Знак Единорога. Рука Оберона

Я пробурчал что-то нечленораздельное. Семейная верность порой трогает меня до глубины души. Не могу сказать, поверила ли мне Флора насчет Каина. Впрочем, мы с ней одного поля ягоды. Не важно. Я ни словом не упомянул о Бранде, у нее же вряд ли имелась новая информация на сей счет. Единственный ее комментарий, когда я сказал все, что хотел сказать, был:

– Тебе идет Самоцвет. А как насчет головного украшения?

– Об этом пока рано говорить, – ответил я.

– Если тебе потребуется моя скромная помощь…

– Знаю, – кивнул я. – Знаю.

Моя гробница – тихое местечко. Она стоит в гордом одиночестве на скальном склоне на тыльной стороне гребня Колвира, защищенная с трех сторон от буйства стихий, окруженная насыпной почвой, на которой укоренились пара-тройка суковатых деревьев, кустарник, трава и длинные плети горного плюща. Склеп – продолговатое приземистое строение, перед входом две каменные скамьи, и все это поросло плющом, милосердно скрывающим убийственную надпись, высеченную над входом пониже моего имени. Понятное дело, место не самое посещаемое.

Туда-то и отправились ближе к ночи мы с Ганелоном, прихватив порядочный запас вина, хлеба и холодного мяса.

– А ты не шутил! – воскликнул Ганелон, после того как спешился, подошел к склепу, раздвинул плети плюща над входом и прочел надпись.

– Конечно нет, – ответил я, принимая поводья обоих наших коней. – Моя могилка, можешь не сомневаться.

Привязав рядом со своей чалой лошадь Ганелона, я снял с седла сумки с провизией и перенес на ближайшую скамью. Ганелон присоединился ко мне, как только я откупорил первую бутылку и наполнил кружки темным густым вином.

– Все равно непонятно как-то, – покачал головой Ганелон, взяв у меня кружку.

– Что тут понимать? Я умер и похоронен здесь. Это мой кенотаф – гробница, которую ставят, когда не могут разыскать тело покойного. Я, честно говоря, и сам о ней узнал не так давно. Склеп поставили несколько столетий назад, когда в Амбере решили, что я уже не вернусь.

– Странновато, – пробурчал Ганелон. – И что же там внутри?

– Ничего. Хотя предусмотрительно устроена ниша, а в нише гроб – на случай, если мои останки все же найдутся. Не придерешься.

Ганелон сделал себе сандвич.

– А чья была идея? – поинтересовался он.

– Рэндом думает, что Бранда или Эрика. Точно никто не помнит. Но, похоже, в ту пору все эту идею одобрили.

– И что теперь с этой штукой будет?

Я пожал плечами:

– Подозреваю, кое-кто жалеет, что такой прекрасный склеп пустует, и мечтает, чтобы я все же лег туда. Ну а пока просто симпатичное местечко, чтобы посидеть тут и всласть наклюкаться. Я пока еще не засвидетельствовал почтения своей могилке должным образом.

Я сделал себе пару сандвичей и с аппетитом оприходовал оба. У меня была первая настоящая передышка с самого моего возвращения – а может, и последняя, по крайней мере на ближайшее время. За последнюю неделю мне никак не удавалось нормально переговорить с Ганелоном, а он был одним из тех немногих, кому я доверял. Я хотел рассказать ему все. Я должен был. Мне нужно было обсудить дела с кем-то, кто не увяз в них по горло, как все мы.

Так я и сделал.

За время моего рассказа луна совершила долгое путешествие по небесам, а у стены склепа выросла горка битого стекла.

– И как отреагировали остальные? – спросил Ганелон.

