Никогда не сожалей

Мы выходим из дома, и Дэвид закрывает дверь на ключ, он, как и всегда, открывает мне дверь моей новой машины и садится за руль. Следит за тем, чтобы я пристегнулась. Я же слежу за тем, как он прокручивает в голове весь составленный список дел перед отъездом и, убедившись, что сделал все, улыбается своему отражению и выезжает с подъездной дорожки. Впереди 750 миль пути, мы несколько раз подменим друг друга за рулем, остановимся на обед и легкий ужин на трассе в каком-нибудь симпатичном месте и насладимся легкими беседами, затем в девять часов Дэвид позвонит моем отцу, чтобы сообщить, что нам осталось не больше 100 миль и что с нами все хорошо. К 11 мы зарулим к небольшому дому на широкой улице, где я выросла, и так начнутся самые длинные праздники в моей жизни. Наши первые семейные праздники.

Рано утром я открываю глаза и осматриваю свою детскую комнату. Отец предусмотрительно купил кровать побольше, чтобы мы с Дэвидом могли уместиться и хорошо выспаться. Мой муж в привычной позе на правой стороне кровати видит сладкие сны, я удивляюсь его способности не просыпаться от яркого солнца, проникающего в комнату сквозь небольшое окно.

Я привычно выскальзываю из-под одеяла и прикрываю дверь за собой, чтобы не разбудить мужа. Часы на первом этаже на кухне показывают начало седьмого. Даже для меня это рано. Весь дом еще спит. Папа и Люси в своей комнате на втором этаже, а Ева с Адамом в гостевой на первом. В первый раз с того момента, как мы выехали из Денвера, я достаю свой телефон из сумки и вижу новую порцию сообщений от Фабиана, но не читаю их. Это, наверное, звучит неразумно, но я не могу читать его слова в доме моих родителей, это уже как-то совсем неправильно. Будто предаю сразу всю семью, читая эти слова. Поэтому я надеваю любимые угги на ноги, заправляю свои штаны, что висели на вешалке в ванной на первом этаже, сверху натягиваю шерстяной кардиган и выскальзываю из двери, оказываясь на улице. Мои глаза расширяются. Вся лужайка перед домом, все деревья и вся улица устланы белым покрывалом из снега. Я давно не видела снега в здешних краях, обычно температура едва опускается ниже минус двух градусов, поэтому если снег и идет, то успевает растаять за ночь. Но телефон сообщает мне, что температура опустилась до минут шести, а значит, снег не растает сегодня точно. Улыбка от этого вида застывает на лице, и я почти забываю о том, зачем вышла из дома, но телефон вибрирует в кармане, и я достаю его вновь.

Фабиан: Я буду ждать, Алиса.

Вполне безобидное начало.

Фабиан: Надень что-нибудь, что не будет отвлекать внимание от твоего красивого лица.

Это уже хуже, но я улыбаюсь тому, что он называет меня красивой. За последние дни он сказал это больше раз, чем за все время, что мы работали вместе.

Фабиан: Хотя нет, надень то, что я с легкостью смогу с тебя снять после ужина.

Я чувствую, как покрываюсь краской. Это всего лишь его слова и его желания. Я ни за что не стану отвечать на подобного рода сообщения. Что бы ни происходило, у этого уже вышел срок давности. Для нас с Фабианом давно уже все осталось в прошлом.

Последнее сообщение я боюсь открывать, оно пришло минутой раньше, и я уже не знаю, что могу прочитать в своем телефоне.

Фабиан: Я все еще чувствую твои губы на моих. Надеюсь, у меня хватит терпения, чтобы дождаться того, как я почувствую твой вкус на языке.

По спине пробегает странная волна, и я не хочу признаваться в том, что этот текст заводит меня сильнее, чем что-либо за последние полгода.

Дверь позади хлопает, и телефон едва не вылетает из моих рук, как только я слышу голос моего отца.

– Ты так рано встала, дорогая.

Он стоит на верхней ступеньке и смотрит на меня. Надеюсь, что по моему лицу не видно, что я только что читала, поспешно убираю телефон в карман и улыбаюсь папе.

– Да, увидела, что выпал снег и решила почистить дорожки, – это звучит вполне правдоподобно.

– Я все сделаю сам после завтрака, вы же приехали отдыхать, – смеется папа, кутаясь в легкий кардиган. Он точно не ожидал, что температура так резко упадет.

