Остров

Старик в сердцах махнул рукой и наконец-то отпил из стакана. Вино пришлось по вкусу, Поль почмокал губами и затянулся трубкой.

– Ты же в курсе, что тростник растёт недолго? – продолжая рассказ, спросил старик, и, когда Марсель кивнул, продолжил: – Они не послушали местных, а те предупреждали, что остров не так прост, как кажется. Результатов посева они не дождались. Однажды ночью люди увидели огонь в море. Даже крики услышали. Представь себе, что за ад там творился, если между Реюньоном и островом не меньше мили. Морской.

И Марсель представил. Он тоже был на берегу с людьми, видел огненное зарево в ночи, слышал доносящиеся крики, а под утро со всеми вытаскивал из воды англичанина, единственного, кто уцелел в резне на острове. Как он доплыл и что там было, от него не добились. Бедняга онемел. Но каким-то образом сумел получить ужасную силу. Стоило ему чего-то захотеть и его голубые глаза становились чёрными, а человек, на которого он посмотрит, выполнит всё, что чёртову англичанину нужно. И именно его считали инициатором жертвоприношений островным богам.

Марсель видел, как десяток чернокожих рабов затаскивают в лодки и везут на остров. Видел, как их ведут вглубь острова и убивают. Видел, как кровь впитывается в песок, а тела остаются лежать в свете закатного солнца.

– Но тела так и остались, никуда не пропали. – Поль допил вино и вновь наполнил стакан кровавой жидкостью, закуривая трубку, набитую свежим табаком. – На следующий день другие рабы зарыли этих, а ещё через день собрали новую партию негров. Но их не стали убивать. Англичанин всем сумел внушить, что боги не желают, чтобы они пачкали руки недостойной кровью, и хотят забрать их живыми. Свежее мясо всегда выше ценится.

И Марсель увидел, как негров заковали в кандалы, отвезли на остров, и привязали к деревьям. А на утро их не нашли. И так продолжалось каждый месяц. Сначала это были негры, а позже любой человек, кто не угодил английским аристократам.

Но наконец, власть сменилась, и Реюньон снова отошёл Франции. Чёртова англичанина убили, закидав камнями, издалека. А после того, как он уже не мог посмотреть на кого-то и внушить свою волю, ему выкололи глаза и растерзали на части. Слишком много было тех, кто на него зол, и тех, кому он причинил вред.

*********************

Плечи и спина Марселя ныли, но тёмная громада острова с каждым взмахом вёсел становилась всё ближе. Когда-то он в первый раз посетил этот остров. Только приближался он к нему всегда днём, а сейчас ночью и на вёслах.

************************

Через полгода после того памятного рассказа Поля, Марселю исполнилось пятнадцать, и на следующий день, взяв отцовский катер, он посетил загадочный остров, обитель своих мечтаний.

Ещё на морских прогулках с отцом Марсель приметил у острова небольшую бухту. В неё он и направил катер, но, помня, что неизвестное дно грозит многими опасностями, не отрывал взгляда от экрана эхолота. Прибор, настроенный на глубину и рельеф дна, всегда работал исправно, но с заходом в бухту, одно изображение на экранчике накладывалось на другое, шло волнами и показывало что-то непонятное юному мореходу. Он сменил широкий сканирующий луч на узкий, попробовал буксировку, подтяжку прибора, но изменений в работе эхолота так и не достиг. Марсель хотел на остров, однако если пробьёт днище катера, то он не только лишиться судна, но и доверия отца. А после этого…нет, обратно в пригород Парижа отец его не отправит, но наймёт кого-то за ним присматривать, что ещё хуже! И тогда Марсель нырнул.

Океан встретил его тёплыми объятьями. Он купался и нырял в подсвеченной солнцем светло-синей воде, опускался на глубину, где океан был холоден и тёмен, и снова поднимался к золотистому свету солнца. Он наслаждался этим, но не забывал о своей основной задаче: выяснить фарватер бухты. Почти сразу Марсель понял, что глубина для прохода катера здесь достаточная, подводных ловушек нет, но чтобы избежать глупых ошибок (а ещё потому, что это ему нравилось), продолжал нырять и обследовать бухту. И только когда был уверен в глубине и рельефе дна, когда устал от ныряния, он принял решение швартоваться близко к берегу.

