Знаешь, доча…

Знаешь, доча…
Роман Грачев

Давай поболтаем, дочь. О мальчишках и девчонках, о дружбе и любви, о «странных» родителях и «несправедливых» учителях. Об увлечениях, пристрастиях, мечтах и планах на жизнь. О том, кто круче – Джонни Депп или Леонардо Дикаприо. О том, как лучше обратить на себя внимание нужного человека… Обо всем поговорим, обещаю. И надеюсь, что ты не будешь против, если это прочтет кто-то еще. Вдруг им пригодится… Самый откровенный папа в мире – к вашим услугам.

Знаешь, доча…

Роман Грачев

«Впервые я ощутил в себе музыкальный дар в ту ночь, когда после первого сексуального опыта возвращался в общежитие города Череповца…»

(К/ф «Ландыш серебристый-2»)

«Всякий уважающий себя мужчина мечтает о сыне. По крайней мере, делает вид. Хотя на самом деле ему очень хочется иметь дочку.

Дочь – это единственная Леди, рядом с которой ВСЕГДА можно чувствовать себя Настоящим Мужчиной и Безусловным Авторитетом вне зависимости от физического здоровья, объема бумажника, марки автомобиля и наличия порочащих связей. Кроме того, воспитывая свою Маленькую Леди, ты стараешься исправить все ошибки, допущенные когда-либо в отношениях с женщинами. А ошибок мы совершаем немало.

Быть папой девочки – самое лучшее, что может произойти с мужчиной».

(«Томка, дочь детектива»)

«– Какой-то я уж очень идеальный получился.

– Ничего, жизнь это исправит».

(К/ф «Москва слезам не верит»)

Редактор Роман Грачев

Дизайнер обложки Роман Грачев

© Роман Грачев, 2018

© Роман Грачев, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-5590-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сторонним читателям

Извините, что обращаюсь к вам именно так – «сторонние». Дело в том, что эта книга от начала и до конца по форме и содержанию представляет собой монолог, адресованный моей дочери. Здесь довольно много личного. Это, однако, совсем не означает, что я вам не рад. Наоборот! Если вы держите эту книгу в руках, стало быть, она и ваша тоже, в противном случае я просто запер бы свою дочь в комнате и поговорил с ней с глазу на глаз.

Но хочу предупредить. В процессе публикации я столкнулся с дилеммой: какую возрастную маркировку поставить. С одной стороны, я беседую со своим собственным двенадцатилетним ребенком, и мы с дочерью обычно не церемонимся в выборе выражений и не стесняемся многих тем. С другой стороны, если наш разговор попадет в руки других несовершеннолетних детей (например, ваших), то в любой момент может нарисоваться какой-нибудь блюститель нравственности, уверенный, что сие «непотребство» разлагающе подействует на будущих носителей наших традиционных ценностей.

Давайте поступим так. Я на всякий случай поставлю на обложку ограничитель «18+», а вы уж сами решайте. Если сочтете, что обсуждаемые здесь темы должны находиться лишь в ведении взрослых, то с юридической точки зрения мы чисты. Но если вы решите, что вашим детям-подросткам, особенно девчонкам, будет интересно и полезно это прочесть, то я срочно сваливаю к канадской границе.

Эта книга – своеобразный сборник моих заметок, миниатюр, размышлений и наблюдений. Большей частью это оригинальный текст, но есть и небольшие цитаты из других моих книг, подходящие по смыслу и настроению. Если у вас появится желание ознакомиться с ними поближе, я не посмею возражать, буду только рад. В конце вы найдете почти полную подборку моих работ. Что касается настоящего издания, то я надеюсь, что вы не заплатили за него ни копейки. Сделать книгу бесплатной и общедоступной – мое принципиальное решение, так что будьте уверены, что вы ничего не нарушили, скачав ее на сторонних сайтах.

Спасибо, что вы со мной. Точнее, с нами.

Привет, дочерик!

Вот и понесла меня нелегкая в воспоминания. Не волнуйся, много времени у тебя не отниму, хотя и знаю, что тебе всегда было интересно слушать рассказы о том, каким балбесом я был в твоем возрасте (все эти мои самодоносы и явки с повинной оправдывают тебя в своих собственных глазах, не так ли?). Я вовсе не жду, что ты прочтешь эту книгу от начала и до конца за один присест. Ты можешь растянуть «удовольствие» на любой удобный тебе срок, ведь надо же еще находить время для учебы, зависания в соцсетях и «Контры». Впрочем, я ни на чем не настаиваю, делай как тебе удобнее. Я просто кое-что поясню в самом начале, а дальше сама решай.

Назначенную эпиграфом фразу я взял из своего любимого сериала. В одном из эпизодов «Ландыша» горе-продюсеры Лева и Стас в исполнении Александра Цекало и Юрия Стоянова ищут новую песню для своей бывшей жены (да, вот такая загогулина – оба были в разное время женаты на одной женщине, «звезде» эстрады Ирме, которую играла Алена Хмельницкая). Как назло, все мало-мальски толковые композиторы пошли вразнос: один попал под каблук любовницы, другой запил, а третий лежал на диване и жаловался:

– Веришь, Стасик, пить неохота, баб неохота, денег не надо… Депрессия…

– Депрессия? – возмущался Стас. – Лучший способ избавиться от депрессии – заняться творчеством! Ты что, вообще ничего не пишешь?

– Почему же, пишу. Хочешь послушать? Только вряд ли тебя это устроит.

– Ты дай послушать, а меня устроит!

Депрессивный композитор уселся у рояля, взял с пюпитра нотный лист, перевернул его обратной стороной и начал читать:

– «Впервые я ощутил в себе музыкальный дар в ту ночь, когда…».

