Структурные рассказы

ЭТАЖ

Лифт снова остановился, но теперь он открыл свой перевёрнутый железный рот.

На этаже стоял человек суровой внешности. Сердитые, как у сычика, глаза смотрели на нас.

– Вверх? – спросил он.

– Лифт, когда идёт вверх, не останавливается, мы вниз едем, – пояснила женщина.

Это видно разозлило мужчину. Он сказал, что ему нужно вверх и уже было ступил в кабину, когда соседка отважно преградила ему вход своей мощной фигурой, надавив кнопку первого этажа. Мужчина выбросил бранное слово, но отступил.

– Вот, так! – победно вскинула голову женщина.

И я понял, что она этим хотела сказать: начинать надо с лифта.

МЕЖДУ 4-м И 3-м ЭТАЖОМ

– Господи, доедем ли сегодня… – протянула спутница.

Вспомнил я, что до сих пор не знаю, как зовут мою соседку. Марья Николаевна? Ей бы пошло. Странно, вроде говорим друг с другом (я, положим, всё больше слушаю), а имён не знаем. У молодой и симпатичной я бы сразу узнал и представился, а здесь как-то неловко. Так можно всю жизнь прожить в доме, общаться с человеком и не знать, как его зовут.

Тем временем безымянная женщина заговорила о стоянке машин около дома. Мол де она возделывает маленький садик за домом, там у неё клумбы с цветами, а автомобилисты паркуются почти на них. И астры с гладиолусами страдают.

Мне было всё равно, машины не было, а к цветам я, как всякий асфальтовый горожанин, равнодушен. Дарю обычно хризантемы, мне кажется, у них есть редкое совпадение цены и качества. Кстати, одна моя знакомая как-то сказала, что настоящая женщина должна даже какать хризантемами. Я тогда, помню, неуклюже ответил про цветочную диету и зелёную кровь.

3-й ЭТАЖ

Квартира № 15.

– Вы не беспокойтесь, мы солидная фирма, не какие-нибудь мошенники.

Очень приличного вида мужчина, в тёмно-сером пиджаке и при чёрном галстуке, показывал престарелой женщине подготовленные бумаги. Часть из них он разложил на столе. На листках убористым почерком умещался шрифт.

Старая женщина почти слепыми глазами, даром, что очки надеты, тыкалась носом в листки, ничего толком в них не видя. Из того, что ей говорил молодой господин, она понимала одно – надо отписать её двухкомнатную квартиру, тогда о ней будут заботиться, будет уход и достаток на самом жизненном финише.

– А где тут о помощи написано? – спрашивала она.

– Да вот здесь и здесь, всё об этом написано, но сухой юридический язык, много терминов, сами понимаете. Вы не волнуйтесь, мы лицензию имеем, государственную аккредитацию.

Пожилая женщина смотрит уже на молодого человека, а не на бумагу, и пытается увидеть в нём то, что не смогла прочесть в кипе листов.

– Как-то вы неожиданно пришли… Нет, я, конечно, думала про что-то подобное, но… И не рассказывала никому, только по телефону Галине Александровне из соцзащиты. У меня же есть сестра, племянник. Правда мы не общаемся… Но всё равно, вот так взять и отписать…

Опрятный господин проникновенно заговорил:

– Это же формальность, по сути ничего не изменится. Вы поймите, Зоя Иванна, мы же не сможем вам помогать без положенного по всем правилам оформления. Понимаете?

Старушка вздохнула, поправила выцветший платочек на голове.

– Понимать-то я понимаю, но всё-таки неожиданно…

И мужчина употребил остатки аргументов, да так ловко, что это возымело своё действие, бабуля достала паспорт, укутанный в целлофановый пакетик, взяла ручку, чтобы подписать, где нужно. У чёрного риелтора загорелся в глазах голубой газовый огонёк.

МЕЖДУ 3-м И 2-м ЭТАЖОМ

Я продолжаю слушать про клумбы, но уже в более благостном ключе. Теперь речь идёт о сортах растений. А сам, отравленный разговорами о машинах, параллельно задумываюсь. Если бы я сэкономил на мясе, алкоголе, модной одежде и прочих излишествах, смог бы я купить авто? Вот удивительно, я же, в своё время, стоял в очереди за новым дорогущим айфоном в ГУМе. Копил на него долго. А сейчас он уже устарел. Как вспомню – постыдно. Но это у меня наследственное, мои родственники стояли в очереди в первый городской Макдональдс. Толкались, как попрошайки, а под ногами валялись календарики с фотографией Бурана.

Словом, мог бы купить, но в ценах 1889 года и не машину, а телегу с ломовой лошадью.

2-й ЭТАЖ

В квартире номер 7, перед иконой Владимирской Божией Матери, стоит на коленях пятиклассник Ботов. Он молится.

– Господи, пусть Виталик Кузин из 5 «А» сломает ногу. Очень тебя прошу. Я буду слушаться родителей, хорошо учиться, только пусть Кузин сломает ногу. Лучше две.

Школьник живо вспомнил, как сегодня его одноклассник подставил ему подножку на перемене, и он перед всеми, а главное перед Кирсановой, шлёпнулся на загаженный пол. Все искренне смеялись, а она, как ему показалось, ещё и с презрением. «У-у!» – бессильно потряс тогда своими кулаками Ботов. «Знаю я, как тебе отомстить».

Он видел, как молится бабушка, желая чумы на соседей, которые получают большую, чем у неё, пенсию, и сразу смекнул, что нужно делать.

– Пусть, пусть, пусть… – всё шепчет пятиклассник, стискивая молодые зубы.

МЕЖДУ 2-м И 1-м ЭТАЖОМ

Предчувствуя скорый конец и выход из камеры лифта, моя спутница постепенно заканчивает беседу. Плавно притормаживает, как опытная вагоновожатая; сводит на нет поток слов. А я робко готовлю наушники и не прочь уже продолжить слушать абсурдные до гениальности стихи Летова с мешающей им музыкой.

1-й ЭТАЖ

Квартира № 4.

– Как хорошо, что я живу на первом этаже, тебе и прыгать невысоко.

Рыжеволосая женщина засмеялась, обнажила свой бок, высвободив его из-под одеяла.

Полноватый мужчина, лежащий рядом с ней, погладил её незащищённые части тела, улыбнулся в ответ.

– Я, между прочим, трижды прыгал с парашютом и без пристёгнутого инструктора, – похлопывание по женскому бедру. – Ты знаешь, я совсем не понимаю тех людей, которые привязываются к кому-то. Я так не люблю.

Он закурил. Всегда ему нравилось помахивать в разговоре своей длинной сигаретой, говоря и одновременно как бы дирижируя.

– Много случаев было, когда приходилось принимать быстрые решения.

– Н-да?.. – женщина погладила своего самца.

– Разное было, разное. Вот, например…

Лесное щебетание птицы означало, что с той стороны двери кто-то нажал на звонок.

– Кто это? – с улыбкой спросил мужчина.