На песчаном берегу росли пальмы, между ними кустики растений и лианы, а за ними начинался плавный подъём на возвышенность. Плато проходило по всему острову. Вопреки ожиданиям и фантазии ничего загадочного он не увидел. Да, действительно, было тихо. Только шум океана и шум ветра, игравшего листвой деревьев. Но кроме этого не было ничего.

В первый и второй свой визит он не отходил далеко от берега и катера. Нет, Марсель не боялся мертвецов и призраков тех, кто погиб на этом острове, но вот чего он опасался, так это исчезнуть. Пропадать ему совершенно не хотелось. Да ещё были люди-рыбы. Поначалу они представлялись ему в романтическо-таинственном ореоле, но потом этот образ сменился на мрачно-таинственный, смертельный образ. Кто-то же похищал людей, кто-то заставлял исчезнуть привязанных к деревьям бедных негров.

Так прошло в первый, второй, третий и пятый визит. И наконец, убедившись, что всё спокойно, он решился искать сокровища.

Рыть ямы приходилось не больше своего роста. К вечеру он уставал так, что единственным желанием оставалось добраться до постели и заснуть. И больше в глаза не видеть этого клочка суши в океане. Но днём, как только появлялось свободное время, он опять направлял катер к острову.

Однажды он почувствовал, что одному на острове тоскливо. Марсель подумал пригласить старика Поля, но тот от предложения категорически отказался. Главным его доводом было то, что на острове нечего выпить, и то, что его возраст далёк от приключений. Напрасно Марсель убеждал его и говорил, что выпить можно взять с собой, Поль решительно отказался. Ещё и его пытался отговорить. Они разошлись, так друг другу ничего не доказав.

В конце концов, пришлось обратиться к школьному приятелю, и, как Марсель теперь думал, к единственному настоящему другу. В лицее Марсель ни с кем не поддерживал дружеских отношений, только хорошие приятельские. Старался ограничить общение приветами, вопросами насчёт заданий; участвовал в обсуждениях кино, компьютерных игр (хотя не любил их, но заявить об этом – подставить себя под насмешки), музыки, и, конечно, девчонок. А ещё новейшие мобильные телефоны или коммуникаторы, которые называли новым словом смартфон. Кристофа он среди остальных выделял: тот тоже любил книги.

Кристоф долго упирался, и сначала ни за какие коврижки не соглашался ехать искать сокровища, но запретный плод, как известно, сладок, и Марселю недолго пришлось убеждать товарища. И всё же сомневаясь, Кристоф сказал, что почти в каждой семье Реюньона за островом закрепилась дурная слава. Марсель – не только для него, но и для себя, – убедительно твердил, что люди и сами не помнят причин этой дурной славы, только слухи и неподтверждённые легенды. Кристоф моментально доказал: приятель не прав в своих суждениях.

Десять лет назад группа учеников старших классов захотела отметить выпускной в неформальной обстановке. Молодые люди не хотели, чтобы полиция или кто-то ещё вмешивался, и сбивал ритм развёрнутому веселью. Дружно плюнув на предрассудки, часть выпускников уехала на остров.

Всё бы ничего, мало ли что бывает на выпускных вечерах, но на следующий день никто из двадцати уехавших, дома не объявился. Пока ждали, искали, пока кто-то рассказал, куда те собирались, прошёл целый день. Наступил вечер, но кто может удержать родителя, потерявшего своего ребёнка? С прожекторами, фонарями, даже с факелами они отправились на поиски. Но на острове не было и следа ночной гулянки. Никого так и не нашли, и никто так и не вернулся назад.

