Таежное смятение чувств. III. Полет

Он слишком хорошо помнил перипетии той самой ночи, когда подрядился быть проводником у одной молодой особы. Отцом ее ребенка мог стать один из братьев его жены Марьям.

– Да я полгода до тебя, Серж, ни с кем не спала! – вскинулся обиженный женский подбородок. – И потом я до себя больше никого не допускала! Я уверена на все сто!

– Я верю тебе, Машенька! – произнес Волошин с особой теплотой в голосе. – Мне хочется посмотреть на мою дочь!

На женское лицо легла тень мучительного сомнения. Не знала Маша Смирнова, обрадует ли Сержа то, что он увидит. Она и сама временами не могла понять, на кого именно была похожа ее Иринка. Иногда ей казалось, что ее девочка почему-то сильно напоминает ей жену проводника Марьям, и именно это самое обстоятельство никак не поддавалось разумному объяснению…

Девочка проснулась, посмотрела на настенные часики с кукушкой. Пошел десятый час, значит, бабка уже уперлась на рынок торговать всякой никому не нужной дребеденью.

– Достала уже ваша нищета! – глянула девчонка с ненавистью на окружающую ее убогую обстановку. – Папаша, сволочь такая, заделал ребенка моей мамке и трусливо сбежал!

Вздохнув и соскочив с кровати, ребенок на ходу напялил на себя старенькую футболку и коротковатые для его роста штанишки. Совершенный девчонкой поход-набег в доисторический холодильник положительных эмоций ей не доставил, так как обозрение пустых полок холодильной камеры и толстенного слоя льда в морозильном отделении наличие съестных припасов не обнаружило, кроме заплесневелого кусочка плавленого сыра «Дружба» и остатков прокисшего молока в литровой бутылке.

– Приплыли! – толкнула девчонка с силой дверцу вперед. – Даже пожрать ничего мне бабка не оставила! Грымза ворчливая! Сука старая! Только о себе и думает! Мать вкалывает, а эта баба-яга все на свою выпивку тратит. Совсем выжила из ума! Скоро все уже из дома вынесет и за жалкие гроши продаст!

Выскользнув из убогой квартиры, подросток спустился во двор и, оглянувшись, быстренько обогнул пятиэтажку из красного кирпича и подошел к ржавой и давно не крашенной пожарной лестнице. С тыльной стороны дома, очень плотно примыкавшего к соседней пятиэтажке, обычно в это время никого не было.

Да и что, собственно, было делать там нормальным людям, если в узеньком проеме между двумя кирпичными стенами постоянно страшно дуло, сквозило, как в аэродинамической трубе.

– Ого! – поежилась девочка. – Ураган в пять баллов! Эй, там, на мачте! Смотреть в оба и не зевать!

Надвинув на глаза кепку, накинув на плечики старенький, весь в потертостях серовато-бурый плащ, девчонка встала на специально выложенные в этом месте кирпичики, подпрыгнула и уцепилась за самую нижнюю перекладину. Легко и ловко подтянувшись, гибкая и верткая бестия дотянулась до второй перемычки, качнувшись, зацепилась ногами за первую перекладину, в одно мгновение ока, быстро перебирая руками, оказалась на уровне третьего этажа. Снова тщательно оглядев всю прилегающую и просматривающуюся с ее высоты местность, проказница потянулась влево, уцепилась рукой за перила, быстрой тенью перепрыгнула на близко примыкающий к пожарной лестнице небольшой балкон. Дверь в комнату, как и всегда, оказалась не запертой. Хозяева хаты даже не подозревали о том, что на их балкон можно довольно легко проникнуть, пребывали в полной беспечности, чем и воспользовалась девчонка.

– Ну, и здравствуй, дом, богатый и гостеприимный! – поклонилась она церемонно. – Соскучился, поди, по мне? – высветилась на ее личике довольная и торжествующая улыбка.

Столь нетривиальным образом одна маленькая бестия залезала на чужой балкон и посещала соседскую квартиру далеко не в первый раз. С хозяевами шикарно обставленной квартирки они давно были соседями по одной лестничной площадке, а потому девчонка все знала про обитателей сказочных хором.

– Вот я и пришла, пока твои на отработке…

Нелюдимый дядя Сева работал дежурным начальником смены в большущем гастрономе, а более общительная с людьми тетенька Полина устроилась там же, сидела на кассе.

Жившие в относительном достатке соседи двенадцать дней с открытия гастронома и до его закрытия проводили в магазине, потом они двенадцать суток отдыхали, торчали целыми днями дома, и тогда у бедного ребенка наступали постные дни.

– И что нам птица счастья послала сегодня? – подошла девчонка и открыла дверцу новенького холодильника «ЗИЛ».

От увиденного на буквально ломившихся полках съедобного изобилия у ребенка даже захватило дух. Должно быть, накануне торгаши вынесли из своего чудо-магазина половину имеющихся в закромах продуктов, запаслись впрок.

– В нашем деле тут, – отрезала аккуратно маленькая проказница две сочные сардельки, – главное, чтобы не попутали!

А чтобы не повязали, не следовало оставлять за собой следы пребывания в соседской квартире, иначе эти места обетованные можно было быстро поменять и на места не столь отдаленные, как у них в народе многозначительно и с усмешкой говорят.

