. Но в какой-то момент моё внимание приковала фотография. Это оказалась могила Насти. Она утопала в венках с траурными лентами в нагромождении искусственных цветов. Следом за ней я обнаружила ещё три могилы со знакомыми лицами на фотографиях.

Я стояла рядом с ними и напряжённо всматривалась в надгробия. Мне казалось, что тут я что-то пойму, но в душе боролось моё нежелание принять правду и осознание неизбежности произошедшего. Хотелось руками разрыть землю, добраться до гробов и вскрыть их, чтобы доказать себе, что на самом деле они живы, что там никого нет.

Все предметы вокруг потеряли чёткость, а по моему лицу потекли крупные слёзы. До этого момента я не верила до конца в то, что это было правдой, но пришло время осознать это. Оставался один вопрос: что произошло в тот вечер, когда они утонули? Что сделали с ними эти тени? Неужели это они заставили их утопиться? Но тогда почему я всё ещё жива?

– Влад, как же ты сейчас нужен… – прошептала я, смотря на его фотографию.

В его голове хранилась целая энциклопедия сверхъестественных явлений и событий. Он бы точно мог сказать, что пошло не так, кто были эти тени, и что вообще можно сделать. Если бы он оказался на моем месте, то не стал бы тратить время на рыдания. Скорее всего, он бы уже разрыл наши могилы, чтобы точно убедиться, что мы мертвы. Эта последняя мысль казалось мне особенно пугающе-притягательной, но я всеми силами прогоняла её от себя.

Пора было уходить. Чем дольше я тут находилась, тем больше ощущала своё бессилие перед ударами судьбы. Уже начинали сгущаться сумерки, которые усиливали тяжёлые низкие облака, а до выхода с кладбища добираться нужно было не менее двадцати минут.

Я брела по дороге, заткнув уши наушниками, чтобы отвлечься от давящей на меня тишины. Иногда меня обгоняли машины, вслед которым я смотрела с некоторой завистью. Мои глаза от нечего делать скользили по надгробиям, читали надписи, всматривались в фотографии.

Не все стремились покинуть это скорбное место до наступления темноты. Справа, на небольшом отдалении от дороги, я заметила одинокую фигуру человека. Он задумчиво смотрел вдаль, но потом, кажется, почувствовал мой взгляд и обернулся. Наши глаза встретились, и у меня всё внутри похолодело. Ко мне снова вернулось чувство парализующего страха, из-за которого я остановилась на месте и не смогла больше сделать ни шага.

На меня смотрел черноволосый незнакомец, которого я встретила тогда на кладбище. Он внимательно разглядывал меня, но не делал шагов в мою сторону. Собрав силы, я рванула оттуда и не оглядывалась назад. Мысли путались в голове, я пыталась понять, почему опять его встретила, и какое отношение он имеет к событиям того времени.

Таких совпадений не бывает, и я была более чем уверена в том, что именно этот черноволосый забрал моих друзей, по какой-то причине упустив меня. Но теперь мы снова встретились, и у меня были все основания полагать, что я стану следующей. Проблема заключалась только в том, что мне непонятно было, как я могу защитить себя.

Оказавшись у ворот, я совершила серьёзную ошибку: не справившись с любопытством, я всё-таки оглянулась. Черноволосого нигде не было видно, но когда я снова повернула голову вперёд, увидела его в нескольких метрах от себя, рядом с выходом. Его взгляд снова загипнотизировал меня, но в этот раз я смогла побороть чувство страха и пробежала мимо. Он не гнался за мной и вообще исчез, словно его и не было. А может, его и вправду не было?

Дни незаметно перетекали один в другой. Я начала замечать, что совсем теряю счёт времени и не могу быстро сообразить, какое сейчас число или даже день недели. Иногда мне казалось, что меня отбрасывает назад, и я заново переживаю уже прожитые дни. Впрочем, чего ожидать от человека, у которого из памяти испарились три месяца жизни?

Уроки в школе проходили так быстро, как будто кто-то включал перемотку. Я приходила, садилась за свою парту, и внезапно замечала, что никого уже нет. С одноклассниками я не общалась, да и они не тянулись ко мне. Меня это не обижало, я была в таком состоянии, что общение со мной едва ли могло показаться приятным.

Постепенно я начинала признавать, что больна, и вылечиться будет непросто, если вообще возможно, но причина моей болезни так и не давала мне покоя. Смерть друзей не была несчастным случаем, такой мысли я даже не допускала. Тут был замешан черноволосый, безымянная могила с брошью и странные бесплотные существа. Но мне было непонятно, с чего начинать и где искать ответы на вопросы. Я провела пару вечеров, выискивая информацию в интернете, но там нашлась лишь отвлечённая теория и форумы, на которых общались люди, в здравомыслии которых я очень сомневалась.

Тогда-то я и вспомнила про лавку Веспы. Сначала она показалась мне обыкновенной шарлатанкой, но сейчас она была моей последней надеждой. Как ни крути, а её предсказание оказалось правдивым.

Мой привычный путь из школы слегка подкорректировался. Я сделала небольшой крюк и оказалась на той самой малолюдной улице, где мы с Владом наткнулись на странный магазинчик. Здесь меня ждало первое разочарование: от лавки Веспы и следа не осталось. Поначалу мне показалось, что я пропустила нужный дом, ведь мы были там всего один раз, но нигде поблизости я не нашла ничего подобного. Я прошла всю улицу, вернулась назад и только тогда поняла, что не ошиблась. Просто Веспа куда-то исчезла. Окна её лавки зияли пустотой, и вообще складывалось ощущение, что это помещение заброшено уже не один год.

В расстроенных чувствах я повернула в сторону дома. Настроение было на нуле, и не только потому, что я ничего не понимала, но и потому, что уже который день небо затягивали тяжёлые низкие тучи. Я не помнила, когда в последний раз видела солнце, и это навевало тоску. Начинал накрапывать мелкий противный дождик, от которого хотелось поскорее укрыться, поэтому я торопилась обратно.

Неожиданно вокруг произошло что-то непонятное. Из мира исчезли все звуки. Не слышно было ни рёва машин, ни шелеста листьев, ни других привычных городских шумов. Я оглянулась: нигде поблизости не было видно ни одной живой души. Внутри меня зародилось чувство тоски и дикого, безотчётного страха.

Дождь усиливался и превращался в настоящий ливень. Он был сильным, но по-летнему тёплым, если не сказать горячим. Стало очень темно, и всё вокруг окрасилось в багровые оттенки. Ветер бросал мне в лицо дождевые капли, и они ручьём стекали по моему лицу. Я автоматически облизнула губы и ощутила во рту металлический привкус. Повнимательнее приглядевшись к улице, я вздрогнула.

По тротуарам стекали в ливнёвки потоки крови. Крупными каплями она падала с неба и окрашивала собой всё вокруг. Дальше, чем на несколько метров, нельзя было ничего разглядеть. Мои выбившиеся из-под шапки светлые волосы стали красными и висели сосульками, пальцы липли друг к другу, а я с большим трудом боролась с тошнотой.

Нужно было бежать. Бежать куда угодно, лишь бы укрыться. Я рванула к дому, с трудом представляя, в каком направлении нужно двигаться. Пару раз я спотыкалась и падала в лужи крови, она заливалась в нос и рот, но я уже не обращала на это внимание. Моё сознание охватила паника, инстинктивное желание спрятаться, забиться в какой-нибудь угол.