Марсель был очень удивлён рассказом, а ещё больше тем, что Поль умолчал об этой истории. Может быть потому, что не был свидетелем этому инциденту. Кристоф засмеялся и ответил, что это никогда не мешало старому пьянице рассказывать так, будто он сам принимал участие во всех событиях. Скорее всего, эту историю он приберег, рассчитывая рассказать позже.

Выбраться на остров смогли только на выходные: в другие дни у Кристофа не получалось.

Всю дорогу он нудил, что останется только до заката, и ни в коем случае не будет уходить далеко от берега, но Марсель видел, что приятель тоже захвачен приключением. Ему не терпелось оказаться в том месте, про которое до сих пор многое слышал, но так ни разу и не видел.

Марсель завёл катер в бухту и выловил поплавок якорного троса. Взял трос, крепившийся к катеру, и связал их концы якорным узлом. Он еще после первого посещения острова оставил якорь на дне. Так ему было удобнее соблюдать дистанцию для швартовки судна. На вопрос Кристофа о приливах и отливах, Марсель отмахнулся и важно объяснил: глубина большая, а амплитуда этих природных явлений у них на Маскареновых островах минимальна, и потому не стоит из-за них волноваться. После этого скинул с носа судна ещё один нейлоновый трос, прыгнул на остров сам и закрепил катер на полуштык к ближайшей пальме. Он вдруг переполнился гордостью за то, что знает что-то больше других, умеет то, чего не умеют другие. Марсель почувствовал себя важным и значимым и это ему неожиданно понравилось. Словно хозяин острова, он предложил Кристофу присоединиться к нему: прыгать или сразу на сушу, или в воду. Здесь глубоко, камней нет, только у берега резкий обрыв, как в бассейне, но зато потом мягкий выход из воды по песочку.

Марсель любил тишину острова, но сидеть на берегу, просеивать песок между пальцев и при этом разговаривать, он полюбил не меньше. Кристоф оказался более открытым, чем он сам. Постепенно, слушая его болтовню о жизни, о семье, планах и мечтах, Марсель и сам стал открываться ему.

Он рассказал Кристофу о матери и сестре, что остались на континенте, о том, что отца почти никогда не бывает дома и он, Марсель, предоставлен самому себе. Ему редко бывает скучно, он всегда находит себе занятия, но порою всё-таки бывает тоскливо по тем прошлым временам, когда жили вместе всей семьёй. Кристоф, у которого ситуация была полностью противоположная, заявил, что хотел бы так пожить хотя бы день, а за неделю такой жизни – отдал бы все свои сбережения.

Однажды Кристоф попробовал включить радио, но оно, как и мобильные телефоны, здесь не работало. И если сбой в работе мобильных можно было объяснить отсутствием вышек, или их удалённостью, то почему не работало радио объяснить так и не смогли.

Для Кристофа это был вызов, и в другой раз он захватил с собой проигрыватель и колонки. Однако через несколько часов, ребята выключили музыку. Здесь, на острове, она была точно не к месту. Музыка не давала друзьям радости и веселья, она только вносила дискомфорт в умиротворенное состояние души. Марсель предположил, что здесь, возможно, хорошо было бы слушать классику, но для скрипок и виолончелей его музыкальный вкус ещё не созрел. Кристоф, смеясь, его поддержал.

Позже решили исследовать береговую линию острова. Кроме клочка песчаного пляжа она мало чем отличалась от береговой линии Реюньона, – обрывистая и каменистая. С противоположного края острова берег был высокий и скалистый, и причалить было практически невозможно. Как и взобраться на остров. Но теперь они с уверенностью могли сказать, что ширина острова около километра, а длина немногим больше.

Так постепенно, их приятельские отношения переросли в дружбу. Когда Марсель был уверен, что Кристоф не болтает языком направо и налево, то рассказал ему про домашний секрет, – не только свой, но и отца. Секрет, которым не столько хотелось поделиться, сколько – если быть откровенным, – похвастаться.

