Бар «Надежда». Сборник рассказов

Бар «Надежда». Сборник рассказов
Роман Грибков

В каждом рассказе этого сборника своя история героев, они живут по-разному, в разных местах и даже в разных мирах.Каждый из героев надеется на лучшее, один на удачный кадр, другой на то, что доброта спасет мир, третий на друзей, которые всегда помогут в трудной ситуации, а четвертый может налить вам надежды в стакан, причем совершенно бесплатно.

Бар «Надежда»

Сборник рассказов

Роман Грибков

Редактор Мария Тонкачеева

© Роман Грибков, 2024

ISBN 978-5-0062-5125-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Переплетено

Андрей сидел над чистым листом бумаги, крутил в руках простой карандаш. Мысли его ходили по кругу и никак не могли лечь на бумагу. Андрей давно мечтал стать знаменитым стрит-фотографом, а те, как он знал, всегда выходили на съемку подготовленные. Они знали, зачем они выходят со своими камерами на улицу и что они желают зафиксировать на пленку.

Андрей пытался сейчас подготовиться, придумать, что ему снимать. Но в голове были только мечты о том, как он выпустил прекраснейший фотоальбом и раздает автографы, а размышления о теме этого альбома так и оставались на задворках сознания и не могли оттуда вырваться.

А ведь это были просто прекрасные мысли! Ровно те, которые могли бы лечь на белый лист бумаги черным следом грифеля. Мысли о городских собаках, об их непростой жизни, об их судьбе в черте города.

Где они добывают пропитание – на помойке, или их прикармливают сердобольные старушки? А где эти псы и сучки прячутся от непогоды? Есть ли у них друзья среди людей, взрослые или дети, кого больше у них в друзьях? А может, у них есть враги, тогда кто эти жестокие люди? Хотя никто не знает судьбу этих людей. Почему они стали жестокими, – может, это была старая кровная месть, сучка за щенка, человек за ребенка? Где эти городские собаки растят новое поколение себе подобных? Почему во дворе Сашки этих дворян больше, чем во дворе Андрея?

Были и такие мысли: не получится снять много материала за один раз, – продолжай ходить и снимать, пока не наберешь достаточно для фотоальбома. Собирать фотографии упорно, по крупицам. Погулять по дворам и найти героев, – собак, которые там живут, – наблюдать за ними и их окружением. Пойти за ними, посмотреть, куда и зачем они побежали. Побежали в сторону пустыря, – но твое время вышло, тогда в следующий раз надо идти на пустырь… Не хочешь подходить близко, – возьми телеобъектив.

А может, под окнами есть помойка дворовая, можно на нее поглядывать из кухонного окна и иметь рядом камеру, чтобы снять героев – археологов, добытчиков пропитания. Складывать все добытые материалы в тематические папки, копить эти богатства. Потом сесть и отобрать лучшее, а потом еще раз отобрать лучшее из лучшего, смешать и выбрать еще раз лучшее из самого лучшего.

Пусть на это уйдет столько времени, сколько надо, – месяц, а может, год, да хоть десять лет! – надо сделать это хорошо и методично. Можно вести и другие исследования параллельно.

Но в этот раз лист остался чистым, Андрей со вздохом встал, взял камеру и вышел фотографировать всё, что хоть мало-мальски походило не шедевр в его понимании.

Андрей накинул на себя ветровку темно-синего цвета, закинул за плечи черный городской рюкзак, влез в кроссовки, проверил по карманам мобильник и ключи от дома. Посмотрел на двери комнат, припоминая, всё ли он выключил из электроприборов. Снял рюкзак и проверил в десятый раз фотоаппарат и пленку, опять закинул его за спину и вышел из дома.

Спустившись на жутко прокуренном лифте и выйдя из подъездной двери типовой панельной девятиэтажки, встал в раздумьях, в какую сторону пойти. Побродить тут, в своем районе, или дойти до метро и рвануть в центр города? Нет, центр отменяем, – там он не смог вспомнить ни одной бездомной собаки. Оглядевшись по сторонам и вспоминая, в каких дворах он видел бездомных псов, пошел направо.

За соседним домом были торговые ряды, позади которых – подъезды для разгрузки товара в магазины и выноса мусора. Там находился и сетевой продуктовый магазин, за которым частенько скапливался мусор из просроченных продуктов. А это всегда привлекало бродячих собак и бродячих людей. Им всем требовалась еда, – хоть она и просроченная, но в их луженых желудках прекрасно переваривалась и не делала им вреда.

Идя вдоль своего дома, Андрей уже включился в свое сканирующее состояние, когда обостряется восприятие и мозг начинает подмечать детали, на которые в обычное время не обращает никакого внимания. Вот место с люком колодца, где кормят голубей, – сейчас их нет, но, может быть, когда их будут кормить, они, испугавшись чего-либо, красиво взлетят всей стаей, это и станет кадром.

