Мятеж

Мятеж
Роман Корнеев

Человечество вышло за пределы родной планеты, покорило недра чуждого ему пространства, по-прежнему оставаясь безвольной игрушкой в руках Конклава Воинов – той единственной силы, которая взялась некогда вести людей сквозь космическое горнило. Однако спустя века настала пора брать на себя ответственность за будущее человека космического, настала пора поднять мятеж.

Мятеж

Роман Корнеев

© Роман Корнеев, 2018

ISBN 978-5-4490-7350-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Суперсимметрия

Гемисфера дышала безумием и смертью.

Иззубренные плети фрактальных щупалец копошились в пространстве проекции, слепые, медлительные, но беспощадные в своей холодной рациональности. Они были увлечены тем единственным, для чего тут вообще хоть что-нибудь существовало – почувствовать, локализовать, распознать, загнать в ловушку файервола[1 - Файервол – гипотетическая область скачка излучения Хокинга, в которую попадает свободно падающий на чёрную дыру наблюдатель при пересечении горизонта событий, здесь: воображаемая граница между «субсветом» (обычным пространством) и «дипом» (топологическим пространством).] любую материю, выдавить в обманчиво безопасный субсвет, после чего оставить там медленно умирать, намертво завязнув на крохотном клочке холодного пространства, не оставив от неё в итоге и следа.

Вглядываясь в эти протянувшиеся на декапарсеки проекции бесплотных ганглиев, хотелось зажмуриться, бежать от них на другой край Галактики, а может и дальше, в радиоактивную бездну войда[2 - Войд – космологическая пустота в промежутках между галактическими нитями и скоплениями. Вопрос образования подобных космических пустот неразрывно связан с теорией формирования крупномасштабной структуры Вселенной.], куда угодно, лишь бы больше не видеть перед собой тугие пучки бесконечно ветвящихся безглазых червей, слепо, но увлечённо просеивающих топологию звёздных скоплений в поисках самого ценного – сгустков самоорганизующейся информации, по недоразумению называемой нами разумной жизнью.

Увы, бежать некуда, да и бесполезно – эти порождения проекционного пространства гемисферы были не более реальны, чем номера вдоль мерцающей паутины галактических меридианов. Сродни любому фантому, у этих белёсых медленно покачивающихся вязких токов тёмной материи был один неискоренимый порок – от них не заслониться рукой, не зажмуриться – проекция светится сквозь пальцы, веки, предметы скудной обстановки рубки всё так же ярко и так же страшно.

Морок можно сделать более тусклым и вовсе отключить, но не исчезнет то, чьим математически точным слепком он является. Не исчезнет источник, его породивший, не растворится вчерашним кошмаром смертельная опасность, исходящая от этих перемалывающих пространство жвал.

Чуть сдвинь виртуальные бегунки масштабирования, и ты увидишь, как фрактальное плетение, то уплотняясь в кристаллы доменов, то почти растворяясь тонким гало на фоне свечения межзвёздных туманностей, тянется от Выступа Ориона до самого дальнего края Рукава[3 - Рукав Лебедя, рукав Ориона, рукав Персея, рукав Стрельца и рукав Центавра – в романе перечислены рукава нашей Галактики, названные так по имени созвездий, на которые приходятся их проекции на земном небе.] Стрельца, и далее серебристыми паутинками бросается через пропасти голого пространства к Южному Кресту, Лебедю, пересекая весь звёздный диск Галактики.

Да, эта дрянь везде. Присмотрись – топологические близнецы пытающейся тебя сожрать твари точно так же шевелятся в килопарсеках от тебя, просеивая своим голодным взглядом периферийные шаровые скопления, холодные туманности и горячие внутренние области звездообразования. Сколько ни прячься, а от тварей не уйти. Они пришли за тобой. Именно ты их, если хочешь, и породил. Самим фактом своего здесь присутствия. Тем, что ты набрался смелости покинуть субсвет. Можно тысячи лет бегать от этих щупалец, а потом всё равно увидеть распускающуюся у тебя под носом ядовитую актинию.

Дайс давно устал их бояться. Но всё равно каждый раз, оставаясь наедине с чернотой гемисферы, не мог удержаться от холодной дрожи. Это было сильнее его. Словно тысячи ледяных иголок сквозь глазное дно проникали ему под своды черепа и начинали там ворочаться, размеренно покачиваясь из стороны в сторону, путая мысли, извлекая из самых тёмных глубин сознания старые страхи, будоража давно забытые воспоминания и, в конце концов, за долгие часы дежурства превращая его мозги в однородную вязкую кровоточащую массу. Эти бритвенно-острые пространственные щупальца давно поселились в нём незримым паразитом и буквально ели его изнутри.

