Дейлекронт: дитя чернильной течи

– Нет, мы все видели, ты пропустил одну. Ты специально это сделал.

– Зачем мне это?

– Хочешь выиграть. Ты всегда хочешь быть победителем.

– Я играл по правилам, и если вы не умеете проигрывать, то это ваши проблемы, – огрызнулся Кенваль.

– Думаешь, если ты сын царя, то тебе всё можно?

– Я такого не говорил.

– Иди отсюда, – сказал Горацио и пихнул его в плечо.

– Но я хотел поиграть, – огорчённо произнёс мальчик.

– Раньше надо было думать об этом, а не мухлевать.

Кенваль в недоумении стоял и с грустью смотрел на лица ребят вокруг. Что он сделал не так? Если он сын правителя, то теперь на нем клеймо? Даже играя по правилам, он всё равно остался виноватым. Нечестно. Несправедливо.

Обидчик не удержался и толкнул его снова. В этот раз он не пожалел сил, и Кенваль с болью схватился за место удара.

– Уходи!

Из маленьких глазенок начали наворачиваться слезы. Эта боль была другой. Но из-за неё также хотелось кричать во всё горло и громко рыдать. Она как обнаженный меч пронзает хрупкую человеческую душу. Отчуждённость, одиночество, непонимание, непринятие – они словно рубанком срезали кусочки с нежного сердца Кенваля.

Молодой царевич отчаянно сорвался с места и побежал. Травы под ногами сотрясались от его стремительных шагов, сбрасывая с себя утреннюю росу. Обувь начала сыреть от обильной влаги, и он уже скользил подошвой по водянистой зелени, периодически теряя равновесие. Перед ним оказалась густая чаща, в которую он мигом залетел, совершенно позабыв о том, что ему запрещено там находится. Родители его десятки раз предупреждали об опасности этого места и старались уберечь своё дитя от несчастных случаев. Он с трудом начал пробираться через большие ветвистые деревья и многолетние колючие кустарники. Сколько бы он не пытался защититься от острых прутов, они так и норовили проткнуть блестящие одежды мальчика, а порой и вовсе безжалостно впивались в плоть. Пока эмоциональность начала угасать, Кенваль оказался уже в самой гуще леса. Он на минуту остановился и стал озираться по сторонам. Чириканье птиц постепенно сменялось, различными постукиваниями на деревьях и трепетанием кустарников, в которых ползала разная живность. Глаза мальчика стали полны ужаса, он совершенно один в огромном лесу, в котором ни разу не был. Из-за того, что Кенваль оборачивался по мере того, как осматривался вокруг, он не мог вспомнить откуда пришёл. "Что же делать?", – промелькнул вопрос в голове у царевича. Он начал медленно двигаться вперёд в том направлении, на котором стоял. Под ногами была сухая, но мягкая почва. Ступая по ней, нога Кенваля немного проседала и оставляла характерный отпечаток от подошвы обуви. Иногда он шел через ухабистую местность, полную разноцветных грибов, которые прятались в толще пожелтевшей листвы. Со временем лес редел и деревьев с каждым пройденным метром становилось меньше. Он вышел на небольшую травянистую поляну и увидел перед собой высокую гору. Кенваль задрал голову, чтобы найти её вершину, но её закрывали похожие на снежные сугробы облака. Он уже совсем позабыл о том, что хотел найти дорогу домой. Ноги сами несли его к огромной каменной глыбе. В этом месте совсем не было слышно ветра. Обычно он носится по всем уголкам Нильшерта, заставляя жителей теплее одеваться и постоянно держать голову опущенной при ходьбе. А здесь – ничего. Ни единого дуновения. Кенваль дошёл до глубокой пещеры, которая была словно ножницами вырезана в скале, а ровные острые края входа как будто были специально выточены. Когда мальчик встал перед проёмом, то сразу же почувствовал необъяснимый холод, от которого он вздрогнул. Однако желание войти в эту неизведанную пропасть только усилилось. Его что-то манило. Кенваль сделал шаг и стоял одной ногой в тени. Мгновение спустя вторая нога потянулась к сумраку и оказалась на тёмной стороне. Холодная капля воды упала на кончик носа, остатки которой начали скатываться по лицу вниз. Мальчик от испуга зажмурил глаза. Когда он их открыл, то не почувствовал никакой разницы – перед ним располагалась густая мгла, в которой он замечал лишь смутные очертания предметов и рельефа. Кенваль прошёл немного дальше. Его шаги были крайне медленными и аккуратными из-за того, что он боялся споткнуться. Вытянув длинную костлявую руку перед собой, он пытался нащупать стоящую на его пути каменную стену. Но Кенваль ощущал лишь неопределенность. Он сделал очередной шаг и уже начал ставить ногу, как понял, что под ней нет земли. Он неподвижно стоял с немного поднятым коленом, а после вновь cтал медленно опускать стопу. Пустота. Кенваль судорожно отошёл назад и присел. Ладонями он начал водить по земле перед собой и в его мягкую кожу врезалось множество мелких камней. Он опасался наткнуться на что-то ужасное и страшное, но ничего кроме каменной породы ему не попадалось. Его правая рука вдруг оказалась в невесомости. Это была какая-то огромная дыра. Кенваль лёг на живот. Он касался подушечками пальцев её краёв и неторопливо шёл вниз по гладкому сколу. Его сердце трепетало. Но он ничего не мог с собой поделать, ему хотелось понять, что это такое. Левой рукой он схватился за небольшой камень и выкинул его в эту пропасть. Мальчик всё ждал, когда же он удариться о дно. Десять секунд, пятнадцать, двадцать… Он не слышал стука. "Может я его пропустил?", – подумал царевич и вновь взялся за гальку. Только он захотел бросить её, то услышал протяжный скрипящий рык, исходивший из расщелины. Он за считанные секунды0 вскочил с места и начал в страхе бежать к выходу. Его ноги словно не слушались и потеряли всякую силу. В глазах был виден только солнечный свет, который играл лучами в начале пещеры. Тяжёлое и быстрое дыхание не давало мыслить здраво и бежать медленнее, чтобы не упасть. Он сделал последний рывок и оказался в объятьях отца.

