Судьба убийцы

* * *

Я не ложился до рассвета – составлял письмо Дьютифулу. Слова приходилось выбирать очень осторожно, ведь, прежде чем письмо попадет в нужные руки – если вообще попадет, – его наверняка прочтут несколько посторонних. Поэтому я написал только, что мы добрались до Кельсингры и договорились о путешествии в Джамелию. Просил короля обеспечить безопасный путь домой для Ланта, Пера и Спарк, а также предупредил, что, возможно, ко двору прибудет посол из Кельсингры с предложением о торговле. И добавил, что на переговорах непременно должна присутствовать мастер Силы Неттл.

Мне хотелось написать больше. Но я не решился. Туго свернув письмо, запечатал его капелькой воска и вложил в маленькую трубочку, которую можно будет привязать к лапке голубя. Если бы только можно было связаться с Неттл при помощи Силы и предупредить ее… Драконьи хранители называют себя Элдерлингами и утверждают, что древний город Элдерлингов и все его чудеса принадлежат им. Что они скажут, если узнают об Аслевджале с его обветшалыми сокровищами? Попытаются ли заявить права на них или предложат поделиться знаниями об этой магии? Чейд увидел бы в них соперников, Кетриккен – союзников. А Дьютифул и Неттл? Я не знал, как все обернется. Что я натворил, когда использовал Силу в Кельсингре? Бросил камешек, который повлечет лавину войны, или заложил первый крохотный кирпичик в содружество, которое объединит познания в магии? Было мучительно не иметь возможности сообщить больше и при этом знать, что может пройти несколько дней, прежде чем я смогу связаться с семьей при помощи Силы.

* * *

Никто точно не знал, когда прибудет Смоляной, потому что из-за таяния снегов высоко в горах река разлилась и течение в ней усилилось.

Каждый из нас коротал дни в ожидании по-разному. Необходимость постоянно держать стены и сопротивляться потоку Силы, да еще и воспоминаниям города изматывала меня. Я ел, не выходя из наших покоев, и вежливо отказывался принимать гостей, если была такая возможность. Из-за вызванного Силой постоянного утомления редко выбирался в город. Я помнил, как впервые вступил на улицы покинутой Кельсингры, когда странствовал в поисках Верити. В тот раз мне пришлось впервые пройти сквозь столп Силы: это вышло случайно. Тогда город был опасен для меня. Теперь я знал о Силе намного больше и лучше владел ею, но по иронии судьбы пропитанные Силой стены и улицы несли для меня еще большую угрозу.

Однако приходилось остерегаться не только потока Силы. Трижды к нам стучался генерал Рапскаль, всегда подгадывая такое время, когда мои спутники отсутствовали. В первый раз я притворился, будто даже более слаб, чем был на самом деле. Он настаивал, что нам нужно поговорить, но я, нетвердо покачиваясь на ногах, извинился и медленно, непреклонно закрыл перед ним дверь. После этого просто не открывал на стук. Леди Янтарь продолжала благоразумно держаться от генерала подальше. Она не покидала стен Гостеприимного дома, навещала королеву Малту и пересказывала мне их досужие разговоры о том, как поживают старые друзья, а также последние новости из Удачного и Трехога. А вот Лант, Спарк и Персивиранс были в полном восторге от Кельсингры, прямо как малыш от новой погремушки. И хранители, похоже, были только рады показывать им чудеса своего города. Я предупредил спутников, чтобы соблюдали осторожность, и позволил им бродить по улицам. Пер расхаживал всюду с Пеструхой на плече и быстро стал любимцем слуг. Сам о том не подозревая, он сообщал мне много интересного, когда по вечерам пересказывал их разговоры. Вечерами Спарк и Янтарь чинили свои потрепанные медведем наряды, а Янтарь делилась историями из былых времен Оленьего замка, в том числе о похождениях пресловутой леди Тайм.

Однажды Пер спросил ее о детских годах. Янтарь поведала, что выросла в крестьянской семье и у нее была старшая сестра, которая была счастлива, когда в семье наконец появился еще один ребенок. Она говорила о пологих округлых холмах, чьи склоны летом окрашивались в золото, о послушных и умных бурых коровах. Потом Янтарь умолкла, и я догадался, что дальше в ее истории идет отъезд в Клеррес. В тот вечер она больше ни о чем не рассказывала, и я с ужасом подумал, что вскоре мне придется заставить ее рыться в этих воспоминаниях, выуживая каждую подробность о том, как устроен Клеррес. Она спрятала эти воспоминания в глубине души, а я должен вытащить их на свет, если мы хотим осуществить свое возмездие.

