Увидеть все

– Я просто давно не стрелял.

– Неужели? – Голос капитана не обладал ни единым оттенком, а потому не предвещал ничего хорошего. – В таком случае сдай мне свой пистолет. Патроны жаль переводить.

– Я исправлюсь, честное слово. Проверьте меня через пару дней.

– Сомневаюсь, что Нертере нужны твои подачки. – Тут Ракша опустил глаза, что на моей памяти случалось впервые, а Йора безжалостно продолжил: – Если хотел, чтобы она получила приз, мог бы притвориться поизящнее.

Я с удивлением покосилась на Ракшу, явно сгорающего со стыда, после чего скрытно перевела взгляд на Нертеру. По ее лицу оказалось невозможно что-либо прочитать.

– Гриф, ты поработал хуже всех. Будешь и дальше халтурить, отправлю тебя в академию, с новобранцами первую подготовку проходить. – Йора неспешным шагом двинулся вдоль моих наставников. – Ваху, к тебе у меня нет претензий. Кросс, турник, рукопашный бой – удовлетворительную оценку Ванда по ним заслужила, а значит, ты хорошо постарался. Нертера – то же самое. Бадис… – остановившись напротив сержанта, он поднес к глазам лист бумаги, на котором я полтора часа назад расписывала предполагаемый план эвакуации при неожиданном нападении на базу мозгоедов. – Ты не зря носишь свое звание. Решение Ванды мне нравится не меньше, чем решение Ракши, – судя по всему, она хорошо уяснила, какую опасность представляют из себя мозгоеды и как их можно обезвредить. Это полностью твоя заслуга.

– Спасибо, капитан, – отрапортовал сияющий Бадис.

– Пока свободны. Готовьтесь к вылазке – к обычной, на длинную дистанцию пойдет отряд Летрина.

– Нечестно, – пробурчал Ракша. – Мы же так долго ее планировали…

– Я не ослышался? – обернулся на него Йора. – Аферист вздумал о чести поговорить?

– Простите, капитан.

Ваху беззаботно потрепал насупленного Ракшу по голове, затем его же дружески пихнул в плечо Гриф. Даже Бадис не поскупился на слова поддержки, шествуя мимо с горделивым видом, и только Нертера не стала к нему подходить. Я увидела, как она говорит ему что-то очень серьезное с приличного расстояния, как он вздрагивает и торопливо отворачивается, чтобы двинуться за друзьями в казарму, и уже хотела потянуться вслед за ними, однако Йора остановил меня.

– Ты пойдешь со мной. Мне тоже нужно кое-чему тебя научить.

Двустворчатые чугунные ворота Альфы были встроены в стену, и за них по сей день меня еще ни разу не выводили. Когда Йора велел гвардейцам открыть их, я даже застыла от неожиданности.

– Капитан, мы идем за пределы базы?

– Да.

– Но… – я растерянно осмотрела саму себя. – У меня с собой только сабля…

– Нам нужно добраться до Беты – это близко.

За воротами на много километров простирались голые поля. Я привстала на цыпочки, чтобы заглянуть в них поглубже: дозорная башня базы Бета явно обозналась слева, за ней начиналась кромка леса, а вот с другой стороны, очень-очень далеко, на горизонте, маячило нечто темное и непонятное.

– Капитан, что это?

– Раньше города строили на поверхности, и там находятся развалины одного из них.

– Вы его видели? – с невольным благоговением в голосе спросила я.

– Да.

– А меня вы когда-нибудь возьмете туда?

– Вряд ли, – не оборачиваясь, отрезал Йора. – В той стороне очень много мозгоедов, так что новобранцам там делать нечего.

– Разве я до конца жизни буду новобранцем?

– Ты – видящая, а не разведчик. С твоей жизнью вообще ничего не определено.

Прозвучало довольно мрачно, и допытывать его дальше я не стала. Мы очень быстро преодолели расстояние, разделяющее две базы: Йора шел спокойно, почти не глядя по сторонам, я же, наоборот, вздрагивала от каждого шороха и часто посматривала на далекие развалины, будто оттуда вот-вот должна была хлынуть армия мозгоедов.

– В обморок не собираешься хлопаться?

– Никак нет, капитан.