Через месяц после того, как они переехали жить на Реюньон, к отцу приехал друг, военный, и привёз в подарок беретту 93R. Когда-то они вместе служили, но отец ушёл из армии и устроился на фирму, а друг остался и дослужился до звания commandant. Марселя очень привлек пистолет, и он разглядывал его при каждом удобном случае. Отец, заметив это, в первую очередь произнёс речь об опасности огнестрельного оружия вообще и автоматического в частности. А закончил словами: «Автоматические пистолеты нельзя хранить дома, и поэтому про него никто не должен знать». Однако, несмотря на все предостережения, отец считал, что каждый мальчишка должен уметь обращаться с оружием, а поэтому оплатил членство в стрелковом клубе для себя и сына. После возвращения из очередной командировки, отец обязательно брал Марселя с собой попрактиковаться в меткости и умении владеть оружием. Пользовались они только тем огнестрелом, что имелся в клубе, но вот из беретты никогда не стреляли, а Марселю очень этого хотелось.

Рассказав всё другу, Марсель ещё раз попросил его случайно нигде не проговориться, а пока секрет остаётся в секрете, можно, если Кристоф не против, пострелять и на острове. Кристоф оказался не против, а очень даже за! В возбуждении уже придумывал, во что бы пострелять и где это сделать удобней. И тут Марсель вспомнил, что у отца лишь три обоймы, и на наполеоновские планы Кристофа, этого, очевидно, не хватит. После этого сообщения, друг впал в уныние, но вскоре пообещал что-нибудь придумать.

Однако поиски патронов оказались не таким лёгким делом, как им представлялось. Все идеи, после размышлений, были отвергнуты как опасные. Денег можно было лишиться, здоровья тоже, а патроны не получить. Найти боеприпасы помог старик Поль.

После того как Поль отказался ехать на остров и к тому же пытался отговорить от этого Марселя, парень редко заходил к старику. Но случайная встреча в магазинчике Луи привела к тому, что Марсель попросил совета у старика, а тот, усмехнувшись, спросил лишь калибр и сумму, которую они готовы заплатить. Узнав всё, что нужно, Поль предложил Марселю зайти к нему на следующий день.

Сутки Марсель с Кристофом провели как на иголках. Когда подошло назначенное время, они оба пришли к старику Полю. Друзья выложили на столик, за которым выпивал и покуривал старик, деньги, а Поль выставил картонную коробку с двумя сотнями девятимиллиметровых патронов. На вопрос, почему он их выручил, старый пьянчуга ответил, что просто помог друзьям избежать злоключений на свою задницу, которые так или иначе они бы точно нашли.

Ребята пожелали ему хорошего вечера, положили коробку в рюкзак и потащили на катер, чтобы там спрятать свой боезапас.

А через два дня отец Марселя отправился в командировку, и пришло время пострелять из грозной беретты.

Дверь в кабинет отца, где в ящике письменного стола хранился пистолет, Марсель научился открывать ещё тогда, когда несколько раз таскал у отца спиртное для Поля. А вот с самим ящиком пришлось повозиться.

В полдень, с холщовой сумкой в руке, где между двух не очень толстых книг лежала беретта, Марсель ступил на слегка поскрипывающие доски пирса. Кристоф уже ждал в катере, и ему не терпелось вытащить оружие, рассмотреть, почувствовать его смертоносную тяжесть в руке. Однако Марсель попросил подождать до острова, вдруг кто-то увидит, а это, несомненно, повлечёт за собой много разных неприятностей.

Став у острова на якорь, Марсель достал пистолет и для начала рассказал Кристофу, что ему не нравится в легендарной беретте. Во-первых – удлинённое дуло. Из-за этой особенности он сомневался, что его можно незаметно носить с собой. Во-вторых, рукоять пистолета немного удлинялась вставленной обоймой. Кроме этого, сзади рукоятки имелось ушко для крепления съёмного плечевого упора, но отцовский военный друг его не привёз, сказав, что с ним оружие выглядело бы громоздким. Марсель помнил, как он говорил, что для лучшего контроля над оружием вполне хватит и передней складной рукоятки, расположенной перед спусковой скобой.