Впрочем, Дайсу было плевать, чего это ему будет стоить завтра, важнее было сделать дело.

Потому его саб раз за разом совался в это змеиное гнездо, пока другие, менее опытные, а может, просто более разумные капитаны предпочитали ловить удачу издали, где свобода манёвра позволяла куда проще уворачиваться от эхо-импульсов и потому оставаться в относительной безопасности.

Дайс поморщился. Какой смысл тратить драгоценный ходовой ресурс эмиттера[4 - Эмиттер – здесь: излучатель, генератор поля.], бесполезно прожигая лишние декапарсеки на самой периферии фокуса, ведь каждая тысячная доля радиана угла параллакса[5 - Параллакс – изменение видимого положения объекта относительно удалённого фона в зависимости от положения наблюдателя, измеряется в радианах дуги.] при триангуляции[6 - Триангуляция – здесь: алгоритм дробления пространства на зоны с целью локализации источника сигнала.] на таких расстояниях превращала погрешность субсветовых расстояний в непроницаемую преграду. Что толку знать, где цель, если после обратного проецирования в субсвет это место окажется отделено от тебя десятком лет полёта фотона.

Кольца на левой руке звонко цокнули, надевая на гемисферу второй скин[7 - Скин – здесь: информационный слой.]. Вот ради чего они с командой раз за разом ныряли в дип, рискуя не выйти обратно в субсвет, или выйти лишь навстречу скорой и неминуемой гибели.

Три сдвоенных узконаправленных эмиттера на носу саба сплетающимися хлыстами тянулись в недра проекции фрактального пространства[8 - Фрактальные пространства – самоподобные пространства дробных размерностей, в отличие от обычных метрических пространств целочисленной размерности. Термин введён в оборот Бенуа Мандельбротом в 1967 году в его статье о самоподобии.] навстречу почти неуловимому фокусу. И пока Дайс играл в кошки-мышки с чуждыми, неподвластными человеку силами и тянул время, рискуя расшибить саб о случайную шевелёнку – флуктуации тёмной энергии в недрах дипа были непредсказуемы и смертельны – восемнадцать аналитиков в своих операционных капсулах непрерывно, в три смены, продолжали искать центральный узел источника паразитной статистики, крошечный, по всем оценкам не более трёх мегатонн массы покоя, чёрный камешек.

И дип вас всех разорви, на этот раз они его найдут.

Обычная тактическая игра – первым обнаружить противника и благополучно уйти. Только играть в неё приходилось собственными жизнями, да ко всему происходила она в топологическом шестимерном пространстве дипа, от которого сворачивало даже лужёные мозги бортового квола, что уж говорить о дежурных навигаторах и аналитиках, чьи обколотые когнитаторами[9 - Когнитаторы – здесь и далее подразумеваются вещества, усиливающие и ускоряющие когнитивные процессы в мозгу – то есть работу памяти, анализ информации, принятие решений, построение программы действий. Современные ноотропы относятся к этому же классу препаратов.] теменные доли потом мучительно, месяцами будут вправлять на базе, избавляя каждый уцелевший синапс от малфункциональных[10 - Малфункциональный – здесь: неработоспособный.] мета-каналов, причём человек пять всё равно придётся списать подчистую.

Дайс на пару секунд включил гемисферу в полноценный режим, но тут же пожалел об этом и вернул как было. Это безумное сплетение топологических свёрток и гипербран[11 - Брана, гипербрана (обр. от мембрана) в теории струн – гипотетический фундаментальный физический объект размерности, меньшей, чем размерность пространства (например, двенадцатимерного), в котором он находится, при этом всё физическое пространство описывается как различные колебания стабильных фундаментальных бран.], в которое превратилась обычная пространственная проекция, было больше похоже не на степенный танец щупалец – собственных, тонких, слабых, юрких и посторонних, неповоротливых, но смертельно опасных – она больше походила на сражение многомерных мясорубок с клубками безглазых, тычущихся наугад и непрерывно выворачивающихся наизнанку сосудов Клейна[12 - Бутылка Клейна (сосуд или поверхность Клейна) – неориентируемая поверхность, примером может служить лента Мёбиуса, у которой можно попасть с одной стороны на другую, не покидая самой ленты, однако, в отличие от неё, поверхность Клейна компактна и замкнута, как если бы у ленты Мёбиуса были склеены противоположные края.].