А вон у последнего подъезда мисочки стоят, тут прикормили кошек. За домом взгляд Андрея ни за что не зацепился, проскользнул по предметам мимо. Зайдя за здание торговых рядов, Андрей приметил новую площадку для отдыха, с установленными в круг скамейками и урнами для мусора через одну между ними. По обыкновению, в таких местах было налузгано семечек и нащелкано мажорных фисташек. Урны переполнены пакетами из-под закусок к пиву, самими пивными бутылками и банками, местами торчали горлышки прозрачных водочных бутылок.

Выбрав скамейку почище, с которой можно было увидеть весь двор и погрузочный подъезд продуктового, Андрей стал наблюдать за происходящим. Из черного входа магазина вышли две женщины, одетые в светлые блузки и темные юбки, – наверное, дресс-код. Скорее всего, кто-то из администрации магазина, может, директор с бухгалтером, а может, еще кто. Стоят, курят свои длинные, тонкие женские сигареты. Вдоль соседнего дома проехала машина ППС. Да, не шибко много происходит в этом дворе, – ни предполагаемых Андреем собак, ни маргиналов, ищущих пропитания, даже курильщицы из магазина обратно ушли.

Только Андрей тоже собрался уходить, как на соседнюю скамейку приземлился интересный субъект – пропитого вида мужик, на вид лет пятидесяти, худой, в растянутом свитере, в трениках с пузырями на коленях и в старых драных мокасинах. Суетливость мужика заставила Андрея подождать и понаблюдать, что будет дальше. Мужик всё оглядывался по сторонам, видимо, выискивая взглядом своих друзей – собутыльников, хотя какие это друзья, скорее, кружок по интересу выпить. Андрей бесцеремонно за ним наблюдал, мужик, заметив это, немного задумался и через мгновение встал и направился к Андрею, которому не требовалось долго думать, чтобы догадаться, зачем к нему идут.

– Браток, мелочью не выручишь? – сказал подошедший сиплым голосом.

– Извините, я без кошелька, да и по карманам пусто, – ответил Андрей.

– Может, сигареткой угостишь, а то со вчерашнего дня без курева? – продолжил мужик и затянул обычную телегу. Про то, что он вообще-то работящий и умелый слесарь, ему просто не прет по жизни, а может, что-то случилось у него там. Андрей вежливо попрощался и ушел с площадки. Очевидно, тут ему уже не дадут спокойно понаблюдать, присев на уши и клянча мелочь или прося купить бутылку «поправить здоровья», – возможно даже, будут обещать «вернуть с получки».

Андрей решил пойти во двор с прудом: там есть сквер, в котором часто можно было встретить собачников, но в это полуденное время там, скорее всего, никого нет или сидят бабушки со своими домашними питомцами, – но это тоже интересно и стоит посмотреть.

Идя в сторону двора с прудом, Андрей заприметил товарищей маргинала со скамеек, их-то новый знакомый Андрея, скорее всего, и ждал. А они его, по всей видимости, нет. Они пили водку из горла, большими и жадными глотками, – один пьет, другой не сводит глаз с бутылки и тянет к ней руку, – отнял ее от губ товарища на один известный им счет, но только для того, чтобы потом самому жадно к ней присосаться. Андрей пожалел, что его фотокамера еще была в рюкзаке, – тут можно было снять пару жанровых зарисовок, просто в копилку архива. Обойдя эту пару, демонстрирующую пороки зависимости от алкоголя и жадности, Андрей остановился на пешеходном переходе, ждать зеленого сигнала светофора. Ожидая, Андрей достал камеру из рюкзака, снял крышку с объектива, включил камеру, наблюдая значения выдержки в видоискателе, настроил ее на работу, поправив диафрагму на объективе, взвел затвор, чтобы была возможность снять кадр почти мгновенно.

Перейдя дорогу и пройдя вдоль очередных торговых рядов, точных близнецов тех рядов, что красовались с противоположной стороны дороги, Андрей вышел в еще один типовой двор, среди типовых девятиэтажек. Двор был широкий, даже со своим небольшим сквером, в этом сквере разместились две детские площадки, а между ними Андрей приметил маленькую постройку, это оказалась будка для собак. Нет, не такая, как бывают в деревнях – из досок и с покатой крышей, а бывает с двускатными крышами, – тут была коробка из-под большой бытовой техники, может, от стиральной машины, а может, даже от холодильника. Судя по рисунку на тканях, внутри были навалены старые детские одеяльца, покрывальца и что-то еще, верх и стены коробки были обшиты плотным черным полиэтиленом, – о том, что это коробка, говорили только внутренние ее стены. Хозяин конуры отсутствовал. Андрей сделал пару кадров этой постройки, – просто размяться в фокусировке и на будущее прикинуть ракурс, с которого можно будет снять будку с хозяином внутри. После Андрей пересек дворовый сквер и вышел во двор с прудом.

Пруд был прямоугольный и закованный в железобетонные плиты. По нему, как обычно, большой стаей плавали утки, Андрей огляделся вокруг, – на противоположной стороне оказался еще один дворовый сквер, там на скамейке сидела бабуля.

