Экзамен на верность

– Как ты?

– Я в порядке. Но мне нужно уехать на пару дней, все уладить.

– Мне поехать с тобой?

– Нет, – Тимур покачал головой. – Останься с дочерью. Я вернусь так быстро, как только смогу, – он дотронулся до ее волос. – Обещаю.

Он резко повернулся и направился быстрым шагом в сторону корпуса.

Тарин вернулась на площадку, которую уже подготовили для танцев. Анна, такая хорошенькая в своем пышном платье с бантом, о чем-то весело щебетала с Региной.

– Ты хочешь ее увести? Пусть побудет еще немного, я прослежу за ней, – Регина вступилась за девочку, которая наотрез отказалась идти домой. – Сегодня и мой праздник тоже. Представляешь, мой средний сын все-таки поступил в военное училище!

– Поздравляю, – слегка рассеянно отреагировала Тарин.

– Одно огорчает: теперь точно набьет себе татуировку! Сказал, если поступит, обязательно сделает. Сколько пыталась переубедить, все без толку!

Тарин замерла. Вот же он, недостающий кусок головоломки! Сердце ее бешено застучало, кровь прилила к щекам. Она почувствовала, что зябнет душным июльским вечером. Переменившись в лице, она бросилась в толпу в поисках ответа.

Луку она нашла на аллее, в беседке. Он возился со своим фотоаппаратом. Тарин приблизилась молча, стараясь не выдать себя быстротой шага.

– Добрый вечер, – привстал преподаватель.

Вместо ответа она протянула руку. Лука, немного удивился, но ответил тем же. Тарин быстрым движением ухватилась за его кисть, повернула ее ладонью вверх и также быстро отвернула рукав, обнажая руку до локтя.

Да, это была та самая татуировка. Правда, изображения она никогда раньше не видела. Муж рассказывал ей, что ему пришлось выводить свою армейскую татуировку, которую они с однокашниками сделали после выпуска. Тогда ему поручили первое большое задание в отделе по борьбе с наркотиками, необходимо было сойти за своего в местной банде.

Тарин отпрянула, словно от удара. Она запрокинула голову вверх и сквозь набегающие слезы увидела мутное звездное небо. Невдалеке послышалась веселая заводная музыка и радостный смех выпускников. Она перевела страшный взгляд, полный боли и ненависти, на мужчину, стоящего перед ней.

– Простите…. Простите, я не мог ничего рассказать, – выдавил ошеломленный Лука. – Я дал слово…

Сказанное причинило лишь еще больше страданий.

– Передай: пусть никогда не возвращается! – крикнула она сквозь слезы.

Лука остался один. Тарин, ускоряя шаг, удалялась от беседки по направлению к дому.

На следующий день она не выходила из своей комнаты, не отвечала на звонки, никого не хотела видеть. Добрая Агата попыталась было накормить ее, но ничего не вышло.

Однако жизнь продолжалась, и Тарин знала об этом не понаслышке. В понедельник она снова вошла в здание колледжа, внешне собранная и спокойная. Ее шаги гулко отзывались в пустых коридорах учебного корпуса. Кое-где дорогу возле аудиторий преграждала мебель: Артур нанял рабочих для ремонта.

Когда Тарин поднялась в приемную, то вспомнила, что секретарь тоже ушла в отпуск. Что ж, кофе она может сделать и сама. Захватив почту, она распахнула двери кабинета. Внутри царил полумрак: раздвинуть шторы и впустить свежий воздух с утра было некому.

Тарин почувствовала, что не одна еще до того, как увидела его, сидящего на диване. Внешне Виктор изменился мало: похудел, появилось несколько глубоких морщин на лбу. Черные волосы, обычно средней длины, были коротко подстрижены; Тарин заметила седину на висках. На бледном лице резко выделялись черные глаза, которые выжидающе смотрели на нее.

Тарин глубоко вздохнула. Положила письма на стол для совещаний и села напротив.