Дайса, не рассчитавшего силы в конце полусуточной смены, скрутило так, словно в основание черепа приложили ржавым реакторным ломом, заодно для чего-то заполнив брюхо пронзительно-ледяным и тяжким. Транскарниальная стимуляция[13 - Транскарниальная магнитная стимуляция, а также воздействие излучением на специально имплантированные фотонейроны – способы неинвазивного воздействия на участки коры больших полушарий, в частности с целью их стимулировать и передавать информацию.] возбуждённых фотонейронов легко могла перегреть даже вполне отдохнувшие мозги.

Обычное дело – собственные руки, мучительно пытающиеся оттереть с глаз яростно щиплющий роговицу пот, ты даже разглядеть не можешь, а вот копошение фракталов в гемисфере – по-прежнему как на ладони. Оно не пропадёт, даже если Дайс сейчас себе глаза просто вырвет с мясом. Помнится, в позапрошлом дайве один из аналитиков – флот-лейтенант Юнг, опытнейший дайвер, полсотни прожигов[14 - Прожиг – здесь: цикл штатной работы двигателя от включения до отключения. В наше время применяется в ракетостроении (отглагольн. англ. burn down), термин неофициальный, но очень распространённый в профессиональной среде.] в послужном списке – так и решил с собой поступить. Его потом едва откачали, сейчас списан из состава, а может уже и эвтаназирован по-тихому на какой-нибудь захудалой планетёнке. А что, так даже гуманно, когда мозги у человека спеклись вчистую.

Уф, кажется, отпустило. Дайс не без удовольствия сконцентрировался на собственных ощущениях – вот потекла за шиворот комбисьюта крупная капля, оставляя за собой ледяную дорожку, вот щекочут лицо всполошившиеся системы кондиционирования, плюс ложемент, уловив спазматические сокращения мышц, без спросу устроил Дайсу неловкий сеанс массажа, больше похожий на изощрённую пытку раскалёнными иглами в крошащийся позвоночник.

Так, отставить.

Финал дежурства прошёл без особого интереса. Опасных сближений векторов атаки не случалось, подлючая шевелёнка тихушничала, да и аналитики ничего подозрительного так и не нащупали. Рутина. Если таким словом вообще можно было назвать то, чем они тут занимались. Рутина над бездонной пропастью, а под ногами даже не натянутая стропа – острие иглы, на котором приходилось балансировать. И ты такой – на цыпочках, босой, с каждой секундой чувствуешь, как твоя единственная опора всё глубже погружается тебе под ноготь, а кровь из искалеченного пальца всё более толстой струйкой течёт туда, вниз, навстречу твоей скорой и неминуемой судьбе.

Дайс отключил гемисферу и на долгую минуту замер, прикрыв веки, пока зрачки вернутся в норму, восстановив толерантность[15 - Толерантность – здесь: снижение реакции, в результате чего раздражитель начинает попадать в предел допустимых значений.] к обычному дежурному освещению, которое в первые мгновения всегда казалось мучительно, режуще-ярким.

Изогнутые направляющие как всегда мешали сориентироваться в пространстве. Сабы что изнутри, что снаружи больше походили на выпотрошенных ластоногих, нежели на обычный человеческий крафт. Хотя в глубинах дипа «снаружи» на них, разумеется, смотреть было некому. Да и что там интересного – размазанное на добрый декапарсек облако квантовых флуктуаций с парадоксально отрицательной плотностью энергии-вероятности. По сравнению с этой пустой кисеёй неощутимые тёмные токи вакуумной пены меж галактических рукавов были сродни недрам старых звёзд, такие плотные, что не выпускали из своих глубин даже нейтрино, и такие недвижимые, что остановили в собственных тенётах даже сами колебания квантовой неопределённости. Саб же на их фоне скользил сквозь пальцы субсвета натуральным призраком. Дунешь – улетит.

Впрочем, на взгляд изнутри простое человеческое зрение наблюдало перед собой вполне осязаемые шпангоуты с натянутым на них серым пологом невзрачного военного эластомера. Никакой экзотической физикой тут словно и не пахло. Локальная свёртка. Пузырь нормальности в ненормальном мире.

Дайс, ловко изогнувшись, шлёпнул по рыбьему брюху намертво прилипшей к нему перчаткой и, подтянувшись, одним рывком протолкнул себя к мембране люка.

Килевой транспортный тоннель был пуст, только в дальнем его конце, полощущемся на волнах приливных сил, мелькала чья-то белая фуфайка. Дайс, не мешкая, схватился за транспортную ленту, которая тут же потащила его, слегка покачивая на вывихах изограв[16 - Изограва – воображаемая линия или поверхность равной кривизны пространства. Для изолированного точечного гравитирующего объекта имеет форму сферы с этим объектом в центре.].