Обойдя вокруг пруда, Андрей дошел до сквера, где сидела бабуля, – она оказалась элегантно одета: в бежевый плащ, беретку и шелковый шарф на шее, а возле ее ног сидел мопс, судя по седине на его морде, уже немолодой, а если пересчитать собачьи года на человеческие, то он, скорее всего, уже был ровесник своей хозяйке. Андрей решил снять эту пару.

– Здравствуйте, простите меня, пожалуйста, а могу я сделать несколько снимков вас и вашей собаки? – спросил Андрей.

– Здравствуйте, молодой человек, конечно, можете, Боня, сидеть, у нас начинается фотосессия, – ответила бабуля и приосанилась.

Пес же не шелохнулся, продолжая сидеть у ног хозяйки и наблюдать за Андреем, который уже начал снимать. Сделав несколько снимков с разного расстояния и отдельные портреты бабули и мопса, Андрей собрался уходить.

– А вы здесь часто бываете? – спросил он.

– Каждый день, так что, если хотите, можете еще прийти и фотографировать нас сколько хотите, мы не из стеснительных, да, Боня?

– Спасибо, постараюсь в скором времени принести вам фотографии, до свидания, – улыбаясь, сказал Андрей.

Распрощавшись с бабушкой, Андрей отправился дальше через сквер, – это был обновленный сквер: тропинки выложены каменной плиткой, новые скамейки и фонари, свежепосаженные кустарники.

Выйдя из сквера, он попал во двор, в котором была единственная на весь район площадка для выгула и тренировки собак. Это был очередной прямоугольник земли, обнесенный сеткой-рабицей, – в типовых районах всё прямоугольное. Внутри были снаряды для тренировки собак, бревна, барьеры разной высоты, змейка из шестов. Андрей испытал прилив радости, ведь тут точно можно сделать хороший сюжет про городских собак.

Сейчас площадка была свободна, – оно и понятно, середина дня, собачники уже выгуляли своих питомцев. Зайдя на площадку через калитку и внимательно посмотрев под ноги, дабы не вступить в неприятность, Андрей прицелился камерой на снаряды, оценивая каждый: как снимать – возле него или на нем.

Пока Андрей прикидывал возможности, скрипнула калитка и вошла высокая стройная девушка, которая вела на поводке огромного немецкого дога. Андрей, не задумываясь, начал снимать, как девушка подает тихие команды собаке и подкрепляет их жестами, указывая псу, что надо делать.

Удивительно, но это уже второй человек за день, который совершенно не возражает против съемки. Видя это, Андрей уже абсолютно спокойно делал снимки собаки и ее хозяйки возле снарядов, которые он приметил ранее.

Закончив тренировку собаки, девушка подошла к калитке, подозвала пса, пристегнула к ошейнику поводок, в этот момент их внимание привлек какой-то шорох, девушка и пес одновременно обернулись назад. Андрей всё продолжал снимать: ему понравилась эта естественная поза обернувшихся, такие кадры всегда вызывают интерес у зрителей, – что же там происходит, куда они смотрят? Сместив ракурс съемки, Андрей заметил за сеткой высокого парня, что-то искавшего возле сетчатого забора площадки. Андрей сделал еще два кадра, и пленка в камере закончилась, он начал ее перематывать обратно в катушку. Девушка и ее четвероногий друг уже потеряли интерес к происходящему за сеткой и стали выходить с площадки, девушка обернулась и, улыбаясь, сказала:

– До свидания.

– До свидания, – ответил Андрей тоже с улыбкой. У него потеплело на душе, как обычно бывало, если он замечал проявленную к нему симпатию.

Андрей, смотав пленку и кинув ее в рюкзак, достал новую и ловким движением заправил ее в камеру, сделал пару холостых кадров, чтобы смотать засвеченный кончик и подмотать первый рабочий кадр. Выйдя через калитку с площадки, он понял, что проголодался. И направился домой, – смысла есть где-то еще не было, он же рядом с домом.

Дорогу выбрал не напрямик, а так, чтобы пройти еще через пару дворов, провести разведку. Идя по дороге между забором комплекса металлических гаражей и безподъездной частью длинного дома, Андрей задумался и немного размечтался после встречи с хозяйкой немецкого дога. Находясь в этом задумчивом состоянии, он не услышал быстро приближающихся шагов за спиной, но очень четко почувствовал сильнейший удар по голове сзади. По инерции он полетел вперед, споткнулся и, падая на колени, уперся левой рукой в асфальт, правую же поднял вверх, в надежде сберечь камеру. В глазах потемнело, в голове начал звучать колокольный звон. Андрей почувствовал, как с него сдернули ремень камеры и вытащили фотоаппарат из руки, – сил удерживать его просто не было, да и надо было обхватить голову, чтобы она не развалилась на части от звона, царящего в ней. Держа голову обеими руками, Андрей лежал на асфальте и стонал, звон утихал и превращался в боль в затылке. Послышались шаркающие шаги, и потом раздался старческий заботливый голос:

– Молодой человек, как вы? Я видел, куда побежал этот подонок!