Но Кристофу в пистолете нравилось всё. Он называл его не немного громоздким, как Марсель, а внушительным, впечатляющим и другими лестными эпитетами. Марсель смотрел, как друг упивается оружием и хохотал. Он показал Кристофу на левой стороне рамки пистолета предохранитель и переводчик режима огня, а на правой – механизм управления режимами. Вот только не был уверен, слышит ли его друг. Кристоф выглядел, будто загипнотизированный оружием: не сводил с него глаз и постоянно гладил рукой. Тогда Марсель, которому самому не терпелось, дал разрешение перейти к стрельбе.

Кристоф тут же развил бурную деятельность. Вытащил из-за сидений катера десяток мишеней, разрисованных им из баллончика, прыгнул на остров и стал устанавливать их в золотистом песке. Его суета и волнение забавляли Марселя, но насмехаться он не стал, а присоединился к другу. К тому же ему очень хотелось выстрелить из беретты первым. Они разместили несколько мишеней в песке и несколько на скалах над водной стихией океана, и Марсель взял оружие в руки.

Ему не очень нравилось на стрельбище: взрослые норовили показать себя и поучить молодого парня, а ещё потому, что там было шумно. Зато здесь Марсель показывал себя искушённым стрелком. Учил в разных мелочах Кристофа и постоянно одерживал верх в меткости. Всё-таки обучение взрослых, даже снисходительно-навязчивое, не прошло даром, – он научился отлично попадать в цель. Марселю больше нравилась одиночная стрельба, Кристофу нравилась любая, но предпочтение он отдавал стрельбе очередями. При этом пистолет приходилось держать двумя руками, за рукоятку и складную рукоять под дулом.

Вопреки ожиданиям, Марселя приятно удивила небольшая отдача пистолета, небольшой подброс при выстреле, и огневая мощь, от которой мишени быстро превратились в деревянные ошмётки. Тогда несколько выстрелов досталось пальмам, и почва под начинающими стрелками впервые ощутимо содрогнулась. После этого по деревьям больше не стреляли, а Кристоф – из деревяшек, привезённых с собой, – быстро сделал ещё пяток мишеней. Они много экспериментировали: стреляли из положения лёжа, стоя, пытались стрелять с бедра, с разворота, и не заметили, как из двухсот патронов осталась лишь четвёртая часть.

По прибытию на Реюньон они снова обратились к Полю. Старик не отказался продать ещё патроны, но только через две недели. И Кристофу, и Марселю было невыносимо ждать, но всей суммой они не располагали, и потому согласились на этот срок. Когда через две недели забирали боезапасы, Поль предупредил, что больше он этого делать не будет. Друзья расстроились и строили планы, как уговорить упрямого старикана продолжить снабжать их девятимиллиметровой забавой, но так ничего и не придумали.

Как они не старались растягивать удовольствие в стрельбе, но патроны всё-таки закончились. Марсель – уже подуставший от всей этой суеты и стрельбы, от частой чистки оружия, чтобы отец не почувствовал запах дыма, – сказал, что пришло время продолжить то, ради чего они сюда приезжали изначально.

Копали теперь попеременно, и работа шла гораздо быстрей и веселей. Они разбили всё побережье на квадраты и работали с полудня и до заката. Поскольку уже на другой день (Марсель проверял) там, где они копали, следов не оставалось, пришлось нарисовать нечто вроде карты побережья и отмечать места работ на схеме.

Идея, что ни один пират не был идиотом, и ни за что не стал бы закапывать сокровища недалеко от берега, пришла в головы обоим одновременно. Поэтому постепенно они уходили от берега всё дальше, продвигаясь к плато острова. И всё больше и больше этим увлекались, хотя ни тот ни другой уже не верили, что найдут хоть что-то, кроме истлевших костей пропавших людей. Так продолжалось пока не случилось то, после чего Марсель заверил Кристофа: сколько бы лет не прошло, сколько бы между ними не было километров, стоит тому лишь позвонить или написать, он примчится и разобьётся в лепёшку, чтобы помочь другу.