– Ничего страшного, я люблю этим заниматься, а ты пока займись завтраком, – прерываю я отца прежде, чем он убедит меня в том, что способен сделать все самостоятельно. Я в этом нисколько не сомневаюсь, но это всегда было моей работой до того момента, как я съехала из дома.

После смерти мамы нам необходимо было как-то справляться вдвоем, и пришлось поделить обязанности. Я занималась газоном и дорожками зимой, а отец взял на себя заботу о машинах и гараже, его задача всегда была ездить за продуктами, а моя готовить еду, хотя у меня и не особенно хорошо получалось. У нас зато отлично получилось разделить заботу о доме на двоих и поддерживать его, до того как у отца появилась Люси и я смогла спокойно оставить их наедине друг с другом без зазрения совести, ну почти.

Папа улыбается и в знак согласия кивает, он скрывается за дверью, и едва она закрывается за ним, я достаю телефон и удаляю все сообщения от Фабиана, по телу пробегают мурашки, едва я вновь пробегаюсь глазами по тексту сообщений. Не уверена, что хочу отвечать ему, поэтому убираю телефон снова и отправляюсь к гаражу за лопатой для очистки дорожек.

Я тружусь не больше часа, тщательно убирая дорожки сначала лопатой, а затем подметаю остатки снега так, чтобы можно было видеть красивый узор плитки. Я так увлекаюсь, что не замечаю того, как из двери выходит Дэвид и направляется ко мне. Только после того, как он заставляет мои руки перестать двигаться, схватив метелку, я наконец останавливаюсь и смотрю на мужа.

– Привет, – как-то нерешительно говорит он, будто отвлек меня от чего-то важного, и проводит свободной рукой по волосам.

– Привет.

– Завтрак уже готов, может, остановишься, и мы наконец позавтракаем всей семьей? – его голос звучит чуть суровее, чем обычно, но, думаю, это из-за того, что они устали меня ждать.

Я киваю в знак согласия, и мы вместе убираем лопату и метелку в гараж и отправляемся в дом.

– Мне нужно десять минут, чтобы принять душ, и я приду к вам, – говорю я всем, кто собрался в гостиной, и бегом поднимаюсь по лестнице.

Дверь позади меня скрипит, как и всегда в этом доме, и я оборачиваюсь с задернутой вверх майкой. В дверях ванной стоит Дэвид и с любопытством меня рассматривает.

– Я быстро приму душ и спущусь, – повторяю я сказанные пару минут назад слова и стягиваю футболку с головы.

– Мне не понравилось то, что я проснулся сегодня один. Опять, – он закрывает за собой дверь и делает шаг ко мне. Почему-то он выглядит устрашающе со всклокоченными светлыми волосами, торчащими в разные стороны, черной футболкой с V-образным вырезом, так что видно начало его татуировки в низко опущенных синих джинсах.

– Я просто рано проснулась и хотела помочь отцу, – зачем-то оправдываюсь я, хотя понимаю, что это слишком глупо. Я не сделала ничего плохого.

– У нас каникулы, и мы должны наслаждаться этим, а не работать ранним утром во дворе. Мы должны просыпаться вместе, засыпать вместе. Мы должны были заняться сексом утром.

Он говорит это с таким серьезным видом, что я задумываюсь, вдруг он говорит это серьезно?

– Ты слышишь себя? – я стараюсь говорить нормально, но слышу, как голос начинает срываться. – Кому мы должны? Я ничего не должна и тем более не должна была просыпаться точно по времени, чтобы так же точно по времени заняться с тобой сексом. Это какой-то бред, – я встряхиваю головой в надежде, что мне это снится или что Дэвид хотя бы понимает, что говорит какой-то бред. Я разворачиваюсь от него, стягиваю штаны, бросая их в корзину с грязным бельем. Я вся вспотела от работы на улице, так что придется эти вещи постирать, носить их невозможно с этим запахом моего пота от проделанной работы. Я остаюсь в одном лифчике и трусах и, не смотря на Дэвида, расстегиваю белье сзади и также бросаю в корзину. Стягиваю трусы, и они отправляются туда же. Мне не стыдно оставаться перед ним обнаженной, не думаю, что он увидит что-то новое. За полгода я стала более уверенная в своей внешности, и мне правда иногда нравится смотреть, как он скользит по моему телу взглядом. Прямо как сейчас. Его глаза вновь потемнели, и несмотря на морщинку на его лбу от гнева, я вижу его желание на лице невооруженным взглядом.