Однако, как бы я ни храбрилась по пути, мне стало гораздо легче, когда перед нами распахнулись ворота Беты, приглашая внутрь и отделяя от неведомой опасности, караулящей на каждом углу открытой местности. Йора поздоровался с разведчиками у входа – здесь в карауле стояли они, а не гвардейцы, как на Альфе, – после чего повел меня к одноэтажному строению, дополнительно огороженному высоким проволочным забором. Я привыкла всегда следовать за ним, привыкла подчиняться и не спрашивать, как поступали все члены его группы, и лишь когда он вдруг открыл передо мной дверь, чего никогда раньше не делал, везде проходя первым, в груди моей шевельнулось нехорошее предчувствие. В помещении оказалось темно. Я не успела даже предположить, для чего мы здесь, как за спиной моей скрипнул тяжелый засов, и темнота эта стала еще гуще. Йора закрыл меня снаружи.

– Капитан?..

Приглушенное рычание вынудило меня отвлечься от собственного удивления и сфокусироваться на бесформенном черном комке в углу. Строение было маленькое, метров пять в длину и чуть больше в ширину. Я всем телом прижалась к двери, пятясь от этого непонятного рычащего сгустка, находящегося где-то очень близко, и громко воскликнула:

– Капитан Йора! Пожалуйста, выпустите меня!

– Ты ведь недавно покинула Город, в темноте еще должна ориентироваться, – донеслось снаружи. – Осмотрись повнимательнее.

Осматриваться мне совершенно не хотелось. Я намеренно щурила глаза и часто моргала, чтобы образ монстра в темноте оставался неясным, а значит, и менее страшным. Сабля трусливо дрожала на моем поясе, обшарпанные каменные стены давили со всех сторон, и мне пришлось с силой закусить губу, чтобы ненароком не закричать вновь – это все равно было бесполезно. Чему бы ни собирался научить меня Йора, менять свое решение было не в его характере.

– Мозгоед перед тобой закован в цепи, он совершенно не опасен. Не вздумай его убивать: он нужен Ирге, она еще не закончила с ним работу. У его ног лежат еда и вода – когда я вернусь, посуда из-под них должна быть пуста. Тебе ясно, Ванда?

Я молчала. Очертания мозгоеда становились все более четкими: приплюснутая, без единого волоска голова, пустые черные глазницы, деформированное дряблое тело в грязных лохмотьях, оставшихся от разорванной униформы разведчика, когтистые руки, тягучая зловонная слюна, капающая с длинного, вывалившегося наружу языка…

– Капитан, – не выдержав, тихо всхлипнула я, – не оставляйте меня здесь.

– Если ты боишься полностью обездвиженного мозгоеда, тебе нечего делать в вылазках. Увидимся через пару дней.

И Йора ушел – шагов его слышно не было, но я тотчас почувствовала образовавшуюся снаружи гулкую пустоту. Мозгоед зарычал вновь, утробно и как-то жалобно, или же мне просто так почудилось. Я оторвалась от двери и обошла его по кругу, стараясь смотреть ниже склизкого языка. Посуда с водой и впрямь стояла возле него, прикованного к стене увесистыми цепями, и мне, как назло, очень хотелось пить, ведь буквально недавно я пробежала тяжелый кросс, уступив на финише Ракше целых девять минут. Мозгоед не шевелился, однако подходить к нему и проверять надежность крепления желания не было никакого. Я вытащила из ножен саблю и попыталась ею подвинуть к себе медный кувшин – он поддался, но на полпути вдруг опасно накренился, едва не расплескав содержимое. Пришлось завершать начатое руками. Я присела на корточки и с опаской потянулась вперед. Пальцы мои зависли над полом сантиметрах в тридцати от вогнутых вовнутрь ног мозгоеда, и тогда он неожиданно активизировался. Робкое рычание обернулось оглушительным гортанным ревом, цепи настойчиво застучали о стену, длинный язык взвился вверх – я тотчас отскочила и упала на спину, не удержавшись на ногах.

Обойдусь и без воды! За пару дней от обезвоживания не умирают.

