Оливье

– Праздник же, чо!

– Доливай – и хорош! Праздник…

Лёнька выпрямился, отдал честь. Остатки водки из графина молниеносно переместились в стакан.

– За дальнобойную революцию! Здрав будь, пролетарий!

– Буду, буду, – вздохнул седой напарник. – Пороть тебя некому.

Лёнька доел котлету, придвинул к себе стакан с компотом.

– А надо ли пороть, товарищ? Вот тебя, Натаныч, в детстве родители наверняка пороли. Слишком поздно вечером домой пришел, пальто испачкал, штаны на жопе разорвал, варежки соплями измазал – получи ремнем! Двойку за поведение из школы принес, математику не выучил, дневник потерял – схлопотал! За гаражами с сигаретой поймали – держи по первое число! И вот в итоге – чо?

– Начинается…

– А ты не ворчи и слушай, что поколение непоротое тебе говорит! Вот ты всю жизнь за баранкой, пол-страны объехал, людей повидал. И чо?

– Чо?

– Вот ты знаешь, например, что свиньи могут испытывать оргазм по сорок минут без перерыва?

Борис поперхнулся.

– А в Америке, например, – продолжал молодой, – каждый год из-за корявого почерка врачей помирает семь тысяч человек. Семь тысяч, Карл! Страшно представить, сколько помирает у нас. Вот я на прошлой неделе в поликлинику пошел – жопа что-то чесаться стала между булками, аж горит все…

– Э, люди обедают!

– Приятного аппетита. Это все от машины твоей. Предлагал я тебе седушку заменить? Предлагал! Из нее пружины торчат. Тебе-то чего, у тебя задница Терминатора, отцовским ремнем поротая, да еще столько лет за рулем, а у меня еще нежная, розовая. Короче, приперся я к терапевту, а там тетушка лет девяносто с фамилией такой… щас даже не вспомню, что-то вроде этого, как его, президента туркменского Курбанкулы Бердымухомедова. «Жопа, говорю, чешется, пропишите мази какой-нибудь, мне в рейс завтра ехать». Она давай в карточке моей рыться, читать, потом выписала мне кучу направлений на анализы, к хренологу какому-то…

– К проктологу, балда.

– Да, вроде он. Ну вот…

Лёнька помолчал, с тоской поглядел на пустой графин, обернулся к барной стойке, где буфетчица разглядывала свое отражение в карманном зеркальце.

– Губу закатай, – отрезал Натаныч.

– Злой ты.

– Справедливый. Что там у тебя в итоге?

– Проктолог – девочка молодая, только из института, ресницами хлоп-хлоп, щеки румяные. Анализы, спрашивает, сдали? А я, дурень, с утра навалил целую банку из-под корнишонов, специально с вечера терпел, мучился, чтобы вхолостую не сходить и утром свежее принести. Поставил перед ней и говорю: вот, мол, от души, отборное, собранное с любовью, от нашего стола, так сказать, к вашему столу. А у нее глаза на шапочку полезли. Говорит, несите вниз, на первый этаж, там лаборатория…

– Твою мать, – простонал Борис, – ты дашь мне поесть?

– Это тебе месть за твою чрезмерную принципиальность. Короче, вышел я от этой девочки, отнес свое добро вниз, сдал. А в лаборатории тоже молодые все, улыбаются, только что чаю с печеньем попили. И тут такой я. Жуть… Знаешь, потом весь день думал: это ж как надо было в детстве с качелей наебнуться, чтобы после школы поступить на говноведческий факультет мединститута и всю жизнь ковыряться в наших банках из-под корнишонов?

– Есть такая работа – Родину любить. Тебе не понять, сынок.

– Куда мне! Я ж Днепрогэс не возводил, на БАМе яйца не морозил, целину не вспахивал. Я ж так, свиристелка.

– Вот именно. Ты в эту банку еще мамиными пирожками сходил. Вот дом свой построишь, детей народишь, а там уж и философствуй сколько влезет.

– А ты свой сам построил? Сколько лет в очереди стоял, пока этот двухкомнатный скворечник на тридцать метров не получил, в котором, кстати, до сих пор живешь? М?

Не дожидаясь ответа, Лёнька допил компот и вылез из-за стола, громко скрипнув ножками стула.

– Ладно, дед, не бери в голову. Пойду отолью и покурю. А ты не рассусоливай тут, гурман.

Звякнув колокольчиком над дверью, молодой человек исчез во мгле.

– Раздолбай, – пробурчал Натаныч, приступая ко второму блюду. На кой ляд он разрешил ему замахнуть! Всю кабину сейчас провоняет.

Впрочем, в одном парень прав, надо ускориться. Им еще ехать и разгружаться, и только потом со спокойной совестью можно будет свалить домой на каникулы.

Да, не забыть еще мужиков предупредить насчет рулевого люфта. Пусть поковыряются.

20:23. Crazy

– Ну ты в натуре бессмертный, – рассмеялся Чонгук. Он только что выслушал рассказ друга о не самом приятном в его жизни знакомстве. – Забрал сигарету у самого Шуги, да ещё и жив остался. Дашь пару уроков?