Это ведь Шут когда-то первым потребовал, чтобы я отправился в Клеррес и «убил их всех». Он жаждал мести еще до того, как стало известно о похищении Би. И даже прежде, чем Двалия утащила мою дочь в камень Силы, где она канула без следа, Шут настаивал, чтобы мы перебили всех Слуг. Я так тщательно закончил все дела в Оленьем замке, чтобы отправиться на поиски этого далекого города и отомстить в одиночку. Останусь ли я сам в живых после этого, меня не волновало.

Однако за мной последовал не только Шут, но и Спарк, Пер и Лант. Последних троих я мог отослать обратно в Бакк, однако, чтобы уберечь от гибели Шута, мне придется вытянуть из него все подробности, которые он помнит о Клерресе и Слугах Белых Пророков.

Но как? Как добыть столь важные сведения у человека, который столь великолепно умеет уклоняться от темы и хранить секреты?

* * *

Один из дней выдался по-зимнему холодным, и все мы предпочли остаться в тепле. Только Перу не сиделось на месте. Он мерил комнаты шагами, потягивался и вздыхал, пока я не махнул рукой и не разрешил ему отправиться осматривать город в одиночку.

После обеда он влетел к нам, раскрасневшийся и взъерошенный, и воскликнул:

– У Пеструхи появилась новая подружка!

Мы все удивленно повернулись к нему.

– Пеструха встретила ворону? Напомни мне подновить чернила на ее перьях, а то эта дружба не продлится долго, – сказал я.

– Нет! Не ворону! – запальчиво выкрикнул он, потом немного успокоился, взял себя в руки и продолжал тоном бывалого рассказчика: – Я держался очень осторожно, как вы и велели. Открывал рот, только когда ко мне обращались, и не говорил лишнего. Но сегодня холодно, и на улицах мало народу. Пеструха нашла меня и уселась на плечо. Мы шли к площади, где стоит большая каменная лошадь, и тут налетел порыв ветра, аж ледяной. Он ударил мне в лицо, и Пеструха вспорхнула с моего плеча. А потом вдруг как закричит, будто менестрель: «О прекраснейшая, алая твоя чешуя будто виноград, тронутый инеем!» Прямо как стихи! Ветер, оказывается, подняла красная драконица, и она опустилась прямо передо мной. Ее когти клацнули о брусчатку, хвост ударил по мостовой. Она едва не раздавила меня, но сумела остановиться. Я попятился и упал. Все ладони ободрал о камни! – И он выставил на наше обозрение покрасневшие руки.

– Драконица угрожала тебе? – сдавленным голосом спросил Лант.

– Нет, вовсе нет. Она просто опустилась на землю. Но я все равно испугался и решил уйти подобру-поздорову. Я позвал Пеструху, да только она не послушалась, а подлетела и уселась прямо перед драконицей. И говорит: «О прекраснейшая, алая королева, кормилица вороньего племени!» Драконица вытянула к ней морду, и я уж думал, она съест Пеструху, но Пеструха взяла и сплясала ей.

Он растопырил руки, склонил голову набок и качнулся из стороны в сторону, изображая птичий танец.

– И что дальше? – спросила Спарк, затаив дыхание.

– В глазах драконицы кружились вихри, прямо как ленты на майском дереве. Она положила голову на землю, а Пеструха запрыгнула ей на нос и стала чистить клювом чешуйки вокруг глаз и пасти. А драконица забулькала, будто закипающий чайник!

– А потом?

Судя по голосу Спарк, девушка жалела, что пропустила такое зрелище.

– Я стоял и ждал ее. Когда у меня ноги уже совсем заледенели, я позвал Пеструху, но она даже головы не повернула. А драконица лежала себе, прикрыв глаза, будто огромная кошка. Ну, я и пошел обратно один. – Он встревоженно нахмурился и спросил меня: – Как думаете, Пеструхе ничего не грозит?

– Думаю, за нее можно не бояться. Пеструха – очень умная птица.

А может быть, драконы и вороны издревле связаны? Вороны любят подбирать объедки за настоящими хищниками. Не удивительно, если они заключили союз с драконами.

– Очень умная птица.

А еще я знал, что в Пеструхе есть тайна, которую может открыть мне только она сама.

– Это да, – с гордостью заявил Пер. – Она такая.