– Предсказуемо, – ответил я. – Джулиан все одно ни одному моему слову не поверит, хотя и сказал, что поверил. Он знает, как я к нему отношусь, и не та у него позиция, чтобы бросать мне вызов. Бенедикт, думаю, мне тоже не верит, но его понять куда труднее. Он тянет время, и я надеюсь, на это время он придерживается презумпции невиновности. Что касается Жерара, для него это стало последней соломинкой, и у него исчезли последние крохи доверия ко мне. Тем не менее завтра рано утром он возвращается в Амбер, и мы вместе отправимся в рощу и вернем тело Каина. Не хочу устраивать из этой поездки сафари, но мне требуется свидетель из членов семейства. Дейдра, та даже обрадовалась. Ни единому слову не поверила, не сомневаюсь. Но это ладно. Она всегда была на моей стороне, а Каина никогда не жаловала. Я бы даже так сказал: она рада, что я укрепляю свои позиции. Не могу судить наверняка, поверила ли мне Ллевелла. Ей, похоже, вообще нет дела, кто из нас как с кем поступает. Фиону все это вроде бы просто позабавило. Впрочем, она всегда ко всему относится отвлеченно и свысока. Никогда не поймешь, что на самом деле у нее на уме.

– А про Бранда ты тоже всем рассказал?

– Нет. Я рассказал им про Каина и попросил всех быть в Амбере завтра вечером. Тогда-то и озвучу вопрос Бранда. Есть одна мысль, хочу ее проверить.

– Ты со всеми переговаривался по Козырю?

– Конечно.

– Знаешь, я давно собирался тебя спросить… Там, в той Тени, куда мы мотались за оружием, есть такие телефоны…

– Ну и?..

– Пока мы там болтались, я кое-что узнал насчет «жучков» и прослушки. Как ты думаешь, может такое быть, чтобы кто-то подслушал ваши Козыри?

Я громко расхохотался, но сообразил, что в таком предположении что-то есть.

– Честно говоря, не знаю, – ответил я наконец. – Созданное Дворкином во многом остается загадкой. Мне такая мысль в голову не приходила, и сам я никогда такое не пробовал. Но идея интересная…

– А сколько всего существует колод, ты знаешь?

– Ну… у каждого из членов семейства – по одной или две, и около дюжины запасных лежит в библиотеке. Не знаю, есть ли другие.

– Я вот думаю, если просто подслушивать, можно много чего узнать.

– Это да. Отцова колода, колода Бранда да та, что у меня была когда-то… а еще та, что Рэндом посеял… Проклятье! И в самом деле немало комплектов болтаются где-то бесхозными. Что с этим делать, ума не приложу. Пожалуй, стоит объявить инвентаризацию и провести серию экспериментов. Спасибо, что надоумил.

Ганелон кивнул. Некоторое время мы молча потягивали вино.

Потом он спросил:

– Ну, Корвин, что делать собираешься?

– Ты насчет чего?

– Да насчет всего сразу. Кого атакуем и в каком порядке.

– Поначалу я собирался прочесать Черную Дорогу, добраться до ее истоков, как только здесь, в Амбере, все устаканится, – сказал я. – Теперь мои приоритеты несколько изменились. Надо как можно скорее вернуть Бранда, если он еще жив. Если нет, я хочу выяснить, что с ним стряслось.

– Но дадут ли враги тебе время на передышку? Может быть, они как раз сейчас готовят новую атаку.

– Да, конечно. Я думал об этом. Думаю, все же немного времени у нас есть, ведь мы их только что разбили. Им нужно снова собраться, перегруппировать силы и переоценить ситуацию в свете наличия у нас нового оружия. Я на данный момент планировал выставить вдоль дороги несколько наблюдательных постов, дабы дозорные докладывали о любых телодвижениях с той стороны. Бенедикт уже согласился возглавить эту операцию.

– Интересно, сколько все-таки у нас времени?

Я не мог придумать достойного ответа и просто подлил ему вина.

– В Авалоне такого сроду не бывало, верно? В нашем Авалоне, я хочу сказать.

– Это точно, – согласился я. – Ты не единственный, кто тоскует по славным денькам. Теперь кажется, что раньше все было проще.