Время истекло

– Вене ву антересе, вы подойдите, поинтересуйтесь.

Кажется, я отреагировал достойно. Во всяком случае обошёлся без прыжков на месте и прочих экспрессивных способов самовыражения.

Впрочем, я замер, что тоже сойдёт за истерическую реакцию, и лишь спустя долгую секунду начал медленно, неохотно оборачиваться.

Но ничего страшного не увидел.

Щуплая брюнетка в перепачканной рабочей робе, респираторе и тактических очках. Если подумать, она выглядела моей собственной копией, только очень, очень юной. Сущий ребёнок. Как я её мог не заме…

Подвох был в том, что я и сейчас собеседницу толком не видел.

Ну то есть видел. Собственными биологическими глазами. А вот вся прочая моя аугментация продолжала молчать. В помещении были только я и клиент.

Ой как мне это всё не нравится. Впрочем, если её не видят приборы, значит, она как минимум не вооружена.

– А вот этого делать не стоит.

Кажется, даже из-под громоздкого респиратора я сумел различить её улыбку. И на этом попытки достать ствол благоразумно оставил. Если это та, что увела клиента из-под носа кавалерии, мне с ней тягаться в скорости реакции точно не стоит. Сразу понятно, кто из нас быстрый, а кто мёртвый.

– Вы… вы кто?

– Какая разница?

Действительно, разницы никакой. Но вот её едва заметный валонский (а может и пикардский) акцент французского я машинально приметил, хотя в целом ничего удивительного, до Чжаньцзяна тут километров семьдесят, не больше, там до сих пор полно нативных франкофонов. Впрочем, она точно не местная.

– Вы, кажется, хотели глянуть на него поближе?

Пожав плечами, я вновь повернулся к клиенту, впрочем, стараясь оставить свою лихую конкурентку с краю поля зрения.

А правда забавно. Мне только показалось, что он был привязан к стулу. На самом деле пластиковые петли попросту удерживали его от падения. При желании, клиент, придя в себя, смог бы высвободиться за считанные секунды.

– Это вы его так?

– Вы же сами знаете, что нет. Он так и сидел, когда я его увидела.

Хм, ну она несколько преувеличивает подробности, в которых я всё это наблюдал со стороны.

– Допустим, что я вам верю.

Моя визави снова усмехнулась.

– Допустим.

– Но зачем им всё это делать? Они его чем-то накачали, да?

– Вы же слинкер?

– Какая разница? Слинкер. Будто бы вы – нет.

Снова ответный смешок.

– Тогда вы должны были успеть собрать на своего клиента изрядный компромат, пока за ним наблюдали.

– И что?

– И то, что вы должны были заметить, насколько он никчёмный типок.

Я молча продолжал ждать.

– Подумайте сами, зачем такой Корпорации?

Так всё-таки это была Корпорация.

– Не знаю, вы скажите.

– Он ничего не знает, ни черта не умеет, даже в бега он подался исключительно по собственной глупости.

– Ага, и потому за ним, кажется, гоняется половина оперативников в радиусе сотни километров. Вы тоже тут не случайно оказались, мадемуазель?

– Не случайно. Но и не специально. Я искала не его. А их.

И показала так многозначительно куда-то в небо.

– Ромул просто так не спускает своих собак.

Понятно. Теперь мне всё стало ясно.

– Вы хотите сказать, что знаете, зачем он им понадобился?

– Кое-что знаю. Хотите, проведём эксперимент?

Меня всё происходящее уже понемногу начинало злить.

– Какого рода?

– Очень простой. Я сейчас уйду, а вы дождитесь, когда он очнётся, и сдайте его людям Корпорации.

– Зачем бы мне это делать?

– Ну вы же хотели бы туда вернуться, я знаю.

На этом месте я не выдержал и рассмеялся.

– Я сказала что-то смешное?

– Ну я попал, слинкер, следящий за слинкером. Какой позор на мои седины!

Но она не поддержала моё веселье. Фу-ты ну-ты, чувство юмора у неё было какое-то своё, и чужого ей не требовалось.