– Знаешь, как долго я тебя искала? Сколько мест объездила, бросив работу, друзей? Где я только не была? Хотя, конечно, ты знаешь, – в ее голосе послышалась горькая усмешка. – Ты же все это время, оказывается, наблюдал за нами. Вон, даже своего однокашника в колледж пристроил. Зачем? Чтобы наблюдать, как я по ночам кричу в подушку? Одного слова было бы достаточно, чтобы мое сердце прекратило кровоточить. Одного слова! Но ты предпочел наблюдать за тем, как я мучаюсь… Как я нанимаю детективов, расклеиваю листовки, обращаюсь в поисковые отряды, выдерживаю осаду твоего начальства и коллег, даю показания в суде…

– Достаточно намека, чтобы ты оказалась в опасности, – наконец, разжал он тонкие губы. – Я не мог рисковать.

– Да, конечно! – с иронией произнесла она. – Я ведь сильная, я переживу…. Подожду, сколько потребуется, всегда готовая встретить тебя с распростертыми объятьями. Примерно так ты думал? Господи, я же молилась каждую ночь! Пусть вернется, больной, хромой, какой угодно, только живой!

Тарин смахнула слезы, нависшие на ресницах, и резким движением головы отбросила локоны за спину.

– Зачем ты приехал? Твоя работа ведь еще не закончена, верно? Иначе ты бы не скрывался здесь в темноте.

– Услышал, что в твоей жизни появился мужчина. Хотел услышать лично от тебя, правда ли это, – он пронзил ее своим взглядом.

– Правда, – Тарин не отвела глаз.

Виктор мужественно пережил удар. Он слегка отклонился назад и еще плотнее сжал губы.

– Так вот, оказывается, каков срок, за который тебя перестают ждать – пять лет, – едко усмехнулся он.

– Знаешь, даже если бы я про тебя все знала, ничего бы не изменилось, – призналась она. – Слишком поздно, Виктор. Я устала быть сильной. Устала быть одна. Я хочу быть рядом с тем, на кого могу опереться, кому могу доверять. А тебе всегда нужно будет кого-то спасать. Всех, кроме своей семьи! – с болью произнесла Тарин. – Это ведь никогда не закончится. Ты говорил мне тогда, в нашу последнюю встречу, что не можешь больше вдалеке от дома, что попросишь перевод в другой отдел. И я верила тебе! Ты волен лгать мне, но не лги хотя бы себе: ты просто такой человек, Виктор. Тебе нравится чувство опасности, нравится твоя работа, ты привык не задерживаться долго на одном месте. Семья тебя только тормозит. Ты ведь даже не спросил об Анне…. А я так больше не могу, – Тарин уронила голову на руки.

– Парадокс, – казалось, он обращается к кому-то невидимому – всегда спасал других, и не заметил, что спасать нужно свою семью…. Что ж, – он встал. – Официально я не существую. А неофициально могу сказать, что ты свободна.

Тарин подняла голову. Виктор достал из кармана кольцо и опустил его на середину стола. Раздался легкий звон крутящегося по дереву металла.

– Я действительно, ничего не могу тебе обещать. Когда мы создавали семью, ты прекрасно об этом знала. Передай Анне, что я ее люблю.

Тарин смотрела вслед своему мужу, подмечая, что походка его тоже стала другой: он еле заметно прихрамывал на одну ногу.

III

.

Прошуршав шинами, автомобиль поравнялся с массивными коваными воротами. Таксист подождал, пока Тимур заберет багаж, и уехал в обратном направлении. Над головой приветливо шелестели платаны. Дверь в главный корпус была открыта, пахло известкой и краской. На лестнице он поравнялся с мужчиной в черном костюме, который спускался, держась за деревянные перила.

– Ректор у себя? – Тимур бросил на незнакомца беглый взгляд.

– Да, – загадочно ответил тот, сверкнув черными глазами.

В приемной Тимур столкнулся с Артуром. Старичок был крайне взволнован.

– Что, дружище, приведение увидели? – хлопнул его Тимур по спине.

– Вроде того, – пробормотал Артур, вытирая платком пот со лба. – Ты к ней идешь? Может, обождешь пока, отдохнешь с дороги? – заюлил он.

– Нет, я и так долго ждал, – мужчина похлопал себя по нагрудному карману. – Обручальное кольцо матери. Теперь оно мое по праву.

Он оставил чемодан перед дверью и вошел в кабинет.

Тарин, задумавшись, стояла у окна, спиной ко входу. Она смотрела на листву, волнами колышущуюся внизу. Невидимые птицы переливчато переговаривались, приветствуя новый день.

Тимур подошел сзади и обнял ее.