Час перед рассветом

Почти четыре недели поисков, бесконечные поездки, просмотры и общение с риелторами наконец окончились, позволив мне сменить соседство с верным товарищем на тишину в старенькой однушке на окраине города. Казалось бы, кругом столько людей, ищущих арендаторов, столько ресурсов в интернете, но найти скромную квартирку не так-то легко. Одни агенты норовят накрутить цену, другие – тянут время, чтобы клиент, отчаявшись, согласился бы на более дорогое жильё. А попадаются и агентства-однодневки, берущие небольшую плату до заключения сделки за обещание клиенту встречи с хозяином подходящей квартиры, на деле же оформляя договор услуг информирования, который мало кто читает. В результате на встречу никто не приходит, клиент остаётся без денег, без жилья и с сообщением на телефоне о том, что квартиру уже сдали. Стандартный развод по-питерски. И вот я всё же миновал эти круги ада, переехав в новые стены. Позже, когда скоплю денег для покупки собственной квартиры, мне, несомненно, предстоит вновь столкнуться со всем этим в ещё большем формате, но пока можно отдохнуть.

Переехал я быстро, осталось только забрать книги и кое-что из крупных вещей, за которыми до сих пор так и не заехал. Через неделю после моего ухода жена позвонила и стальным голосом попросила развода, а ещё через неделю мы подали документы. Так что, дней через десять встретимся с ней в ЗАГСе, а потом, видимо, я и заеду за остатками вещей.

Зима пришла рано, и противный снег с дождём стал нагнетать тоску ещё больше. С момента переезда я каждый день пью. Возвращаюсь с работы, сажусь в кресло, накрываю очередной газетой из почтового ящика табуретку, достаю привычную бутылку ливизовской и пью, уставившись в кино на экране телевизора или ноутбука. Комната прокурена насквозь, но мне плевать. Ощущение, словно что-то оторвали, отрезали, ампутировали часть тела. Мы жили вместе продолжительное время, а теперь этого нет. И на душе паршиво, мерзко от собственной слабости, а оттого больше хочется пить. Друзья говорят, она сейчас сидит на антидепрессантах и жалуется, будто я захожу временами к ней домой, хотя такое бы мне даже и в голову не пришло, да и ключи от той квартиры я почти сразу передал через Аньку, её подругу. Правда, может, там продолжается всё та же чертовщина. По крайней мере, от меня эта гадость не отстала – даже здесь шаги по комнате и кухне звучат каждую ночь, кран в ванной живёт своей жизнью, устраивая ночные капели, а к произвольно мигающей и гаснущей лампочке на кухне я уже привык, даже начал разговаривать с ней. Возможно, это крыша едет, но мне всё равно. Прежний страх почти пропал. Вообще. Взять хотя бы прошлую пятницу.

Закончив работу, мы с напарником привычно достали из кабинета Петра Ефимыча припрятанную баклажку. Вообще, каждый месяц к нам на ТЭЦ заезжает автоцистерна с завода «Ливиз», и со всех цехов мужики бегут к ней со своими бутылками и пятилитровыми канистрами. Цена смешная, всего полтинник за литр, это при том, что сейчас установили минималку в семьдесят рублей за пол-литра. Говорят, завод опять пытаются обанкротить, мужикам там давно нормально не платят, постоянно задерживают зарплату, вот они, видимо, и крутятся по-своему. Ну а наши и рады, набирают огромными объёмами – всё равно потом пригодится – выпить ли самим, обменять ли на сырьё или инструменты для левака или же сохранить на грядущий праздник. Вот мы и достали свою заначку. Вовка разлил по пластиковым стаканчикам, и мы разом выпили. Без всяких тостов и лишних слов. День был тяжёлый, рабочая неделя закончилась, вот и сели расслабиться. Из закуски оставались лишь на дне банки несколько солёных огурцов, но нас это не смущало. Разговор менял тему чуть ли не ежеминутно, и где-то через полчаса Вовка вдруг сказал:

– А, знаешь, я стрелять люблю!

Я крякнул, опрокинув очередные 50 г.

– Этой осенью каждые выходные оружие из рук не выпускал. Знаешь, это обалденное чувство, когда держишь в руках ствол, когда выбираешь цель, медленно наводишь… – он пристально посмотрел мне в глаза и добавил, – не, серьёзно! сейчас, погоди.

