Офицеры. Книга первая. Излом

Наверное, чтобы поднять настроение своим товарищам.

– Дойдешь! – Бахтин Сережа втолкнул своего подчиненного в общий строй. – Не дойдешь, мы тебя по запчастям донесем…

Дошли…

Началась максимально приближенная к боевой походная жизнь. Утром подъем по «Тревоге», марш-бросок с полной выкладкой с выходом на войсковое стрельбище.

Практические занятия по разборке и сборке автомата, отработка выхода на огневой рубеж, выполнение команды «К бою!», изучение порядка выбора точки прицеливания, и самое главное – практическое выполнение упражнений контрольных учебных стрельб из автомата. Потом, после обеда, что не всем нравилось, долго и нудно – чистка оружия.

– Ну, и что, хохлы, на меня прищурились?

И снова торжествующая и зловещая улыбочка прапорщика Клинцова с куском трепещущей белоснежной матери в руке. Проведет он пальчиками по деталям разобранного автомата, победно прищурится, обнаружив небольшое потемневшее пятно. Не принимается, незачет…

Особый интерес вызывали полевые занятия по тактике. Сколько десятков километров они прошагали и пробегали, перестраиваясь из походного строя в развернутый и обратно, разворачиваясь в неровную цепь и заново смыкаясь, наверное, никогда уже не подсчитать. Идти ровной цепью, соблюдая равнение и выдерживая установленные интервалы между отдельными бойцами и отделениями, не так легко, как это может показаться с первого взгляда.

– Подтянись! Не отставать! – командой подбадривает их командир взвода.

Опытный наставник по пути объясняет отличия в действиях наших солдат и американских. Наше мотострелковое отделение, наступая в пешем порядке, действует сообща. А американские рейнджеры, как правило, атакуют врага одной группой при огневой поддержке второй, чем во многом и объясняются несоизмеримо высокие по сравнению со старослужащими потери новобранцев во второй мировой войне. Молодняк вынужден идти в первых рядах, прикрывая своей грудью стариков, которые явно отсиживались за спинами первых, не желая рисковать своими жизнями. Что ж, страна с давно устоявшейся демократией. Прав тот, у кого больше прав…

…Первый мотострелковый взвод, в составе которого действовал Рэм вместе со своим отделением, вел наступление на отступающего противника, когда по нему был открыт шквальный огонь со стороны находящейся впереди небольшой высотки.

– Первый взвод, ложись! Окопаться! – звучит команда командира взвода майора Шибецкого.

– Первое отделение, ложись! – громким перекатом дублирует команду командир первого отделения Сережа Бахтин.

Справа от него камнем падают на землю Марат Акчурин и Ринат Аюпов. Леша Абашев и Эльмир Асадуллин пристроили ручной пулемет в небольшой канавке. Рим Абдуллин со снайперской винтовкой занял позицию чуть сбоку от своего командира. Слева прикрывали снайпера Витя Артимошин и Женя Белоусов.

Через минуту-другую Петр Александрович обходит залегшую цепочку стрелков, указывая при необходимости, где целесообразнее всего занять позицию для стрельбы:

– Левее возьми. Сектор обстрела будет больше…

Выполняя команду командира, пехотинцы приступают к отрывке окопов для стрельбы лежа по всем правилам военного искусства, устроившись на левом боку, не поднимая головы и орудуя одной малой саперной лопаткой.

– Вот черт! – ругнулся Серега Гончаров, тыкая лопаткой по камням.

Кому-то повезло – почва песчаная. Другому не очень – земля вся каменистая. А кто-то упал прямо на дороге, укатанной танками, и, озираясь по сторонам, пытается ужом уйти туда, где грунт помягче.

– И чего я, блин, таким длинным уродился! – тихо посетовал Андрюша Введенский, пытаясь окинуть взглядом свою долговязую фигуру.

Тому, у кого рост всего метр с кепкой, и рыть надо намного меньше. А ему – копай и копай окаянную ямищу под себя…

– Не все коту масленица… – философски заметил паренек невысокого роста, Леша Гарбарь.

В кои-то веки и рост помехой оказался. Хотя, кому и как. Витька-то Безруков больше молчит, сопит, но ковыряется. Рядом с ним примостился и изображает из себя землеройного крота Ринат Гайнутдинов.

– Давай-давай, не ленись! – весело подсмеивался над товарищем Сережа Бутко, ловко орудуя лопаткой, словно родился на свет вместе с нею.

– Разговорчики! – строго одернул своих подчиненных командир второго отделения Александр Кателевский.

Прошло полчаса, и окопы в основном готовы, можно передохнуть перед дальнейшим броском вперед. Однако желанная команда все никак не звучит. Приходится усовершенствовать занимаемые позиции, углубляя их и приспосабливая для стрельбы поначалу с колена, а затем и стоя.

