Каменный век

Грузовик с рывком двинулся вперед и направился в сторону выезда из городка. Ленин впервые передвигался не на собственных ногах. Новые впечатления несли в себе свои удовольствия, и дабы усилить их, он опустился на дно кузова и лег на спину. Колеблющиеся вокруг автомобиля потоки ветра словно создавали тоннель, стены которого танцевали вокруг памятника, завораживая его своей красотой. Причем с такой силой, что он не сразу обратил внимание на то, что с ним пытаются говорить. Звуки едва пробивались сквозь шум ветра и рев автомобильного двигателя. Даже основное чувство, на которое полагался памятник, слегка притупилось. Вибрации голосов словно улетали назад, уносимые воздушным потоком. А потому он приподнялся и сел, облокотившись на край кузова.

– Прости, я не услышал. Что ты спрашивал? – обратился он к Александру.

– Я говорю, что мы будем звать тебя Ленин. Ты же все-таки памятник вождю.

– Хорошо, – не задумываясь, согласился металлический человек.

– Итак, Ленин, расскажи нам, какие у тебя планы? – поинтересовался Виктор.

– Не знаю. Я не так много знаю о том, что происходит вокруг, но многие вещи мне кажутся очень знакомыми, – без утайки ответил памятник.

– А что ты знаешь? – спросил Александр.

– Можно сказать, ничего. Кругом столько всего странного. Мне до сих пор не понятно, как едет эта штука. Но мне нравится ехать в ней. Или же почему я засыпаю ночью? И почему я вообще ожил? Это нормально? Со всеми памятниками так произошло?

–Ууу, сколько вопросов. Извини, дружище, но пока я сам не знаю ответа на вопрос, почему ты ожил. Нет, этого ранее не случалось. Просто вдруг ни с того, ни с сего ваши стали оживать один за другим.

– Нас много? – удивился металлический человек.

– Немало, уж точно, – пробубнил водитель. – Я бы даже сказал, слишком много.

– Не слушай его. Он просто боится тебя.

– Но почему?

– Ты себя видел вообще? Ты же машина для разрушения. Огромный, сильный, страшный, как моя теща с похмелья. А вообще расслабься и не переживай. Извини, но всех ответов на твои вопросы я не обещаю, но, думаю, с нами тебе будет веселее, чем одному. Так что расслабься и наслаждайся дорогой. Мы скоро будем проезжать такие пейзажи! Ух! Каждый раз еду, любуюсь.

– Пожалуй, так и сделаю, – произнес Ленин и, устроившись поудобнее, начал осматриваться по сторонам. Оценить красоты пейзажей у него не получалось. Колебания, которые создавали картину окружающего мира, буквально сдувало ветром. А вот танец воздушных вибраций завораживал. Он сам не заметил, как протянул к ним руку, и волны, словно играя, стали быстро протекать между пальцев, оставляя за собой ярко-выраженные полосы, которые хвостом тянулись за движущимся автомобилем.

Они ехали уже не один час, а пассажир так и не отрывался от лицезрения плывущих над головой узоров.

– Скоро будем на месте, – раздался голос Александра. – Вон уже город видно!

Ленин слегка приподнялся в кузове и устремил свое внимание в сторону, куда показал Саша. И замер. Оттуда шли странные, но невероятно манящие колебания. Он ранее ни разу не ощущал настолько зовущей к себе волны. И с каждой секундой она становилась все сильнее и сильнее, пока в голове металлического человека не прозвучал четкий, ничем не приглушаемый голос:

– Привет, брат. Теперь ты с нами.

Не прошло и минуты, как все, кто ехал в кабине, были убиты. Всего один удар бронзового кулака сидевшего в кузове памятника был обрушен на крышу кабины, сминая ее почти до самого двигателя. Автомобиль начало бросать из стороны в сторону, и, совершив последний резкий маневр, он перевернулся набок и со скрежетом заскользил по асфальтовому полотну дороги. Единственный выживший пассажир вдруг стал нагреваться, а когда все его тело превратилось в источающий жар раскаленный металл, сорвался с места и устремился в сторону города, куда так манил зовущий его голос.

Утренняя дымка над водной гладью скрывала горизонт от глаз Кирилла. Он лежал завернутый в спальный мешок около потухшего костра и совершенно не хотел открывать глаза. Все тело ныло от долгого перехода. Мышцы ног словно и не отдыхали вовсе. И без того травмированный организм после целого дня ходьбы вообще не желал двигаться, а тем более вновь отправляться в долгий путь. Но выбора у него особо и не было. Холодов принялся расстегивать спальный мешок и ощутил, как что-то холодное и мокрое проникло вовнутрь прямо на его одежду. Спальный мешок был почти полностью покрыт каплями росы. От неожиданно резкого холода он окончательно проснулся. Выбравшись из спальника, Кирилл оделся и некоторое время непонятно зачем провозился с тем, чтобы разжечь костер. Готовить на нем ему было нечего да и не в чем. К тому же уходить скоро. Но ему так хотелось тепла. Спальный мешок не особо помогал, если рядом не было большого костра.