Недолго пошарив у себя в сумке, мой напарник, икая, достал револьвер и какую-то зелёную корочку.

– Во, смотри! – он ткнул мне в нос бумажкой, – охотничий билет. Ви-ик-идишь?

– Ну и? Не думал, что ты заядлый охотник. Ну а какого лешего ты таскаешь с собой оружие? У тебя разрешение на ношение-то есть?

– Да ты что, ик! – дурак? Это и есть главное разрешение! С билетом и хранить, и носить можно. И стрелять, конечно. Эх, ты… А теперь гля-и-ди, – Вовка, продолжая икать, вставил в барабан пару патронов, вытянул руку и направил ствол на горевший перед нами фонарь. – Спорим, попаду?

– Да верю, верю…

– Э… – покосился он на меня, – не вери-и-ишь ты, брат. А я тебе докажу!

И он выстрелил. Первая пуля отрекошетила куда-то от щита на стене, а вторая попала в цель, и в цеху стало темнее.

– На, подержи, – он сунул мне в руки увесистое оружие и гордо добавил, – «Смит и Вессон 500». С таки-и-им и медведь не страшен. Ну что, попробуй! Да не бойся! Что, не хочешь?

Видно было, что Вовка завёлся – лицо ещё сильнее побагровело и глаза загорелись каким-то дьявольским огнём. Наконец он перестал икать.

– Ты мужик? А? Давай проверим!

Я смотрел на него, не понимая, что взбрело в эту пьяную голову. Вовка достал картонную коробку, открыл её, взял один патрон и покрутил его у меня перед носом – мол, вон, гляди, какой красавец. Затем он вынул барабан из револьвера, аккуратно вставил пулю и, хитро улыбнувшись, быстрым движением руки вернул барабан на место, одновременно заставив его несколько раз прокрутиться, потом взвёл курок и предложил:

– А давай сыграем в русскую рулетку, а? – Вовка приставил дуло к моему левому виску, прикосновение холодного металла вызвало необычные эмоции, напарник как-то жутко улыбался, – или ты боишься? А… боишься, да… страшно? Что, мужик или нет, а? Ну, давай, давай, чего ты? Ну?!

Странное ощущение рождалось в груди, сердце заколотилось быстрее, я почувствовал дрожь в руках, на лбу выступил холодный пот, захотелось прекратить эту дурацкую клоунаду, и я подумал, что надо бы потянуться рукой к револьверу и отвести его в сторону, но с другой стороны было как-то всё равно. В голове пронеслось: «Будь как будет. Может, так оно и лучше. Достало уже всё…». В этот момент раздался щелчок – Вовка спустил курок. Ничего не произошло, оружие не выстрелило, но я зажмурил глаза и поморщился. По спине пробежали мурашки. Хотелось громко выругаться, но в горле пересохло.

Теперь ствол упёрся в правый висок напарника. Он ненадолго взглянул мне в глаза, ухмыльнулся, мол, да, страшно, и вновь нажал на курок. И снова только щелчок. Он молча навёл ствол на очередную лампочку и вновь спустил курок. Раздался оглушительный выстрел. Вовка довольно крякнул, налил водки и протянул мне стакан.

– Идиот, – единственное, что я смог ему ответить.

После такого о чертовщине уже как-то и не думается. Да и пёс с ней! Может, получится наконец забыться и вообще перестать обращать на всю эту дрянь внимание.

Тетрадь вторая. Осознанные сновидения

9 октября, пятница

Весьма забавно, но почти каждую ночь теперь я стал ощущать во сне присутствие какого-то незримого наблюдателя. Иногда он что-то комментирует, иногда подсказывает, как лучше выполнить задуманное, но в большинстве случаев просто молчит и смотрит, оставаясь где-то в стороне. Это немного раздражает, ведь, если раньше сны были чем-то личным, то теперь я понимаю, что там я не один. Крайне дурацкое ощущение, будто за тобой подглядывают. И от этого хочется всё прекратить. Правда, я чувствую, что никаких неприятностей от него можно не ждать. Более того, он какой-то свой, что ли… родной…

