Кот, который ходил сквозь стены

– Как это «потому что»? Если человек стоит перед тобой и вдруг выхватывает пистолет, убивай его на месте. По возможности.

– Я не могла. Когда ты велел мне прикрыть тебя, моя сумочка лежала вон там. Я прикрывала тебя вот этим. – В другой руке Гвен что-то блеснуло, и мне показалось, будто она собирается стрелять из двух стволов, но это оказалась всего лишь авторучка, которую она снова убрала в нагрудный карман. – Меня застигли врасплох, босс. Извини.

– Как я мог так ошибиться! Когда я попросил прикрыть меня, я просто пытался его отвлечь. Я не знал, что у тебя есть оружие.

– Я же сказала: «Извини». Как только я добралась до сумочки, я тут же извлекла из нее убедительный аргумент. Но сначала нужно было разоружить нашего приятеля.

Я вдруг представил, на что способен полевой командир с тысячей таких солдат, как Гвен. Она весит около пятидесяти килограммов, а ростом немногим выше полутора метров – примерно метр шестьдесят без обуви. Но размер не имеет значения, в чем давным-давно убедился Голиаф. Правда, если подумать, вряд ли где-то найдется тысяча Гвен, и это, возможно, к лучшему.

– Вчера вечером у тебя в сумочке тоже лежал «мияко»?

Гвен ответила не сразу:

– Если бы он там был, все могло бы закончиться печально. Тебе так не кажется?

– Вопрос снимается. Похоже, наш друг приходит в себя. Держи его на мушке, пока я выясняю подробности.

Я снова ткнул незнакомца большим пальцем, и тот взвизгнул.

– Сядь, – сказал я. – Не пытайся встать. Просто сядь и положи руки на затылок. Как тебя зовут?

Он сделал мне немыслимое и непристойное предложение.

– Ну-ну, – упрекнул я его. – Без грубостей. Госпожа Хардести[14 - Госпожа Хардести (Mistress Hardesty). – Конечно, Хардести – обычная фамилия (см., например, рассказ Р. Э. Хайнлайна «Угроза с Земли», где героя зовут Джефф Хардести), но более вероятно, что здесь это производное от «hardest»: госпожа Жестокость. – Примеч. С. В. Голд.], – я посмотрел прямо на Гвен, – не могли бы вы слегка подстрелить его? Небольшого ранения вполне хватит, чтобы научить его вежливости.

– Как скажете, сенатор. Прямо сейчас?

– Ладно… простим ему одну ошибку. Но второго шанса не будет. Постарайтесь не убить его – он должен заговорить. Можете попасть ему в мягкую часть бедра? Так, чтобы не задеть кость?

– Попробую.

– О большем я и не прошу. Если попадете в кость, он будет знать, что это вовсе не со зла. Итак, начнем. Как тебя зовут?

– Э… Билл.

– Билл, а дальше?

– Просто Билл. Больше ничего.

– Может, ранить его, сенатор? – спросила Гвен. – Чтобы освежить память?

– Пожалуй. Куда хочешь, Билл? В левую ногу? Или в правую?

– Ни в какую! Послушайте, сенатор, меня и вправду зовут просто Билл. И пусть она уберет от меня эту штуку, ну пожалуйста!

– Держите его под прицелом, госпожа Хардести. Билл, она не станет в тебя стрелять, если ты не будешь упрямиться. Что стряслось с твоей фамилией?

– У меня ее никогда не было. В приюте Святого Имени меня звали «Билл номер шесть». Это на шарике, в Новом Орлеане.

– Ясно. Кажется, я начинаю понимать. Но что стояло в твоем паспорте, когда ты сюда прилетел?

– У меня его не было, только рабочая карточка. Там написано «Уильям – среднее имя отсутствует – Джонсон». Но это выдумал вербовщик. Эй, она опять на меня пушку наставила!

– Тогда не делай ничего, что может ее раздражать. Сам знаешь, каковы женщины.

– Еще бы! Им вообще нельзя давать огнестрельное оружие!

