Человек – частный случай живых систем. Биологические системы способны не только извлекать, хранить, перерабатывать, передавать информацию, но и упорядочивать её. Насколько нам известно, человек обладает такой способностью в наибольшей степени. Таким образом, человек – априори информационное существо, для которого информационный обмен является не просто потребностью, а базовым процессом.
Информационный обмен – производство различий – никогда не прекращается. Во Вселенной, в рождении и смерти галактик, в движениях планет, в жизни самого крошечного организма и в жизни человека. Он – тот, кто проявляет информацию. Превращает различение в различие. Выделяет событие из процесса. Систематизированный порядок различий мы называем знанием.
Если человек – информационное существо, то можно ли говорить об «информационном человеке»? Не тавтология ли это?
Формально – да. Однако общественные представления изменяются медленно. Большинство людей до сих пор различают в информации только её прикладной характер. Говорят, что информация – это знания, сведения, данные, новости и т. д. Поэтому для ясности я формулирую: информационный человек – тип человека, способный оперировать объёмом информации, который превышает таковой у большинства современных людей.
Феномен «информационного человека», прежде всего, социальный. Это своего рода социологический диагноз для части современных людей. В то же время феномен тесно связан с биологическими (антропологическими) аспектами. Прежде всего – со способностью (и способами) обработки информации, а не с тем, что информация (процесс различения) вдруг стала играть в нашей жизни значительную роль. Информация всегда была для нас определяющей. Но только сейчас, по моему мнению, сложились условия, в которых осознанное пользование огромными массивами информации может привести к качественным сдвигам в жизни человека и общества.
В центре исследования – информационный человек, но нельзя ничего не сказать о социуме. Информационное общество – это общество, где информационный человек становится лидером. Другими словами, ему принадлежит власть. Расцвет информационных технологий в данном случае вторичен. Они – продукты информационного общества и инструменты управления им.
Для характеристики типа современного общества мною выбран термин «информационное», потому что «постиндустриальное», вообще говоря, фиксирует только период в истории цивилизации. «Постиндустриальное» – «следующее за индустриальным» и больше ничего. Важнее указать на сущность процессов, а не на их место на воображаемой исторической линейке.
Не годятся формулировки «цифровое общество», «экономика знаний», «технотронное», «электронное» или «кибер» -общество и т.п., поскольку все они указывают на отдельные черты явления, сужая область обобщений.
По этой же причине не подходят термины, содержащие словосочетание «промышленная революция» с соответствующими числительными (Третья, Четвёртая и т.д.). Не в одной промышленности дело: масштаб цивилизационных изменений выходит за рамки экономической динамики.
Элвин Тоффлер пользовался термином «супериндустриальное общество», подчеркивая качественный переход. От массового производства стандартных товаров к уменьшению количества средней производимой партии. Но и это, безусловно, важное обстоятельство, тем не менее, не отражает всей полноты наблюдаемых изменений.
Как будет показано ниже, эта, вроде бы, несущественная терминологическая дискуссия имеет значение. Ибо язык – отражение наших мыслей.
Анти-понимание
Итак, моё объяснение состоит из трёх утверждений:
1. Суть информации сводится к различению, которое является таким же фундаментальным компонентом бытия, как материя и энергия.
2. Человек – существо различающее, т.е. информационное.
3. Информационный человек – особая социальная форма настоящего этапа антропогенеза, порождающего информационное общество.
Есть немало критиков, которые отрицают либо некоторые из этих утверждений, либо все сразу. Рассмотрим их аргументы.
– «Срыватели покровов»
Это радикалы, чей главный лозунг – «Власти скрывают!».
Что же скрывают власти? Всё! Никакого информационного общества нет, а есть колоссальный вселенский заговор, в котором участвуют мировые корпорации, финансовая элита и влиятельные политики. Их цель – порабощение.
Порабощение кого? Всех! По их мнению, под видом, в том числе, концепции постиндустриализма продвигаются идеи глобального потребительства, контроля личности, массового ограбления, хищнического использования природных ресурсов, притеснения разнообразных меньшинств и инакомыслящих, ограничения прав и свобод человека.
Вообщем, всё то, что в современном мире категорически осуждается, является целями «заговорщиков». А поскольку эти пакости сильные мира сего открыто делать не могут (хотя почему бы и нет?), они творят их втайне, прикрываясь болтовней об информатизации и компьютеризации.