Началось всё не так давно, месяца полтора назад. Я загорелся желанием освоить осознанные сны. Необычные видения, будто пересекающиеся с другими реальностями, у меня стали накапливаться в большом количестве ещё с детства. Я был уверен, что в этом что-то есть, что подобного рода вещи можно использовать. Попытки «заказывать» себе сон или же вспоминать, что я сплю, оказывались безрезультатными раз за разом, несмотря на то, что кругом множились упоминания о людях, практикующих подобные вещи. Я был уверен, что должно существовать нечто, стимулирующее появление нужных мне состояний. Поиски в интернете привели к статьям о нескольких растениях, так называемых энтеогенах. Их использовали ранее шаманы мексиканских и африканских племён для входа в другую реальность и общения с духами. Насколько я понял, это не наркотик, а потому решил задуматься над поиском двух из них: калея закатечичи и смолёвка капская, она же африканский корень сновидений. Я надеялся, что получится добиться состояния как в самый первый раз. До сих пор отчётливо помню этот случай.

Мне было лет двенадцать. Тогда по глупости, своей ли, докторов ли, которые лечили меня от ОРЗ, за несколько часов я выпил суточную норму антибиотиков и, естественно, получил еле живую печень и букет проблем с ЖКТ. Мне пришлось изрядно помучиться и пострадать от болей в животе, волнами наступавших с завидным постоянством. В одну из ночей, когда, как впоследствии выяснилось, печень решила отказать, я увидел интересный и необычный сон. Впрочем, сейчас до сих пор не уверен, сон ли был это. Среди ночи я почувствовал резкую, но короткую боль в правом боку чуть ниже рёбер, словно что-то разорвалось, будто лопнули шарик. Я с силой дёрнулся, по привычке согнувшись пополам, приподняв туловище над постелью. Хотелось зажмуриться от боли и обхватить руками колени, но я с удивлением обнаружил, что боль исчезла, а движение не прекратилось: я медленно поднимался, отрывая от кровати плечи, спину, поясницу. Ощущалась непонятная лёгкость, и я без боли и затруднения поднимался и вот уже почти встал вертикально на кровати. Матрас не проминался, и я, удивившись, опустил глаза и увидел, что вовсе не стою на кровати, а нахожусь в воздухе и при этом поднимаюсь всё выше и выше. Но самое странное, моё тело оставалось лежать в постели, словно и не просыпалось.

Преодолевая каждый новый метр высоты, я с недоумением глядел на стены комнаты, потолок, ставший полом квартиры сверху, на соседей, мирно спавших, на новую перспективу всего дома, и при этом совершенно равнодушен был к собственному телу, остававшемуся неподвижно лежать на мятой постели. Было стойкое ощущение, что наверх меня тянет что-то вроде лифта, в котором, кстати, есть ещё кто-то. Двое. Я слышал, что они что-то обсуждают и даже спорят, но не вслушивался в слова, а с любопытством смотрел на открывающиеся виды. Город с высоты птичьего полёта произвёл на меня, двенадцатилетнего мальчишку, сильное впечатление. Постепенно крыши домов уменьшились, широкие дороги превратились в тонкую коричнево-серую паутину, поля за городом стали казаться бархатными аккуратно разлинованными квадратами, и я поднял голову. Мы уже больше не поднимались. Вокруг раскинулось бесконечное лазурное поле – невероятно, но небо было полем или лугом! Я почувствовал, что за спиной что-то есть, и развернулся. Теперь справа от меня стояли колоссальных размеров ворота, они были настолько огромны, что я не видел стен, которые должны идти по обе стороны от них. Поистине невероятное сооружение вызывало трепет. Слева же, чуть поодаль, разверзлась бездна, мрачная, и гнетущая. Мрак скорее ощущался, а не был видим глазами. Из этой пропасти доносились одновременно леденящий холод, невероятный жар и смешанный гул. Мне захотелось как можно скорее отвернуться от такого зрелища.

