Отлив

– Черт, я же велел черномазым выкинуть этот хлам в воду, – проворчал Дэвис. – Они, наверное, боятся дотронуться. Ладно, по крайней мере, они полили здесь из шланга, и на том спасибо. Хьюиш, беритесь за тряпки.

– Идите вы!.. – огрызнулся Хьюиш, делая шаг назад.

– Это еще что? – рявкнул капитан. – Мой юный друг, вы, кажется, забываетесь – капитан здесь я.

– А мне-то что, – отрезал клерк.

– Ах, так? – заревел Дэвис. – Тогда отправляйтесь спать к черномазым! Марш отсюда!

– Скажите пожалуйста! – протянул Хьюиш. – Думаете, на простачка напали? Шутки шутками…

– Ладно, я сейчас вам разъясню, как обстоит дело, и вы поймете раз и навсегда, пахнет ли тут шутками, – сказал Дэвис. – Я – капитан, и я им буду. Одно из трех. Либо вы подчиняетесь моим приказам как стюард, и в таком случае вы столуетесь с нами. Либо вы отказываетесь подчиняться, я вас отсюда выставляю, и вы катитесь без всяких разговоров. Либо, последнее, я подаю сигнал вон тому военному кораблю и отсылаю вас под конвоем на берег как арестованного за мятеж.

– А я себе помалкиваю, так вы считаете? Не на такого напали! – с издевкой отпарировал Хьюиш.

– А кто тебе поверит, сынок? – спросил капитан. – Нет, сэр! Мое капитанство – дело нешуточное. Хватит разговаривать. Берите тряпки.

Хьюиш был не дурак и понимал, когда проигрывал; не был он и трусом: он подошел к койке, взял в охапку заразное белье с постели и понес его вон без проволочек и без тени страха.

– Я ждал этого предлога, – сказал Дэвис Геррику. – С вами я этого проделывать не стану, вы и сами все понимаете.

– Вы собираетесь спать здесь? – спросил Геррик, следуя за капитаном в одну из кают, где тот принялся прилаживать хронометр в изголовье кровати.

– Ничуть не бывало! – ответил тот. – Пожалуй, я буду спать на палубе. Не то чтобы я боялся, но как-то мне сейчас оспа ни к чему.

– И я не то чтобы боялся, – сказал Геррик, – но как подумаю о тех двоих, худо делается: как тут капитан с помощником умирали друг против друга… Страшная история. Интересно, что они сказали напоследок?

– Уайзман и Уишерт? – переспросил капитан. – Наверное, пустяки какие-нибудь. Заранее представляешь себе все это так, а на поверку выходит совсем иначе. Может, Уайзман сказал: «Слушай, дружище, тащи-ка сюда джину, меня что-то уж здорово пошатывает». А Уишерт, верно, ответил: «Ох, жуткое дело!»

– Вот это и страшно, – сказал Геррик.

– Так оно и есть, – заключил Дэвис. – Готово, хронометр установлен, теперь самое время сниматься с якоря и убираться.

Он зажег сигару и вышел на палубу.

– Эй, ты! Как твое имя? – крикнул он одному из матросов, узкобедрому ладному парню с какого-то дальнего острова на западе, темнокожему почти как африканец.

– Сэлли Дэй, – ответил тот.

– Вот так дьявол… – заметил капитан. – Не знал, что у нас на борту есть дамы. Ну, Сэлли, будь добр, спусти вон ту тряпку. Другой раз я тебе сослужу такую же службу. – Он наблюдал, как желтый флаг опускается через салинг[19 - Салинг – рама, состоящая из продольных и поперечных брусьев, служащая для натяга снастей стоячего такелажа.] и ложится на палубу. – Больше вы не будете болтаться с кораблем где попало. Собирайте народ на корму, мистер Хэй, – добавил он излишне громким голосом. – Мне надо им кое-что сказать.

С неизведанными дотоле ощущениями Геррик приготовился впервые в жизни обратиться к экипажу. Он благодарил небо за то, что они туземцы. Но даже туземцы, размышлял он, могут угадать в нем новичка, могут заметить промах, отступление от того специфичного английского языка, который принят на судах. Возможно, они и не понимают другого. И он напрягал память в поисках нужных слов, припоминая все, что знал из морской романтики.

– Эй, ребята, давай на корму! – крикнул он. – Живей, живей! Все на корму!

Они столпились в проходе, как овцы.

– Они здесь, сэр, – доложил Геррик.

Некоторое время капитан продолжал стоять лицом к корме, затем с пугающей внезапностью повернулся к команде и, кажется, остался доволен их испугом.

– Значит, так, – сказал он, перекатывая во рту сигару и перебирая спицы штурвала. – Я – капитан Браун. Я командую этим судном. Это мистер Хэй, старший офицер. Еще один белый – стюард, но он будет нести вахту и стоять у штурвала. Мои приказания исполнять проворно. Понятно, что такое «проворно»? Никаких жалоб на кормежку: она будет выше нормы. К мистеру Хэю обращаться «мистер Хэй, помощник» и добавлять «сэр», когда отвечаете на любой мой приказ. Будете работать проворно и ловко – всем обеспечу райскую жизнь. – Он вынул сигару изо рта. – Но если нет, – загремел он, – я вам тут же устрою сущий ад! Теперь, мистер Хэй, с вашего разрешения, выберем вахтенных.

– Хорошо, – ответил Геррик.