Ярким примером деятельности данной группы критиков служат выступления сторонников антиглобализма (anti-globalization movement). Движение крайне разношёрстное (от марксистов до националистов), но голосистое. Последняя крупная акция – попытка сорвать проходивший в июле 2017 года саммит G-20 в Гамбурге. 120 тысяч человек вышли на улицы города с горячим приветствием «Welcome to Hell». В столкновениях пострадало более сотни полицейских, несколько десятков протестующих были задержаны.
У антиглобалистов немало защитников-интеллектуалов. Философы, социологи, культурологи, политологи и прочие исследователи. Они считают всех приверженцев концепции информационного общества либо утопическими мечтателями
, либо ангажированными дезинформаторами
. Своим долгом, разумеется, полагают разоблачение происков «мировой закулисы», нагло оболванивающей общественность.
Так что – власти скрывают, а они срывают.
– «Пессимисты»
Это депрессивные ребята, они говорят: «Конец близок!».
Пессимистический взгляд на какие-либо перемены в обществе – традиция, уходящая корнями в глубокую древность. Думаю, в своё время было немало противников использования огня и колеса. Ну, как же! Огонь всех пожгётъ, а колесо всех распялит.
Тут (в отличие от ревнителей старины, о которых речь ниже) главное – величина аффекта. Не драма, а трагедия. Не хандра, а глубокая меланхолия. Почему? Потому что страшно.
Пессимисты любят обращаться к «Закату Западного мира» (нем. Der Untergang des Abendlandes) Освальда Шпенглера (Oswald Spengler), забывая о важных обстоятельствах. Во-первых, критика Шпенглера была направлена против господствующего в его время другого типа общества – индустриального (возникновение массового сознания, распространение мегаполисов, техницизм, централизация управления и пр.). Во-вторых, рукопись создавалась в тяжелейших для автора условиях: полуголодный образ жизни, крушение империи, тяготы послевоенного времени и т.д.
Можно представить психологическое состояние Шпенглера. Пожалуй, «депрессия» – наиболее мягкая его оценка.
Тем не менее, спустя сотню лет эпигоны идей Шпенглера продолжают твердить о «закате» чего-либо: Европы, Америки, Китая, постиндустриального общества, человеческой цивилизации вообще.
Пророчествуется «гуманитарный кризис» вследствие засилья компьютерами и информационными технологиями
. Вместо информационного общества провозглашается «общество не-знания», где никому и ничему нельзя верить
. Муссируется тезис о рисках информатизации – её «тёмной стороне». В связи с этим предлагается, например, введение «информационной гигиены», опирающейся на некие таинственные «физиологические закономерности» и призванной защитить мозг от «пагубной информации». Чиновники берут под козырёк и просят денег на открытие и содержание охранительных структур. Пока что подобная «забота» носит характер суетливого шарлатанства и не приняла строгую форму закона.
Пессимизм может проявляться и в активной форме. С 2001 года проходит Всемирный социальный форум (World social forum, сокр. WSF) – слёт альтерглобалистов (или альтермондиалистов). Эти активисты поставили задачу разработать альтернативную версию миропонимания (которая, по их мнению, должна противостоять глобализации), где всё будет по справедливости.
Последний слёт состоялся летом 2016 года в Монреале. В нём приняли участие около 35 тысяч человек из 125 стран мира. Впрочем, сущностную концепцию так и не родили. И даже не договорились, когда собраться снова. Подмечено, что с каждым мероприятием количество участников WSF уменьшается. Печалька.
Пессимизм – не временный симптом душевного неблагополучия, а образ мыслей.
– «Скептики»
Похожи на пессимистов, но критикуют не постиндустриализм в целом, а отдельные его проявления. Мол, поживём – увидим.
Информационный человек представляется скептикам преувеличением, как и все грандиозные изменения в экономике, науке, социуме
. Выдвигаются гипотезы, где новое мыслится как продолжение старого. «Когнитивный капитализм»
, «информационный/цифровой капитализм»
, «турбокапитализм»
, «виртуальный капитализм»
, «хай-тек капитализм»
. Их объединяет утилитарная трактовка информатизации: человек тот же, что и раньше, но производит, кроме автомобилей и памперсов, ещё и знания. Все эти авторы, хоть и говорят о качественных процессах, описывают, тем не менее, количественные изменения.
Для других представителей этой группы информатизация – один из этапов развития цивилизации, а компьютеризация – один из этапов информатизации общества