– Интересная мысль. Кстати, о твоем оружии: мне хотелось бы его разрядить, но я боюсь, что оно взорвется у меня в руке. Рискнем твоей рукой. Не вставая, повернись спиной к госпоже Хардести. Я подтолкну твой пугач, чтобы ты до него дотянулся. Когда я разрешу – но не раньше! – можешь опустить руки и разрядить его, а затем снова положи руки за голову. И внимательно выслушай то, что я скажу сейчас. Госпожа Хардести, когда Билл повернется, прицельтесь ему в позвоночник, чуть ниже шеи. При любом подозрительном движении стреляйте на поражение. Не ждите команды, не давайте ему второго шанса, не наносите раны – убейте на месте.

– С превеликим удовольствием, сенатор!

Билл издал протяжный стон.

– Ладно, Билл, поворачивайся. Без рук, только с помощью силы воли.

Он развернулся на заднице, царапая пол каблуками. Я с удовлетворением отметил, что Гвен крепко держит пистолет обеими руками. Взяв трость, я подтолкнул самопальное оружие Билла, и оно оказалось прямо перед ним.

– Билл, не делай резких движений. Опусти руки. Разряди свой пистолет. Оставь затвор открытым и положи патрон рядом. Затем снова руки за голову.

Стоя рядом с Гвен и опираясь на трость, я затаил дыхание на то время, пока Билл выполнял мои инструкции. Я убил бы его без угрызений совести и не сомневался, что так же поступила бы и Гвен, стоило ему попытаться направить на нас свой самопал.

Но меня беспокоил вопрос о том, что делать с телом. Мне не хотелось его смерти. За пределами поля боя или госпиталя не так-то легко объяснить наличие трупа: оно создает ненужные проблемы. Управлению это точно не понравится. Поэтому я облегченно вздохнул, когда он выполнил данное ему задание и снова заложил руки за голову.

Орудуя тростью, я подтянул к себе его мерзкий пистолетик и единственный патрон к нему, после чего спрятал патрон в карман, наступил каблуком на ствол, сплющив дуло, и раздавил спусковой механизм.

– Можете немного расслабиться, – сказал я Гвен. – Нет необходимости убивать его прямо сейчас. Достаточно ранения, как и раньше.

– Так точно, сенатор. Можно мне его ранить?

– Нет-нет! Только если он будет плохо себя вести. Билл, ты ведь будешь хорошо себя вести?

– А я что, плохо себя вел? Сенатор, пусть она хотя бы поставит пушку на предохранитель!

– Ну-ну! У твоей предохранителя не было. И ты не в том положении, чтобы чего-то требовать. Билл, что ты сделал с проктором, которому ты дал по башке?

– Э-э, что?

– Да брось. Ты являешься сюда в кителе проктора, который тебе явно не впору, а штаны вообще к нему не подходят. Я прошу тебя предъявить документы, а ты хватаешься за пушку – к тому же еще и самопал, ради всего святого! И как давно ты принимал ванну? Но сперва скажи, что ты сделал с владельцем кителя. Он мертв? Или ты просто оглушил его и запихнул в шкаф? Отвечай быстрее, или я попрошу госпожу Хардести дать тебе стимулятор памяти. Так где он?

– Не знаю! Я ничего такого не делал!

– Ну-ну, мальчик мой, только не надо врать.

– Это правда! Клянусь честью матери, истинная правда!

Насчет чести его матери у меня имелись сомнения, но высказывать их вслух было бы невежливо, особенно с учетом того, насколько жалкий тип валялся передо мной.

– Билл, – мягко сказал я, – ты не проктор. Надо ли объяснять, почему я в этом так уверен? – (Главный проктор Франко – известный во всей Солнечной системе солдафон. Если кто-нибудь из его шестерок явится на утреннюю поверку в таком виде и воняя, как этот несчастный придурок, ему повезет, если все закончится отправкой на шарик с первым же кораблем.) – Но если настаиваешь, объясню. Тебе когда-нибудь засовывали булавку под ноготь, нагревая потом ее конец? Отлично освежает память.