Было тихо и спокойно, я ощущал какую-то ровность. Только теперь я разглядел двоих спутников, до сих пор продолжавших увлечённо о чём-то спорить. Двое мужчин неопределённого возраста стояли по обе стороны от меня, почти вплотную. На каждом была надета – в голове чётко обозначилось слово – «тога». Один, стоявший ближе к воротам, имел чистую и безукоризненно белую одежду, второй же прикрывался заношенной льняной чуть ли не тряпкой, походившей более на мешковину. Мои спутники стояли спокойно, уверенно и как-то, пожалуй, даже смиренно. И вот теперь я решил вслушаться в их диалог. Вероятно, они это заметили, и одновременно с услышанной фразой «пускай ещё там побудет» я рухнул вниз. Само падение не запомнилось, но вот сразу после него я подпрыгнул на кровати, мгновенно сел, поджав ноги, и стал ощупывать себя, тяжело дыша, словно после долгого забега или внезапного прыжка с высоты.

И вот, в начале сентября мы на двоих с товарищем, Егором, заказали упаковку калеи или, как он её назвал, чудо-травы. Уже на следующий день курьер привёз запечатанный бумажный пакет, на котором было просто написано «чай». Вечером пришёл товарищ, и мы заварил эти сушёные листья именно как чай, травяной сбор. Пожалуй, ничего более противного и горького по вкусу я в жизни не пробовал. Да и вряд ли найду. Треть чашки этой гадости я выпил через тошноту. Друг же спокойнее к этому отнёсся. Первая мысль была, что такая редкостная горькая дрянь должна как минимум всяких внутренних паразитов вывести, если они там есть, конечно.

Поначалу результата не было никакого. Я читал, что для хорошего эффекта нужно дождаться, пока вещества этого растения накопятся в организме до определённого уровня, т. е. надо пропить такой чай неделю хотя бы. И мы пили. Постепенно сны стали отличаться от обычных – настолько яркие и гиперреалистичные, что аж дух захватывало.

А вот недели через полторы начались странные вещи. Было утро, когда мне даже казалось, будто я и не спал вовсе, а всю ночь делал то одно, то другое, бегал по разным бытовым делам, и только понимание того, что дел слишком уж много для одной ночи, заставляло думать о реалистичных снах. И тогда словно стирались границы миров, а это действительно необычно! Егор же говорил, что у него со снами вообще ничего не изменилось. Но засыпать стало проще, из головы вечером уходило много лишнего, а днём – напротив, становилось легче сконцентрироваться и собраться с мыслями.

Ещё через несколько дней у меня закрутилась дьявольщина какая-то, иначе и не назвать. По ночам появился необоснованный страх, какие-то видения стали преследовать. В комнате темно, на последний этаж мало света попадает с улицы, но среди ночи какие-то пятна полутеней бегали по стенам. Было похоже на отблески от фар автомобилей. Хотя, какие фары на девятом-то этаже?

А ещё чуть позже мне пришлось натерпеться страху сполна. Под утро я проснулся от странного сквозняка прямо в лицо. Окна и двери ночью у меня закрыты, так что дуть не должно ниоткуда. Поначалу я лишь поморщился и захотел отвернуться, но что-то прерывисто дуло в лицо, воздух прохладный, но спёртый. Я всё же приоткрыл глаза и тут же вытаращился и мгновенно проснулся. Последнюю пелену сонного дурмана сорвало в одну секунду – надо мной буквально в полуметре висела огромная косматая полупрозрачная чья-то голова! И сверху смотрело не лицо, а жуткая рожа, полузвериная морда. Рот из злобной ухмылки временами расплывался в широкую… нет, улыбкой это назвать язык не поворачивается, но это было что-то вроде улыбки. И именно в эти моменты на меня обрушивался новый поток этой холодной спёртости. Хотелось кричать, но смысла в этом не было – никто бы всё равно не пришёл. Мне с трудом удалось собраться с силами и приподняться с постели, тогда я что есть мочи дёрнул рукой с растопыренными пальцами, стараясь отмахнуться от жуткого видения, но морда легко отплыла в сторону и с нового места продолжила таращиться на меня. Руки едва слушались, и прошло долгих мучительных секунд десять, прежде чем я смог повторить попытку. На этот раз призрак отскочил в противоположную часть комнаты и завис в углу под потолком, всё так же таращась на меня. Бурые клоки шерсти скатались и слиплись с грязью, что придавало полупрозрачной голове более мерзкий вид. Её глаза иногда вспыхивали бело-жёлтыми огнями, и тогда по стенам начинали бегать странные тени. Ещё какое-то время видение провисело там, а затем внезапно и резко рвануло в мою сторону. В то же мгновение я отключился. Утром тревожное состояние не покидало меня ни на минуту, и я был счастлив скорее собраться и убежать на работу.