Утолив первый голод, тщательно удалив со стола все крошки и старательно протерев все поверхности влажной тряпочкой, девчонка со стороны глянула на плоды своего усердного труда, осталась весьма довольна. На кухне все блистало и сверкало. А то, что в холодильнике и в хлебнице немного убыло, хозяева придут вечерком под хорошим хмельком и не заметят.

– Времени у нас навалом и еще одна кучка! – кинула девчонка мимолетный взгляд на стоявшие на комоде часы. – А не принять ли нам сейчас горячую ванну?

Скинув с себя всю свою нехитрую одежонку, подросток залез в огромную ванную и с головой ушел под воду. Такого наслаждения в собственной ванной комнате девчонка никогда не могла бы испытать по той самой простой причине, что их давно проржавевшая ванна представляла собой убогое зрелище.

Капнув из лежавшего на стеклянной полке под зеркалом тюбика со средством для принятия ванн, девчонка рукой взболтала воду, и перед нею выросли горы из радужной пены.

– Как в сказке! – выдохнуло счастливо бедное дитя, что мало хорошего видело в собственной жизни.

С полчаса понежившись, девочка принялась намыливать себя душистым и приятно пахнущим мылом. Пышной мочалкой бестия предусмотрительно пользоваться не стала, потому что та до прихода местных торгашей могла элементарно и не высохнуть.

Хорошенько просушив длинные волосы хозяйским импортным феном, девчонка тщательно протерла полы, обследовала взглядом все закоулки и только тогда прикрыла за собой дверь.

– Отдохнули душой, – хмыкнула бестия, – пора и честь знать! Хорошего помаленьку…

На этот раз ушлая девчонка не стала выходить на балкон, чтобы потихоньку покинуть гостеприимную квартирку. Постояв у входной двери и хорошенько прислушавшись к тому, что у них происходит на лестничной площадке, и не обнаружив там посторонних шумов, она аккуратно отомкнула замок и вышла. А защелка дверного язычка автоматически сработала, сама заперла за нею замок на двери. Подергав за ручку, дитя удовлетворенно вздохнуло. Все было в полном ажуре. Можно было сгонять и на базар…

К двенадцати часам дня на завод к Шатовой подъехал Кирилл, сын Волошина. Он не стал заходить к Галочке в технологический отдел, а сразу отправился к начальнице планового отдела.

Кирилл был одет по форме, на майора милиции многие люди оглядывались, провожали заинтересованным взором.

– Разрешите, Виктория Игоревна! Здравствуйте! – постучался майор и приоткрыл дверь в кабинет Вики.

– Какие люди и без охраны! – подняла Шатова на него немало удивленные глаза. – Чем мы это обязаны вашему визиту?

Улыбнувшись, Волошин-сын зашел, снял фуражку, ловко повесил ее на крючок, окинул помещение взглядом, усмехнулся.

– Тому самому, Виктория Игоревна, – присел майор милиции на стульчик, строго постучал пальцем по столешнице, – что вы снова нашли для нашей семьи головную боль!

Непонимающе моргнув, Шатова поднялась и воткнула в сеть электрический чайник, достала небольшие чашки.

– Кофе пить будешь, Кир? – посмотрела Вика на Кирилла долгим взглядом. – И в чем именно ты меня винишь?

Майор милиции расстегнул пуговицы на форменном мундире, снял его с себя, повесил на спинку стула и произнес:

– Вы, Виктория Игоревна, неизвестно где и как откопали, как оказывается, давнюю знакомую моего отца.

– Ну да! – кивнула Вика согласно головой. – Было дело! Вчера случайно познакомилась с Машей Смирновой…

Не вдаваясь в особые подробности, Шатова кратко поведала о прошедшем накануне приеме у Наумова, о своем утрешнем разговоре с Зиминым. Разливая кипяток по чашечкам, Виктория пыталась домыслить то, чего она еще не знала. Ничего не выходило. Пришлось ей обо всем прямо и открыто спросить:

– И что, Кир, в этой вашей-нашей Смирновой не так?

Помешивая сахар в небольшой чашечке, Волошин-сын смотрел на женщину и любовался ею, с ответом не спешил.

– Кир, не выводи меня из себя! – закипела Шатова. – Или говори, или топай отсюда! Не тяни кота за хвост!

– Со Смирновой этой нашей-вашей все в порядке, Виктория Игоревна, – улыбнулся Кирилл, – если не считать, что у нее есть мать-алкоголичка и дочь растет полной беспризорницей. Я зашел в РОВД Заводского района по месту их жительства, такого о девчонке наслушался, что волосы дыбом встали!

Вика привстала, хотела достать коньяк, но вспомнила, что в ее нынешнем положении употребление спиртного не рекомендовано, снова опустилась на свой стул.

– Ты сам туда ходил, Кир, – прищурила она левый глаз, – или тебя Сергей Александрович просил поинтересоваться?

– Папа просил, – усмехнулся Кирилл. – Так выходит, что дочка Смирновой приходится мне сестренкой.

– Она дочь, – моргнула Вика озадаченно, – твоего отца?