Знаешь, доча…

Причину я понял даже своими юными мозгами: слишком яркими оказались буржуины, увешанные крестами и имперскими аксельбантами, в пиджаках от советской школьной формы. «Вы напоминаете фашистов», – сказали нам. Воспитатель-постановщик очень расстроился.

Это был первый осознанный в моей жизни факт столкновения с цензурой*. Как выяснилось много лет спустя, далеко не последний.

Это наш с тобой секрет

Знаешь, чем мы еще развлекались в лагере?

Только не ржать!

Мы прятали «секретики»…

Дурацкое, по нынешним меркам, и даже девчачье занятие, но вставляло не по-детски.

Итак, мы находили крупные осколки бутылок (разумеется, стеклянных, ибо других в те времена еще не изобрели), выбирали красивый конфетный фантик или любую другую миниатюрную картинку, и углублялись в лесную часть лагеря. Лучше всего подходили заросли с высокой травой – так сильнее вставляло. Выкапывали маленькую ямку, выкладывали на ее дно картинку и сверху закрывали стеклом. Финальный аккорд – засыпать все это землей, но так, чтобы можно было найти и очистить.

Смысл игры состоял в том, чтобы время от времени навещать эту своеобразную «могилку» фантика, одному или с другом, счищать с нее землю и любоваться прикрытой стеклом картинкой: вот, типа, мой секрет от всего мира, «Белочка» или «Мишка на севере».

«Секретики» могли лежать на своем месте всю смену. Ты ходил по лагерю, занимался своими делами и знал, что где-то там, в лесу, лежит твой секрет. Это как смотреть в ночное небо и думать, что где-то далеко в космосе среди миллионов звезд есть одна, названная твоим именем.

Увы, часто случалось так, что мы свои секреты просто не могли найти или их находил кто-то другой и разорял. Тогда было немного грустно: вот ведь, не уберегли…

Так, я просил тебя не ржать!

Стыдно

У каждого из нас есть свои скелеты в шкафу – неприглядные факты биографии, которыми ни с кем не хочется делиться. Даже самые доверительные отношения с человеком (например, со мной) не всегда могут позволить тебе признаться в каких-то своих слабостях или ошибках. Это нормально. Не многие из нас способны распахнуться даже перед супер-мега-психологом, какие-то вещи лежат (или стоят, если уж говорить о «скелетах») в самых темных углах нашей души и останутся дам до скончания веков, потому что вынуть их на свет божий страшно и стыдно.

Но иногда надо.

Первые поступки, за которые мне стыдно до сих пор, я совершил в начальной школе. Тут надо пояснить, что слово «совершил» не всегда означает какое-то конкретное осознанное действие. Не обязательно бить человека, достаточно отвернуться, когда кого-то лупят, и сказать себе: «Не моя проблема, не буду лезть, а то еще и мне достанется». Это тоже будет поступок.

В моем классе хватало хулиганов и отстающих (обе эти категории, как правило, совпадают, хотя не всякий отстающий – обязательно хулиган). Ты не хуже меня знаешь, что они проявляются уже в самом начале учебы. С ними иногда весело, на уроках они кривляются, зарабатывают двойки глупыми ответами – в общем, разряжают обстановку. Но не всегда они столь безобидны.

Однажды после уроков мальчишки из нашего класса отправились на спортивную площадку дурака валять. Большинство этим и занималось – болтали, крутились на перекладинах, пинали мячик. А двое парней притащили откуда-то бродячего котенка и давать гонять его по площадке. Чтобы он не сбежал, бедной животинке… (вздыхаю) перебили лапы ударами сапога… Все «хорошие мальчики» бросили свои занятия и пошли смотреть это «шоу». Что дальше творили с котенком наши два главных отморозка, я здесь в подробностях описывать не буду. Скажу лишь, что это продолжалось минут пятнадцать, а в самом конце несчастного котейку просто добили ударом монтировки. Несколько предсмертных судорог – и все.

Никто из нас, «хорошистов» и «зайчиков», не выдавил ни слова. Мы понимали, что происходящее на наших глазах – это убийство, причем совершенное нашими ровесниками. Ни один не посмел вмешаться: «Перестаньте! Вы идиоты?!». Мы были словно парализованы.

Я был среди этих молчунов. Я не мог и не хотел выделяться из толпы, хотя, казалось бы, естественная и нормальная реакция человека в данной ситуации – подойти и дать ублюдкам в рыло, да так, чтобы в будущем у них и мыслей подобных не возникало. Если в десятилетнем возрасте человек хладнокровно и с видимым удовольствием убивает кошку, то в двадцать лет, а то и раньше, он поднимет руку на себе подобного. Но нет, у меня не хватило духу.

Похожая ситуация повторилась в седьмом классе. Мы всей параллелью ездили «на картошку». Те же два хулигана где-то нашли двух (!) котят и уже навострили лыжи в ближайший лесок, чтобы разделаться с ними, но парней остановили… наши девчонки! Им почему-то хватило и смелости, и здравого смысла, и нужных матерных слов. А мы снова отвернулись.

Девчонки сильнее и правильнее, что ли…

Как я уже и говорил, мне стыдно за это детское малодушие до сих пор. Впоследствии жизнь часто подбрасывала моменты, когда требовалось активное вмешательство или хотя бы моральное участие, но, к сожалению, в пяти случаях из десяти я предпочитал отворачиваться и убеждать себя, что это «не моя проблема».

Испытания «на вшивость» достаются каждому из нас. Не все их проходят. Нет ни одного человека, которому не приходилось хоть раз в жизни втягивать голову в плечи и проходить мимо. Если ты видишь перед собой какого-то праведника со светящимся нимбом над головой, будь уверена, что он его присобачил себе сам.

Но надо стараться изживать в себе эти качества. Не подошел к лежащему на улице человеку, не вступился, если кого-то обижают, отвернулся, махнул рукой, струсил… и кому-то не повезло.

Помни об этом.

P.S. Однажды я ходил в магазин за молоком. Стоя в очереди, увидел на металлической полке для сумок красненькую купюру в десять рублей. Внушительная сумма! На эти деньги тогда можно было купить 50 стаканчиков пломбира, 40 раз сходить в кино на дневной сеанс в будни или выпить 333 стакана газировки с сиропом. Возможно, червонец выронила стоявшая впереди меня тетушка… а может, и нет. Но деньги я прибрал себе.

Мне стыдно. «Фу» таким быть.

Антошка, пойдем копать!

Кстати, о картошке! Это же просто праздник какой-то!

Где-то примерно в шестом классе нас стали гонять на колхозные поля – помогать сельским труженикам собирать урожай. Вот прямо всю параллель снимали с уроков, сажали в автобус и гнали на бесплатную работу. Это была славная советская традиция – привлекать «зажравшихся» жителей городов, школьников и студентов к решению продовольственной проблемы. Это сейчас продукты питания у нас производят фермеры (точнее, большие агрохолдинги во главе с толстыми миллионерами) или закупаются за границей, а во времена моей юности страну кормили так называемые «колхозы» – коллективные хозяйства, в которых беспросветно трудились жители деревень. Я тогда не понимал, почему им обязательно нужно было помогать, но чувствовал, что если не поможем, останемся зимой без картофана.