* * *

В один солнечный день я проснулся после дневного сна и обнаружил, что остался один. Тело и разум были вялыми, сонными, и только небольшая прогулка по городу могла помочь мне прийти в себя. Накинув свой прекрасный, подобающий принцу Шести Герцогств плащ, я отправился на улицу. Белые ветви деревьев на холмах за пределами Кельсингры казались чуть розоватыми от прилива весенних соков. Некоторые – возможно, ивы – покрылись крапинками нежной зелени, словно кто-то развесил бусы на их тонких побегах. Снег в горах стаял. Сколько лет прошло с тех пор, как мы с Ночным Волком кормились на их лесистых склонах, охотились как звери и спали как убитые? Целая жизнь, а может, и две.

Стены зданий нашептывали мне воспоминания Элдерлингов, хранящиеся в их пропитанных Силой камнях. Сперва их гомон был едва слышен, словно звон комара где-то вдалеке, потом сделался настойчивым, как жужжание пчел. Они навалились на мои стены, сминая защиту. Я повернул назад, когда стал разбирать обрывки разговоров и видеть расплывчатые тени Элдерлингов. Поток Силы бурлил вокруг, грозя обрушиться, подобно океанской волне, подхватить и унести далеко от берега. Глупо было отправляться на прогулку одному. Я уже направлялся к Гостеприимному дому, когда понял, что за мной идет Рапскаль. Стараясь защититься от шепота древних Элдерлингов, я перестал обращать внимание на то, что творится вокруг наяву. Пошел медленнее, слегка покачиваясь. Пусть Рапскаль считает меня слабее, чем я есть на самом деле. Хотя, положа руку на сердце, в нынешнем состоянии даже упрямый ребенок наверняка был бы сильнее меня в драке, куда уж мне против этого воина-Элдерлинга.

Он быстро нагнал меня:

– Принц Фитц Чивэл! Рад видеть, что ты поправился после колдовства.

– Очень любезно с вашей стороны, генерал Рапскаль. Но даже эта краткая прогулка слишком утомила меня. Как только вернусь, придется прилечь.

– О, вот как! Очень жаль. Я надеялся сказать тебе пару слов. Важных слов.

Последнее генерал добавил, понизив голос, будто опасался, что нас подслушают.

Он что, хочет высказать мне какие-то угрозы наедине? Но когда я посмотрел на него, Рапскаль ответил мне умоляющим, почти извиняющимся взглядом.

– Я ошибался в тебе. Хеби сказала, что я был не прав. – Генерал заговорил еще более серьезным тоном: – Ей приснился сон. Или, может быть, вспомнилось что-то. Она велела передать, что ваши цели справедливы. И она на вашей стороне. – Рапскаль понизил голос до шепота: – Она велела мне помочь тебе всем, чем только смогу, разрушить город Слуг и уничтожить их самих. Всем, чем только смогу. – Он наклонился и заговорщицки положил руку мне на предплечье. Его глаза сверкнули – совсем не так, как могут сверкать глаза у людей. Мое волнение переросло в тревогу, когда он доверительно добавил: – Твоя ворона и Хеби очень сдружились.

– Хеби? – переспросил я, пытаясь улыбнуться в ответ.

– Моя драконица. Ну, ты же знаешь Хеби, верно? Мою алую милашку. – На миг его улыбка превратилась в мальчишескую ухмылку, отчего он заметно помолодел на вид. – Ей нравится твоя ворона – Пеструха, так ведь ее зовут? Пеструха нахваливает Хеби и говорит ей, какая она красавица. Раньше-то, до того как ворона появилась, только я восхищался Хеби, как она того заслуживает. В общем, Хеби вроде как привязалась к Пеструхе. Но я не об этом хотел поговорить. Ты задумал убить всех Слуг – Хеби верит, это правильно.

Я попытался истолковать его слова:

– Твоя драконица увидела во сне или вспомнила, что ей бы пришлось по душе, если бы кто-то убил всех Слуг Белых?

Он ухмыльнулся шире, и на преображенном драконом лице сверкнули белые человеческие зубы.

– Ага. Точно.

Рапскаль явно был доволен, что его слова дошли до меня.

Я остановился. Оперся рукой о стену здания, думая прислониться к нему, чтобы передохнуть. Это было ошибкой. Улица внезапно заполнилась Элдерлингами – голубыми, серебряными, зелеными; высокими угловатыми созданиями с причудливыми узорами чешуи на лицах, в элегантных просторных одеяниях, изящно наброшенных на плечи. Сегодня на площади Королевы музыканты будут состязаться в мастерстве, и сама королева вручит награду победителю…

– Эгей! Очнись, принц. Я веду тебя обратно в Гостеприимный дом. Там голоса не такие громкие.