– Будьте любезны прибавлять «сэр», когда обращаетесь ко мне, мистер Хэй, – заметил капитан. – Я беру себе даму. Отойди к правому борту, Сэлли. – Затем он шепнул Геррику на ухо: – Возьмите старика.

– Вон ты, я беру тебя, – сказал Геррик.

– Как тебя звать? – спросил старика капитан. – Как ты говоришь? Ну нет, это не по-английски. Я не потерплю у себя на судне вашей разбойничьей тарабарщины. Мы тебя будем звать старый Дядюшка Нед, потому что на макушке, где должны расти волосы, у тебя их нет. Отойди к левому борту, Дядюшка. Ты разве не слышал, что мистер Хэй тебя выбрал? Дальше я возьму Белокожего. Белокожий, отойди направо. Так, а кто из вас двоих кок? Ты? Тогда мистер Хэй возьмет твоего приятеля в синих штанах. Отойди налево, Штаны. Ну вот, теперь известно, кто вы: Штаны, Дядюшка Нед, Сэлли Дэй, Белокожий и кок. Все чистокровные аристократы, как я понимаю. А теперь, мистер Хэй, мы, с вашего позволения, снимемся с якоря.

– Ради бога, подскажите мне какие-нибудь слова, – прошептал Геррик.

Час спустя «Фараллона» стояла под всеми парусами, руль был взят лево на борт, и весело позвякивающий кабестан[20 - Кабестан (шпиль) – ворот, устанавливаемый на судах для вытягивания якорных цепей, тросов.] втянул якорь на место.

– Путь свободен, сэр! – прокричал Геррик с носа.

Капитан взял шхуну в руль, когда она, как застоявшийся конь, рванулась вперед, дрожа и клонясь под ветром. Сторожевой катер послал прощальный оклик, кильватер побелел и заструился, и «Фараллона» вышла в море. На якоре она стояла у самого прохода. Как только она прянула вперед, Дэвис сразу же направил ее в коридор между двумя краями рифа, где по обе стороны кипели и шумели буруны. Сквозь узкий синий просвет шхуна ринулась в открытое море, и душа капитана возликовала, когда он почувствовал дрожь палубы под ногами и, оглянувшись поверх гакаборта[21 - Гакаборт – верхняя закругленная часть кормовой оконечности судна. На гакаборт накладывались резные узоры, служившие для украшения.], увидел движущиеся крыши Папеэте и горы, возвышающиеся позади.

Но они еще не покончили с берегом и страхом перед желтым флагом. Когда они очутились примерно на середине коридора, раздался крик, поднялась суматоха, на глазах у всех человек вскочил на поручни и, выбросив руки над головой, перегнулся и прыгнул в воду.

– Так держать! – крикнул капитан, передавая штурвал Хьюишу.

В следующую секунду он был среди канаков с кафельнагелем[22 - Кафельнагель – металлический стержень, применяемый для скрепления деревянных конструкций.] наготове.

– Кто еще хочет на берег? – заорал он, и этот бешеный рев нагнал на всех страху не меньше, чем оружие в его руке.

Канаки тупо глядели вслед сбежавшему, чья черная голова виднелась на воде, удаляясь от шхуны к берегу. А шхуна тем временем, как беговая лошадь, пронеслась по коридору и вырвалась на океанский простор.

– Ну и болван же я, что не держал наготове пистолет! – воскликнул Дэвис. – Ничего не поделаешь, пойдем с неполной командой. Плохо сторожили, мистер Хэй.

– Не представляю, как мы справимся, – сказал Геррик.

– Должны справиться, – возразил капитан. – Хватит с меня Таити.

Оба невольно обернулись и посмотрели назад: одна за другой открывались горы прекрасного острова, с левого борта Эймео поднял свои расщепленные вершины. А шхуна все мчалась дальше в открытое море.

– Подумать только! – воскликнул капитан, взмахнув рукой. – Еще вчера утром я плясал, точно пудель, чтобы заработать себе завтрак.

Глава 5

Груз шампанского

Нос судна был установлен так, чтобы Эймео остался к северу, и капитан уселся в каюте с картой, линейкой и кратким курсом навигации.

– Ост пол к норду, – сказал он, оторвавшись наконец от своего занятия. – Мистер Хэй, ваше дело – следить за счислением. Мне важен каждый ярд, чтобы шхуна не отклонялась от курса ни на волос. Я собираюсь продырявить Туамото, а это всегда риск немалый. Если бы эти зюйд-остовые пассаты дули с зюйд-оста, чего они не делают, то мы могли бы пройти по нашему курсу с точностью до полрумба. Скажем, в пределах румба. Тогда мы обойдем Факарава с наветренной стороны. Да, сэр, так нам и придется сделать, раз мы ложимся на другой курс. Тогда мы пройдем эту кашу мелких островов в самом чистом месте, видите? – И капитан показал точку, где его линейка пересекала расползшийся лабиринт Опасного Архипелага. – Хорошо бы уже была ночь – я бы лег на другой галс прямо сейчас, а так мы теряем время и зря отходим к востоку. Что делать, потом наверстаем. И если не попадем в Перу, то пристанем к Эквадору. Один черт, я думаю. Грошовые деньги на бочку – и никаких тебе расспросов. Отличное это племя – южноамериканские испанцы.

Таити уже остался за кормой. Диадема возвышалась среди неровных, иззубренных гор, Эймео оказался совсем рядом и, черный, загадочный, выделялся на золотом великолепии запада. И только тогда шхуна оторвалась от двух островов и был брошен лаг.