Егору стало совсем неуютно в своей собственной комнате. Футболка на его спине промокла насквозь, руки стали ледяными, а колени по-прежнему слегка дрожали. Он изо всех сил старался не думать о том, о чём совсем недавно и с удовольствием мог свободно размышлять, рисуя в своём воображении весьма соблазнительные образы.
– Да и воспринимаю их наверняка не все, а только самые яркие. Например, те, которые ты сам собираешься озвучить, – успокоил кактус.
– Это хорошо, что не все. А то я иногда такое подумаю, что и рассказывать стыдно, – с облегчением сказал Егор, откинувшись на спинку кресла.
– Да нормально всё. И не надо так сильно нервничать. Продолжаем разговор?
– Ладно. Кстати о нервах: как же ты думаешь, если у тебя нет нервной системы? – спросил Егор, стараясь представить эту мысль наименее обидным образом.
– Видимо, что-то её заменяет, – предположил кактус. – К тому же, я чувствую много других кактусов вокруг. Одни похожи на меня и находятся близко. С такими общаться легко. Другие устроены немного иначе или растут далековато для устойчивой связи. Мы существуем отдельно, а думать иногда можем вместе.
– Коллективный разум?
– Может и так. Я пока только осваиваюсь. Одно дело – передавать простейшие мысленные образы собратьям, и совсем другое – делать их понятными людям. Вы же сами годами учитесь понимать друг друга!
– Как же у тебя получилось освоить язык так быстро? Сколько вообще языков ты знаешь?
– Думаю, что ни одного. С чего ты вообще взял, что я учил языки? Моё дело – передавать образы, а превращает их в термины и озвучивает уже твой мозг. У меня ведь нет голосовых связок и собственного голоса.
– Для кактуса ты неплохо знаешь анатомию человека.
– Ты много думал о ней в своё время. Опять же: знаешь её ты, а я лишь подбираю подходящие образы. Честно говоря, мне самому многое непонятно – про себя, про тебя, и особенно про нас.
– Я тебя понимаю. Если говорить про меня, то неясного во всём этом пока значительно больше, – ответил Егор.
Про себя он с удовлетворением отметил, что общаться мысленно, не произнося слова вслух, гораздо проще. Самое главное – это занимает в несколько раз меньше времени, чем обычный разговор. Вместе с тем, Егор продолжал ловить себя на мысли об абсолютной нереальности всего проходящего. Он мысленно общается с кактусом, который простоял около компьютера несколько лет, но до сегодняшнего дня никак не проявлял своих необычных способностей. Самое главное – не проговориться о произошедшем знакомым психиатрам. Если дать им такую пищу для размышлений, то суровый диагноз последует незамедлительно. Доказать, что ты не сумасшедший, потом будет крайне сложно. Не успеешь опомниться, как уже обнаружишь себя в дурдоме. И всё из-за искреннего желания друзей помочь хорошему человеку.
Он снова невольно включился в диалог, воспринимая его пока больше как странную игру, и опять начал вспоминать психиатрию.
– Ты не сошёл с ума, несмотря на все те симптомы, которые ты у себя нашёл, – прозвучало в голове Егора.
– Это радует, хотя я и не разделяю твоей уверенности. Как, вообще, мы оказались связаны друг с другом?
– Связь начала формироваться давно. Обычно она не проявляется в такой явной форме. Максимум, что удаётся кактусу, так это вызвать у хозяина смутное желание полить его. Хотя бы раз в полгода. Такие мысли выглядят как собственные и не воспринимаются как напоминание извне. Видимо, твоё падение на меня как-то усилило эту связь.
– Да она не просто усилилась, а стала какой-то совсем фантастической! – воскликнул Егор. – Но, похоже, что в отличие от меня ты практически не удивлён происходящему?
– Это не совсем так. Для меня, как и для тебя, всё это в новинку. Однако разница между нами в том, что, пытаясь сформировать эту связь, я долгое время внутренне готовился к сегодняшнему разговору.
– Понятно. Значит, ты готовился?! А меня вся эта ситуация застала совершенно врасплох – до сих пор коленки дрожат. Мягко говоря, я поражен всем происходящим и до сих пор не верю, что это не сон.
– Попробую удивить тебя ещё сильнее, – снова заговорил кактус. – Прежде, чем общаться с тобой, я научился принимать некоторые электромагнитные сигналы. Очень нескоро я понял, как передавать их, и начал подключаться к разным устройствам. Но пока это получается плохо.
– Наверное, так происходит потому, что есть много разных частот и стандартов передачи данных. Если говорить о компьютерах, то они ещё иногда оснащаются каким-нибудь модулем беспроводной связи. В основном их ставят в ноутбуки, но уверенный сигнал всё равно ловится всего в десятках метров, – ответил Егор.
– Сигнал обычно очень слабый, это ты верно подметил. Я вот другое понять не могу: почему связь то возможна, то нет? К примеру, есть в доме напротив у твоего соседа Лёши такая неживая штука, вроде королевы пчёл. Она постоянно ест и жужжит, а все стараются спариться с ней… Извини, точнее объяснить не могу. Каждому претенденту королева устраивает проверку. Если он неправильно отвечает на её вопрос, то уходит ни с чем. Если правильно, то она передаёт ему множество новых образов. Словно пускает в свой огромный мир.