Интересно, что бы подумали наши предки, если бы вдруг узнали, как на самом деле будет выглядеть гиперсветовой способ передвижения? Эластичная лента с кондовой диодной подсветкой внутри, дважды опоясывающая саб по периметру. Больше это было похоже на какое-то мягкостное ископаемое, продольно-симметричное кишечнополостное. ордовик, кембрий[17 - Ордовик, кембрий – раннепалеозойские эры возрастом полмиллиарда лет, считаются эпохой первого расцвета многоклеточной жизни на Земле, длились 42 и 56 млн лет соответственно.]. Дайверы проводили свои дни в погружениях среди кишок примитивного слепого китообразного моллюска, запустившего собственные жабры-переростки в недра окружающего пространства в поисках еды и информации.

Капитанская каюта была третьей, если считать от кормы, то есть от рубки до места Дайса протащило в проекции субсвета порядка полупарсека. Если не попадать в шевелёнку, то даже заметная кривизна пространства вблизи массивных объектов на масштабе человеческих пропорций вызывала разве что приступы головокружения. А вот что попротяжённее уже запросто могло тебя разорвать приливными силами, а заодно и легко вскипятить ими же до состояния кваркового бульона. Но навигаторы этого не допустят, оставив, тем не менее, саб весьма заметно покачиваться и извиваться.

Из чего такого волшебного мозгодавы с саппортом сделали прочный корпус, что он выдерживал подобное небрежное к себе отношение при общей длине даже самого крошечного и юркого саба в добрых пятьдесят погонных метров – Дайс старался не задумываться, дайверу так спокойнее. И без того постоянно чувствуешь через перчатку, как родное корыто полощет в лагунах и кротовых норах проекции субсвета.

Мембрана любезно разошлась у Дайса перед носом, так что он с разгону нырнул туда движением опытного пловца. Только всё равно по пути заметно приложился многострадальной коленкой о жёсткий край эмиттера запорного клапана. Чтоб его.

В каюте воняло, как и почти везде на борту – застарелым потом, рециркулируемой мочой и окислившимся металлом. Это опять что-то коротнуло в энерговодах системы жизнеобеспечения. Саппорт уже два дайва назад обещал наладить, но дальше обещаний дело не заходило, и вот вам, очередной рейд по щиколотку в собственном секрете.

Дайс деловито заворочался на крошечном пятачке между санблоком и закреплённым на боковой переборке спальным мешком, стаскивая с себя липнущую к коже паутину комбисьюта. Хотя бы эта дрянь одноразовая, бросил в утилизатор и готово. Вот тебе намёк на чувство избавления.

– Думаешь, шансы ещё есть?

Дайс невольно сделал распрямляющее движение, в итоге приложившись теперь ещё и затылком. Каркающий голос исходил из самого тесного угла каюты где, кажется, невозможно было уместиться даже крошечному дайверу. Но старикану это удавалось.

– Коммандер, сорр, виноват, не разглядел. Шансов навалом. Или мы их, или они нас.

На флоте вообще (и среди дайверов особенно) водилась такая манера чуть что изображать молодцеватость на грани идиотизма.

– Капитан, не паясничай.

Дайс приподнял уровень света в каюте, но тут же пожалел об этом – Тайрен был мрачнее обычного. Казалось, морщины на его лице поскрипывали от напряжения.

– Мы с командой делаем, что можем. Ближе уже никак.

– Я тебя не просто так потащил в этот дайв, лишние декапарсеки с тобой нарезать, нам сейчас кровь из носу нужна триангуляция, ещё неделя барража[18 - Барраж – здесь: заградительное построение флота.] в зоне – консервам придётся размыкать генераторы и уходить в дип. Ты же видел, какое тут движение, если не сняться вовремя, на выходе получим вместо флота груду мёртвого металла. Ты думаешь, мы сдались всей этой шевелёнке? Ей нужны большие крафты. Твой саб для неё так, назойливая муха, а заодно, если повезёт, добровольный наводчик, прожиг туда, прожиг сюда, вот ещё один канал скомпрометирован.

– Спасибо и на этом. Только нас и прихлопнуть заметно проще, когда на корме всего два петаватта[19 - Петаватт – 10 в 15 степени ватт. Чтобы понимать масштаб цифр, один световой год – 10 петаметров. Также ниже в тексте будут встречаться приставки «экса» – 10 в 18 степени, или тысяча в шестой степени, «тера» – 10 в 12 степени, «гига» – 10 в 9, «мега» – 10 в 6, «гекто» – сто, «дека» – десять.] и никакого прикрытия, не забывай об этом.