– Папа! – вскричал мальчик и начал громко плакать.

– Кенваль, что случилось? – спросил Сотар и начал ласково прижимать его к своей груди. – Зачем ты убежал? Знаешь, как долго мы тебя искали?

– Я не хотел, – захлёбываясь слезами, еле произнёс Кенваль. – Это всё Горацио.

– Почему ты плачешь? Что ты увидел?

Мальчик успокоился словно по щелчку.

– Ничего.

– У тебя же глаза бешеные… От чего ты так бежал?

Кенваль обернулся и с тревогой посмотрел в темноту. Сотар немного наклонил туловище в сторону и начал вглядываться в пещеру. Они безмолвно наблюдали за дрожащей тенью, пока царь отчаянно не произнёс:

– Не ходи туда больше, слышишь?

Кенваль явил понимание несколькими короткими кивками. Отец вновь крепко обнял сына, и они двинулись в сторону дворца.

Сотар уверенно шагал по истоптанной дорожке и волочил Кенваля за собой. Тот еле как успевал перебирать ногами, чтобы не упасть. Он не должен был узнать об этом так рано. Детская страшилка на ночь – это одно, но увидеть всё собственными глазами – совершенное другое. Царь словно обезумел и, устремив свой взор вперёд, с треском сухих ветвей проходил через непроглядные лесные массивы.

– Папа, не так быстро, – стонал мальчик, не успевая за своим отцом.

Кенваль жмурился от боли в запястье, которое было сильно сжато каменной рукой отца. В конце концов, мальчик не выдержал и начал вырываться из мёртвой хватки сопроводителя. Сотар резко остановился и обратился к сыну:

– Что ты делаешь?

– Ты делаешь мне больно, – ответил Кенваль и достал кисть, когда тот ослабил мышцы рук.

– Что ты там видел?

Мальчик с недоумением посмотрел на своего отца.

– От чего ты так бежал? – вновь задал вопрос Сотар.

– Я ничего не видел, там было слишком темно.

– Чего ты тогда испугался?

– Я услышал грозный рык.

– Услышал рык? – переспросил царь.

– Да… Я этого не ожидал, и он был таким страшным, что я начал бездумно убегать от этого места.

– Ты стоял рядом с ней?

– С кем?

– С расщелиной.

– Да, я расположился прямо у неё. Я сначала не понял, что это, но потом…

– Никогда, слышишь, никогда туда не возвращайся, – прервал его дрожащим голосом отец.

"Он же уже говорил мне об этом. Зачем мне напоминать через такой короткий период?", – подумал Кенваль. Он снова безмолвно покачал головой, но в этот раз такой ответ не удовлетворил царя.

– Нет. Скажи это словами, – настаивал отец.

– Я больше никогда туда не вернусь.

Сотар пришёл немного в себя, однако мысли о том, что его сын мог попросту погибнуть не отпускали его.

В полной тишине они дошли до крепости.

– Боже мой, – в слезах произнесла мать и побежала к сыну.

Все приближенные стояли рядом и недоумевали от того, что происходит. Мальчика не было всего несколько часов, а они уже сошли с ума. Для Мидека образ Кенваля был особенно отвратителен. Он был бы счастлив, если бы царевич и вправду провалился в трещину. Грендель схватилась за его затылок и обняла так, что у него чуть не начали хрустеть ребра.

– Мам, мне же тяжело дышать, – хрипя еле выдавил Кенваль.