Мои кошмары продолжались ещё долго. Каждый вечер, стоило лишь прикрыть глаза, начинало казаться, что морда вновь висит надо мной. В другой раз я видел у стены напротив огромную грязную обезьяну, нечто среднее между человеком и гориллой: бурые космы слипшейся шерсти, тяжёлый мутный взгляд исподлобья, а в передних лапах, как в руках, была длинная палка с набалдашником – этакий фантастический стражник. Чудовище смотрело на меня, пока я просыпался, а затем просто растворилось в стене.

Странно, что у Егора всё было замечательно. На него это растение подействовало успокаивающе, и он, если верить его словам, стал более размеренным и спокойным, и, вместе с тем, собранным. Возможно, это связано с тем, что друг мой вегетарианец, а я ем много мяса и рыбы, хотя в некоторых статьях говорилось о необходимости убрать животный белок из рациона, прежде чем начать употреблять калею.

Затем была неделя относительного спокойствия. Спать проще не стало, но тревожность постепенно рассеивалась. Ночные шорохи и всполохи света и тени всё так же преследовали меня. Вообще, слишком нервным я стал за то время: на работе срывался на коллег, поссорился с друзьями, всё крайне раздражало, и эти видения ещё… Так что я ограничил себя во всём и просто смотрел кино и валялся на диване в свободное время.

И вот, примерно через пару недель после того, как калея закончилась, я внезапно оказался в управляемом сновидении. Это было в середине сюжета, когда уже происходило какое-то действие. Я резко остановился и, бросив прежнее занятие, решил оторваться от земли. Казалось, для этого нужно лишь подпрыгнуть, но ничего не вышло. Внезапно где-то рядом раздался голос, тихий, спокойный, сухой и уверенный. Голос объяснял, что нужно очень быстро разбежаться на месте и зачерпывая воздух, пойти по нему, как ящерица василиск по воде. Я проигнорировал. Через несколько минут он настойчиво повторил свои слова. Наконец, мне стало любопытно и захотелось попробовать.

– Беги. Быстрее! Ноги высоко не отрывай от земли. Перебирай ими быстро и мелко, широко не размахивай, – голос продолжал менторским тоном звучать где-то рядом. – А теперь слегка подпрыгни, продолжая перебирать ногами, и беги вперёд. Беги!

Я последовал совету и на какое-то время оторвался от земли, начав передвигаться по воздуху, но затем вновь опустился вниз.

– Повтори снова!

– Кто это? Кто ты? – любопытство брало верх, и мне хотелось узнать, откуда доносится этот голос и кому он принадлежит.

– Повторяй снова. Мелко и быстро перебирай, но…

– Кто ты? Что за ерунда? Зачем эта скрытность?

Голоса больше не было. Я понимал, что сплю, чувствовал, что могу что-то менять в сновидении, но определить, чей это был голос, не мог. Казалось, он звучал извне и не относился к самому сну.

Нелепый этот момент захотелось отмести в сторону, и я, как прежде в детских своих снах, разбежался по земле, зажмурив глаза, и стал подпрыгивать. Выглядело это, пожалуй, глупо, но после очередной попытки мне удалось подняться вверх и почувствовать знакомый поток воздуха под животом. Открыв глаза, я увидел, что нахожусь уже не в прежнем месте, а во дворе, где играл в детстве, у дома своих родителей. Приятное чувство полёта прервалось фразой знакомого голоса: «Это только глупости и сон. Повторяй снова! Учись!».

После этих слов всё вокруг стало обыкновенным сном, и я в нём растворился и забылся. Яркое впечатление стало постепенно вытеснять прежнюю тревогу, и в течение дня мне уже было проще и легче. Наверное, и в самом деле нужно больше спать и меньше думать, чаще забываться.

С той ночи и участились сновидения, в которых кто-то регулярно меня чему-то учил. И если физические упражнения во снах могли оказаться подсмотренными где-то краем глаза, либо как-то всплыть из подсознания, выстроиться на основе прочитанной фантастики, то участие в различных ритуалах, обрядах, и даже чтение каких-то древних книг, написанных «чертами и резами», объяснить мне уже сложно.

14 октября, среда