– Не лежать! Не сидеть! Не стоять! Рыть окопы в полный профиль!

Ожидаемые с минуты на минуту подкрепления вовремя не подходят, застряв где-то далеко в нашем тылу, и, получив приказ, мотострелковый взвод переходит к долговременной обороне, соединяя отдельные окопы-ячейки непрерывными траншеями, ходами сообщения, оборудуя ровики для укрытия личного состава.

– Да, встряли мы тут ребята… – тяжело вздохнул Рим Абдуллин.

– Тяжело в ученье – легко в бою… – поучительно кидает Бондаренко Игорь, их комсомольский вожак.

За работой проходит день за днем. Только с погодой им не очень-то повезло. Лето выдалось дождливое и холодное. Как назло, палатки в их городке старые и все в мелких дырках. Как дождь, так и текут. Внутри сыро, портянки не просыхают.

Но народ не жалуется.

«У природы нет плохой погоды. Каждая погода – благодать…»

Упорно терпит и отсчитывает дни, оставшиеся до конца, отмечая каждый прошедший день забитой по давней традиции в ствол дерева стреляной гильзой от автомата. Таков обычай. А традиции здесь чтят…

6

Невыносимо долго поначалу длился каждый час. Проходил день. Пробегали недели. Пролетали месяцы. И вот первый год учебы завершился. Вновь испеченные «кадеты» разъехались в отпуск. Вернулись все из дома отдохнувшие, набравшиеся свежих впечатлений, готовые с новыми силами и дальше грызть гранит науки.

За эти недели словно повзрослели, появилось сознание того, что они уже на выпускном курсе. Теперь уже они сами гордо поглядывали на тех, суетливо снующих по городку, явно чем-то напуганных девятиклассников. История повторялась, только на новом витке…

Довольно скоро Рэм и его товарищи ощутили на своих плечах возросшую ответственность. Сводной «коробке» барабанщиков, составленной из выпускных рот, доверили своим прохождением открывать парад, посвященный очередной годовщине Октябрьской революции в городе Куйбышеве. Так же, как и в Москве, военный парад на Красной площади открывает ротная коробка барабанщиков военного музыкального училища.

Огромная страна готовилась к великому празднику, а партия – к открытию очередного 26-го съезда КПСС, на котором стареющий Генсек собирался докладывать о новых успехах в деле строительства коммунизма, по дороге к которому они где-то, по всей видимости, сильно подзадержались.

Все еще помнили обещания Никиты Сергеевича о том, что примерно к восьмидесятому году страна уже будет жить при коммунизме. Да, видать, он сильно ошибался, за что и был снят со всех постов своими соратниками и благодарными учениками.

Никто не мог точно сказать, сколько еще надо будет идти им всем по пути к светлому будущему. Но пока, наверное, в ожидании этого чуда одна из самых богатых республик России ввела у себя продуктовые карточки. Почти как в войну. Полки магазинов опустели. В некоторых из них еще можно было воочию увидеть на прилавках мясо, колбасу и масло, но отовариться можно было только при наличии талонов на руках. Нет местной прописки – значит, нет и карточек.

Постоишь, посмотришь и пойдешь дальше…

В миллионном городе работало всего несколько пельменных, у которых всегда выстраивались «километровые» очереди. Зато почти на каждом углу открылись небольшие блинные. Хлеба и муки в стране пока еще хватало. Впрочем, пшеницу завозили с Канады…

Никак не мог Рэм понять, отчего так получается.

Если, к примеру, у них в районе успешно выполняли и перевыполняли принятые на себя повышенные обязательства до двух десятков колхозов и совхозов, то куда же девалась вся производимая ими продукция?

Где же все-таки находятся они, бескрайние закрома, в которых хранились все их богатства? И почему у них кофе в продаже нет, а на столе для дорогих гостей у каждой хорошей хозяйки всегда найдется?

Что-то, видно, неладное творилось в государстве, где на словах все для народа, а на деле у этого самого народа ничего нет, кроме очередей: на квартиру, на машину, на телефон, на мебель, то есть практически на все необходимое в повседневной жизни.

В сознание вдруг начинало закрадываться крамольное сомнение, что у некоторых руководителей их страны слова начали подменять дело, а очковтирательство стало входить в норму жизни. Неважен сам метод – главное результат. Или действуй по принципу: после меня – хоть потоп.

Нужны примеры? Да их, хоть отбавляй. Куда только ни посмотри…

Спорт в суворовских училищах находился на одном из самых почетных мест. Полтора года Рэм в составе сборной команды по лыжам готовился к Спартакиаде суворовских и нахимовских училищ, проходящей один раз в два года. На этот раз зимний праздник спорта проводился в Свердловске, где, кроме самих хозяев, собрались спортсмены из обеих столиц, Киева и Минска, Калинина и Уссурийска. Приехала на Урал и команда Рэма.