– Ты должна, Алиса, должна мне. Мы не занимались любовью уже почти неделю, это ненормально. Вчера твой идиотский телефон испортил все, и мне пришлось заканчивать одному в душе. Это нехорошо для супружеской пары, что муж занимается самоудовлетворением в душе.

– Кто в этом виноват? Ты сам ушел. Я не заставляла тебя и была готова, но ты отвлекся на телефон, который вообще тут ни при чем.

– Ты должна сама понимать, я не должен говорить, что мне нужен секс с моей женой.

– Я тут, вот твоя жена, стою перед тобой абсолютно обнаженная, бери меня, в чем проблема? – моя руки упираются в бока, и я с вызовом смотрю на Дэвида, который, кажется, не ожидал от меня такого напора и таких слов. Это вызывает у меня некоторое удовольствие, но едва он касается взглядом моего тела, а затем просто переводит его на лицо, я понимаю, что и этот момент упущен.

– Так это не делается, Алиса.

– А как делается? Если люди хотят друг друга, все равно где и как, главное – получить удовольствие, – я почти срываюсь на крик, но понимаю, что это бесполезно. Его не переубедить. Поэтому достаю из ящика белое махровое полотенце и кладу на раковину. Ставлю одну ногу в ванную и оборачиваюсь на Дэвида, застывшего в дверях.

– Если ты не собираешься ко мне присоединяться, то я спущусь через несколько минут, закрой за собой дверь.

Я вижу, как шевелятся шестеренки в его голове, стараясь принять решение. Но знаю, что оно будет не в мою пользу. Я залезаю в ванную и включаю горячую воду, кажется, только она способна сейчас смыть с меня этот налет жалости к себе. Слышу, как дверь хлопнула за Дэвидом, и мне почему-то становится легче без его присутствия совсем рядом.

Мы не ругаемся обычно. Но кажется, что все пошло в какую-то неправильную сторону. Наверное, мне хотелось бы винить во всем Фабиана и его неожиданное появление в моей жизни, но на самом деле все идет не так уже месяц, с тех пор как я стала гораздо больше времени проводить на моей новой работе и пропадать по вечерам, которые были для нас с Дэвидом так важны. Мы перестали разговаривать, и это сказывается на наших отношениях. Я должна что-то сделать, чтобы этого не произошло.

Довольно быстро принимаю душ, вытираюсь и надеваю чистое, свежее белье, любимые серые спортивные штаны и старую футболку, которую обожала носить в старших классах. Завязываю в хвост мокрые волосы и спускаюсь на кухню, где все уже собрались и ждут меня.

– Доброе утро!

Все здороваются почти хором со мной. Я сажусь рядом с мрачным Дэвидом, но это не моя проблема, что он не может понять, что он хочет: меня или чтобы все было правильно и как написано в книжках.

– Какие планы? – спрашиваю я, делая первый глоток кофе.

– У нас расписаны все дни вашего пребывания дома. Впереди покупка елки, рождественский ужин, рождественская ярмарка, катание на коньках – и это только малый список того, что мы будем делать, – перечисляет мой отец, и единственное, что остается, это улыбнуться в ответ и показать, как я воодушевлена его планами, расписанными чуть ли не поминутно.

Я хотела отдохнуть в эти небольшие каникулы, но, видимо, мне это не светит. Все принимаются обсуждать предстоящие дни и праздники, я же смотрю на угрюмого Дэвида и убеждаю себя, что это не будет так мучительно – провести здесь всего неделю. Мы продержимся.

Когда я убеждаю себя, что смогу убедить Дэвида, что все нормально, и пережить праздники как взрослый человек, мой телефон сообщает об очередном сообщении, я достаю его и стараюсь незаметно от всех прочитать сообщение, которое лишает меня дыхания на пару секунд и почти заставляет почувствовать себя виноватой перед своим мужем.

Фабиан: Ты можешь не отвечать мне. Но за эти дни ты прочитаешь все то, что я хочу сделать с тобой. И к моменту нашей встречи ты уже будешь настолько влажная и разгоряченная, что не сможешь отказать себе в желании испытать силу моего желания.