– Ты можешь его описать?
– Пытаюсь. Чувствуется, что он отражает наш мир, но лишь частично. В то же время он гораздо больше привычной нам реальности. Более того, этот мир ещё и быстрее растёт. Точнее описать его я пока не могу – слишком непривычные формы там встречаются, но среди них очень много похожих друг на друга. Может быть, даже среди сложных есть абсолютно одинаковые, чего здесь почти не встречается.
– Что же это за параллельная вселенная, куда пускает королева пчёл?
– Я думал, что ты знаешь или сможешь догадаться. Впрочем, вопрос состоит в другом. Я долго пытался понять, как она пускает и чего хочет. Затем стал слушать ответы других – только тех, кого она приближает. Ответы вроде бы разные, но в какой-то момент я нашёл в них что-то общее. Оказывается, она всегда хотела услышать 12345670, но каждый раз немного в другой форме.
– Это похоже на пин-код! Такие комбинации ставят по умолчанию во всякие устройства! – воскликнул Егор.
– Хоть что-то знакомое тебе! Мне же это пока ни о чём не говорит. Знаю только, что каждые три дня она спрашивает этот код заново. Обычно я просто повторял его, подбирая нужную форму, но с неделю назад она вдруг стала отвечать отказом.
– Я это выясню! – пообещал Егор и подумал, что подтверждение мелькнувшей догадки сможет стать именно тем аргументом, который окончательно убедит его в реальности телепатической связи с кактусом.
Глава 3
Саратов, 18 декабря 2005 года (воскресенье), 6:30
– Ещё один побочный эффект произошедшей со мной мутации, продолжил кактус, – это ускоренная регенерация тканей. Как видишь, все сломанные иголки уже восстановились. Кстати, теперь ты тоже приобрёл некоторые из моих способностей, в том числе быструю регенерацию собственных тканей. Именно поэтому твоя рука полностью зажила менее, чем за восемь часов, – мысленно произнёс кактус.
– Этот побочный эффект не может не радовать, – улыбнулся Егор, осматривая совершенно здоровую руку.
Продолжая обдумывать полученную информацию, он решил удостовериться в том, что всё происходящее сейчас – не чья-то неудачная шутка, а суровая реальность.
– Мы общаемся с тобой на расстоянии, верно? – размышлял Егор.– Это означает, что информация между нами передаётся по воздуху. Однако что-то мешает мне окончательно в это поверить. Попробуем исключить другие возможные варианты? Как тебе идея о том, что пока я спал в мой мозг вживили микрочип и теперь водят за нос? А может быть случилось самое страшное, и шизофрения меня всё-таки настигла?
– По поводу последнего предположения можешь сразу расслабиться. Психически ты абсолютно здоров, насколько это возможно. Твою излишнюю мнительность и тревожность на время вынесем за скобки. А вот, принимая твоё первое предположение за истинное, тебе стоит провести со мной тест Тьюринга. Если, конечно, нашего предыдущего общения недостаточно, – резонно предложил кактус. – Только в этом случае ты сможешь убедиться, что я – это не машина, а живое существо. Если быть совсем точным, то я – растение, обладающее самосознанием, – добавил кактус и умолк.
– Ладно, давай, попробуем, – согласился Егор. – Но в классическом тесте Тьюринга должен быть ещё и судья, который определяет, кто – человек, а кто – машина. Поскольку никого, кроме нас, здесь нет, я предлагаю позже дать распечатку нашего разговора моему приятелю Славе. Ты не против?
– Договорились. Начнём? – отозвался кактус.
– Хорошо. Что такое счастье? – набрал свой первый вопрос в окне текстового редактора Егор.
– Тебе какое определение дать – по ВОЗ[1 - Всемирная организация здравоохранения] или моё собственное?
– Разумеется, твоё собственное! Определение по ВОЗ я и сам помню.
– Счастье – это крайне редкое состояние комнатного растения, при котором у него в распоряжении одновременно много света, воды и свежего воздуха. А ещё для полного комфорта мне абсолютно необходим горшок побольше. Бедным корням совсем деваться некуда! Минеральных удобрений в землю не мешало бы добавить. Особенно кальция не хватает. Без него, знаешь ли, колючки почти не растут. И, пожалуйста, не вставляй в мой горшок искусственные цветы, особенно розовые. Ну, не нравится мне это! – сразу же появился ответ на экране монитора.
– Ну у тебя и запросы! – покачал головой Егор.
Начало теста слегка обескураживало. Сразу вспомнилось, как он собственноручно пытался украсить это невзрачное колючее растение всевозможными безделушками в виде бабочек, стрекоз и цветков. Егор посмотрел на кактус. Пластиковый розовый цветок на тонкой спице торчал из земли. Казалось, что с его стороны даже колючки у кактуса выглядели короче. Искусственный цветок здесь явно был не к месту. Егор поспешно убрал ненужную украшалку подальше от кактуса.
После небольшой паузы тест продолжился очередным вопросом.
– Где ты живёшь? – поинтересовался Егор.
– В цветочном горшке, – последовал резонный ответ.
– Ты бывал где-то ещё?