Волшебник Хуливуда

– Что именно?

– Ты не спрашиваешь, кто я такой. Первым делом ты спрашиваешь, что я тут делаю. Значит, так. Я прибыл к тебе по рекомендации парочки своих приятелей. Меня зовут Эссекс. Сержант Гарри Эссекс. А кто ты такой, мне известно.

– А когда вы пришли, здесь никого больше не было?

– Ты про эту Мэри? Нет, не было.

– И дверь была незаперта?

– Почему же? Она заперла ее перед уходом. Но у меня нашлась отмычка.

– Не возражаете, если я встану и оденусь?

– Я ведь пришел без угроз. Делай, что хочешь.

– А может, вам чего-нибудь? Чаю? Кофе? – Свистун откинул одеяло и спустил ноги на пол. Чувствовал он себя великолепно – ни головокружения, ни слабости. – Спиртного не держу.

– Дружишь с Билли Уилсоном? – спросил Эссекс.

– Я с ним не знаком, но дружу, – ответил Свистун.

Это были пароль и отзыв общества Анонимных Алкоголиков.

– Я тоже. Уже пятнадцать лет.

– А я одиннадцать. Нет, двенадцать. Сбился со счету.

– А я вот ничего не могу с собой поделать. Все время что-то подсчитываю. Это мой пунктик. Если вы не против, я бы сам сварил себе кофе. Может быть, и вам?

– Да, спасибо. Мне – черный.

– Мне тоже.

Эссекс вышел из спальни.

Когда Свистун оделся и прошел в гостиную, Эссекс уже дожидался его с двумя чашками кофе, усевшись в самый надежный из шезлонгов.

– Так что присаживайтесь и рассказывайте, чем я могу вам помочь, – сказал Эссекс.

– Вы дока по сатанизму из лос-анджелесской полиции, верно?

– Дока по сатанизму. Дока – это, наверное, на идише. Ладно, мне нравится.

Свистун сел в кресло, чувствуя себя гостем в собственном доме. Верхний свет он не зажег; света ночника, который он никогда не гасил, оказалось вполне достаточно.

– Вы, должно быть, припоминаете маленькую девочку…

– Сару Канаан? Конечно. Да и разве можно забыть?

– Но ведь столько детей пропадает ежегодно, – заметил Свистун.

– Все не так скверно, как расписывают средства массовой информации. Впрочем, таков уж их бизнес: сделка недели, преступление недели, социальная несправедливость недели, и так далее. Пару лет назад в газетах написали, что в США пропадает пять миллионов детей ежегодно. И прозвучало это так, словно все пять миллионов похищают и, не исключено, убивают. А большинство из этих детей десятилетки или чуть старше. И они просто-напросто удирают из дому. Кое-кого крадут мать или отец, лишенные после развода родительских прав. Ну, и тому подобное. Но публике подавай миллионы. Подавай общенациональную драму. Он отхлебнул горячего кофе.

– Кроме того, мог ли я забыть о том, что произошло в семье полицейского? С племянницей полицейского?

– Но к этому делу вы же не подключались? – спросил Свистун.

– Нет. В тот период я занимался кражами из универмагов.

– А когда начали охоту на ведьм?

– Примерно в то же время, что и вы сами.

– Что вы имеете в виду?

– Когда вы начали расследовать историю вьетнамской проститутки, которой отрубили голову. Вы поехали тогда в Новый Орлеан и, как мне известно, с кое-какой магией, с кое-каким водуизмом там столкнулись.

– А откуда вы про это узнали?

– Тогда мне приказали создать и возглавить особую группу. В настоящее время эта группа состоит только из меня. Так что налогоплательщиков я не разоряю. И я просмотрел все, так или иначе связанное с культами. На эту девушку с отрубленной головой имелось досье, а там значилось, что делом заинтересовался частный детектив по фамилии Уис-тлер. Вы ведь даже отправились в тюрьму и переговорили с Карлом Корвалисом, лидером группы сатанистов, осуществившей серию ритуальных убийств. Верно?

– Айзек Канаан добился для меня разрешения.

– Он мне рассказывал.

– И про Новый Орлеан тоже он?

– Нет. Про Новый Орлеан – лейтенант Белле-розе. Я создавал тогда агентурно-розыскную сеть. Ведь этого дерьма становилось все больше и больше. Помните, был еще такой шоумен?

– Твелвтрис?

– Да, вот именно. О нем поговаривали. Он истязал проституток, но говорили, что этим дело не ограничивается.

– Я этого не знал, – сказал Свистун.

– А я и не утверждаю, что знали. Просто говорю, что большинство людей, столкнувшись с такими вещами, делают круглые глаза. А вы ведь знали и эту безумную суку Еву Шойрен, которая была замешана в дело Пола Хобби, правда? И помните иммигранта по кличке Боливия, который вокруг них вертелся?

– Помню.

– Он был хунганом.

– Кем-кем?

– Водуистским шаманом. А там еще один персонаж – горец с Аппалачей…

Свистун отодвинулся поглубже к тень, словно спасаясь от воспоминаний о человеке, который увел у него любовь всей жизни.

– … Янгер, припоминаете? Относительно него я так и не понял: то ли он и вправду был сатанистом, то ли просто сукиным сыном, который сатанистам подыгрывал.