Несколько часов я лежала на полу, прибившись к двери. Мозгоед успокоился и затих, а с улицы доносились неразборчивые звуки кипящей на базе жизни, которые меня успокаивали. Сухость во рту все не отступала, начинало хотеться в туалет; проклиная про себя капитана Йору, я поднялась вновь и на сей раз стремительно, безо всяких предосторожностей, выхватила из-под мозгоеда заветный кувшин. Он дернулся, но гораздо более вяло и с ощутимым опозданием. Празднуя победу, я смерила довольным взглядом количество воды, чтобы прикинуть, сколько можно выпить за раз, и лишь тогда принялась делать жадные глотки. Этот маленький, но важный успех избавил меня от доброй половины страхов и спровоцировал на дальнейшее изучение помещения, которое уже не казалось таким темным, как прежде. Неподалеку от места, где стояла посуда, обнаружился маленький люк, скрывающий выгребную яму, – прежде чем воспользоваться им, я покружилась возле мозгоеда, определяя, как далеко его отпускают цепи. Цепи держали плотно, ни на сантиметр не позволяя ему выбросить вперед когтистые руки, зато шею фиксировали несколько хуже. Он щелкал зубастой челюстью, тянулся в мою сторону уродливой головой, однако причинить мне вред никак не мог, если только я не вздумала бы положить руку прямо ему в рот.

К ночи тревога отпустила меня окончательно. Сытая, справившая все естественные нужды, я устроилась у двери спать. Если бы не тяжелый день, вряд ли меня разморило бы так быстро, но Йора словно специально подгадал, когда следует посадить меня в клетку. Закутавшись в теплый плед, найденный за спиной того же мозгоеда, я закрыла глаза и принялась представлять, как буду рассказывать обо всем случившемся Мак. Три месяца мы не видели друг друга, и тоска по ней только росла, стирая из памяти все обиды и недомолвки. Засыпая, я твердо решила, что в ближайшее время попрошу у капитана разрешения спуститься в Город.

На следующий день мне было скучно. Я экспериментировала с реакцией мозгоеда на внешние раздражители, тыкая его саблей в плечи и ноги, и заставляла себя поближе рассмотреть его одутловатое лицо. В ответ он отрывисто рычал, клацал острыми зубами, выгибался и сотрясал цепи, но на сей раз все это меня не пугало. Закованный, он и впрямь выглядел куда менее страшно, чем только-только обратившаяся в монстра девушка из воспоминаний Йоры. Под вечер мне было уже совсем невмоготу сидеть без дела, и я, вспомнив о своей основной задаче, подошла к мозгоеду вплотную. Он тотчас заревел, навалившись на цепи, – вновь на пол закапала липкая слюна, вновь трусливо екнуло под грудью, однако я собрала храбрость в кулак и коснулась оголенной бурой кожи на его животе.

Краски. Целые переплетения ослепительных красок, затем темнота, провалы и снова краски. Хаос на всех уровнях, безбрежная пустота. Полное отсутствие воспоминаний.

Я убрала руку, борясь с дурнотой. Погружаться в такое было отвратительно, даже неприятнее, чем когда я на спор пыталась просмотреть воспоминания летучей мыши, пойманной Мак в Городе. Меня кольнуло разочарование: выходит, майор Крайт напрасно возлагал на меня надежды? Выходит, помочь Штабу выяснить, откуда взялись мозгоеды, не в моих силах? Или конкретно этот экземпляр попросту не подходил для изучения, как упоминала Ирга?

За дверью вновь смолкли все звуки. Я знала, что настала вторая ночь моего заточения, однако не чувствовала ни малейшего желания ложиться спать. Мозгоед с погружением базы в неподвижную тишину сделался безынициативным и даже перестал привычно порыкивать в мою сторону. От скуки я решила попробовать позвать его, проверяя реакцию на человеческий голос. Мозгоед проигнорировал мой шепот, однако громкий окрик, облетевший все помещение, вызвал у него возмущенное стрекотание – все же он был не обделен слухом. Быстро потеряв к нему интерес, я отправилась выматывать свое тело физически, чтобы заснуть от усталости, как и в первый день, и до самого рассвета делала упражнения, по которым еще вчера сдавала нормативы Ваху.

Дверь с грохотом распахнулась, впуская в мою маленькую камеру долгожданный свет, когда я еще спала, свернувшись на полу калачиком. Солнце висело в зените – было уже позднее утро, и знакомый визгливый голос за секунду согнал с меня остатки дремоты. Подняв голову, я обнаружила над собой возмущенную Иргу.

– Ты спятил! Как можно было так рисковать?! А если бы она покалечила мой образец или, еще хуже, покалечилась бы сама?!