В общем, ты понимаешь, доча – он начал писать мемуары, то есть воспоминания. Хотя был не так уж и стар.

Мне сейчас сорок пять. По классификации Всемирной организации здравоохранения, я застрял где-то на границе между «молодым человеком» и «мужчиной среднего возраста». С одной стороны, еще не время врастать задом в кресло у камина и с глубокомысленным видом рассуждать о бренности бытия, но с другой, наверно, имеет смысл ненадолго остановиться, подумать и спокойно поболтать с тобой о нашем, «папино-дочкином»? У тебя ведь тоже непростой возраст. Почему бы нам не совместить приятное с полезным?

В этой книге я хочу рассказать тебе о том, что знаю (слова, отмеченные звездочкой, получат свое разъяснение в конце). О вещах, к постижению которых мне пришлось идти всю жизнь. Что-то я подслушал у других умных людей, к чему-то пришел сам, но в этом тексте нет ни одной главы, которую я бы не прочувствовал и не пропустил через себя. Возможно, мне самому этот рассказ-разговор необходим больше, чем тебе, но, клянусь, если бы в свое время, лет тридцать назад, со мной вот так поговорили, то многих шишек на голове и ссадин на коленях удалось бы избежать.

Должен признать, что знаю и умею я к своим сорока пяти меньше, чем мне бы хотелось, и я ни в коем случае не претендую на знание абсолютной истины. Просто мне кажется, что даже то немногое, что я знаю, тебе может пригодиться. И еще я думаю, что ты не будешь возражать, если мои «мемуары» прочтет кто-то еще и им покажется это интересным. Ты у меня девочка не жадная.

Итак, с чего начнем?

А давай с того самого дня…

Послеродовой ступор

Знаешь, с удивлением (и тайной завистью) наблюдаю сцены в кино, где мужчин трясет как на центрифуге, когда у их жен начинаются родовые схватки. Каюсь, ничего подобного у меня не было. То ли мое врожденное хладнокровие, граничащее с пофигизмом, тому виной, то ли твоя пышущая здоровьем мама излучала нечеловеческое спокойствие, но в тот самый день, после девяти месяцев ожидания, погрузил я вас обеих в нашу белую «шестерку», отвез в родильное отделение районной поликлиники, а сам вернулся домой и с чистой совестью уселся на диван перед телевизором. Я смотрел «Статского советника» с Олегом Меньшиковым. Да-да, знаю, «фу таким быть», но это правда. Я был совершенно спокоен за вас.

Клянусь, я не испытал эстетического шока даже через час после твоего рождения, когда мне разрешили подержать тебя в руках. «Ну, поздравляю, ты теперь папа», – подумал я и вернул сверток с человеческим детенышем обратно врачу. Я даже пил вечером на автомате, потому что так было принято.

Признаюсь, мои чувства (точнее, их отсутствие) меня озадачили. Я же прекрасно помню свой неописуемый восторг, когда за несколько месяцев до твоего рождения на УЗИ впервые определили, что у меня будет девчонка! Я же плясал как полоумный! Едва-едва дотерпел, пока мы не вышли из женской консультации на свежий воздух. И вот – ты уже есть и готова к выписке!

Солнечный летний день, крыльцо роддома, радостные родственники. Кто-то уже выстрелил шампанским (пробка угодила в окно палаты на втором этаже), объективы фото- и видеокамер держат меня на прицеле, а я стою как идиот, держу этот гигантский тугой сверток, из которого торчит твой розовый пятачок, и не знаю, радоваться мне или плакать. В ту минуту – еще не знаю.

А дома, когда содержимое свертка уже лежит на кровати, дрыгает ножками и очумевшими глазами глядит на скопление народа, мне хочется, чтобы никто не расходился, чтобы гости еще посидели до вечера, вдарили со мной по рюмашке. Но нет, они расходятся, желают счастья в личной жизни, здоровья всем, распихивают по углам подарки и все до единого сваливают. И мы остаемся втроем, растерянные и потрясенные, в тишине, нарушаемой лишь твоими всхлипываниями.

Просторная двухкомнатная квартира вдруг уменьшается в размерах. Это уже не моя крепость. Вот тут, в углу на кухне, я сидел по вечерам с книгой, потягивая чай; на диване в гостиной я лежал, почесывая пузо и глядя в телевизор; на балконе – курил. Теперь я взираю на места своего беспечного гнездования почти с ненавистью. Отныне распорядок дней и вечеров укладывается в короткие промежутки между кормлениями, бесконечными постирушками и глажками. А еще эти подъемы посреди ночи! Я теперь с радостью удираю в магазин за хлебом, чтобы иметь хотя бы пятнадцать-двадцать минут личной жизни, и не могу дождаться окончания отпуска, чтобы выйти на работу и с чистой совестью проводить вне дома дни напролет.

Нет, я не могу сказать, что не рад. Я очень рад. Я же люблю тебя. Но я еще ничего не понимаю. Что характерно – отказываюсь понимать. Верните мне мое предсказуемое прошлое!

А потом случаются вечера, когда у тебя прихватывает животик. Мне приходится успокаивать тебя на руках. Хожу по квартире, пока ты не заснешь. Когда ты, наконец, успокаиваешься, уткнувшись носиком в мою грудь, со мной что-то происходит. В эти минуты я чувствую, что у меня два сердца.

Потом начинаются регулярные прогулки с коляской. Я беру с собой книжку потолще («Казус Кукоцкого» Улицкой и «Убить пересмешника» Харпер Ли) и наматываю километры по двору. Ты дрыхнешь, я читаю. Мне нравятся эти прогулки. Ко мне возвращаются покой и уверенность.