Юность. Музыка. Футбол

– Ну да. Что смеёшься? Не, я врубаюсь – это чтоб заслонить.. Всё равно необычно. У нас одна девочка, когда я в больнице лежала, странная была – засыпала всегда поперёк. Сидя в наушниках. Она вообще их не вынимала, и в туалет, и на обед – всюду в них. В общем, будили её – тогда она раздевалась, ложилась нормально. Вдоль. Лежала так, ворочалась, скрипела, блин, кроватью, а заснуть не могла. Снова садилась и скоро опять вырубалась. Такая вот странная. Но там вообще странных много. Если не наркоманка, то тронутая.

– А как она выглядела?

– Кто?

– Девка эта.. Брюнетка такая, стрижка короткая?

– Ну да.. каре укороченное.. А откуда ты?..

– Ехала в электричке с нами такая.. не от мира сего.. вспомнилась сразу, когда ты про неё начала. А тебя как туда занесло, в больницу?

– Да.. Сожрала колес в депрессухе. Парень мой умер. От передоза. Десять месяцев ровно встречались мы с ним, почти что одиннадцать. Но я испугалась, матери рассказала. Промыли меня..

Сзади вдруг крякнул Данила, и коротко пискнула Светка…

– Нас музыкой там лечили. Надевали повязки всем на глаза и включали этого.. Грэя. Нет, подожди.. Грина! Точно, вспомнила – Грига! Им главврач фанател. Говорили, он сам как-то раз чуть не съехал, и Григ его спас…

?

Андрюха подвел Руслана к крыльцу, развернув его так, чтобы я мог забраться с перил. Когда я залез ему на спину, его повело, но только на пару секунд. И то – не от веса, конечно, а от моей неуклюжести. Вообще, Руслан был привыкшим – едва ли не каждый второй практикант норовил прокатиться верхом на коне коменданта базы Павла Эдуардыча, большого поклонника Бахуса. Я вот тоже собрался за водкой. Пешком до станции далеко: туда семь км, и обратно не меньше. Верхом-то, должно быть, поближе.

– Ну вот, а боялся, – подбодрил меня Андрей, когда я принял что-то близкое к позе наездника, – Шлепнешь по заду – вперед, нужно налево – слева за гриву потянешь, направо – справа. Ну, давай! – хлопнул он сам по крупу коня, и Руслан со мной на спине как-то игриво потанцевал к воротам базы.

– Бери «осланова». А если не будет, то «черную смерть». Или «зверь». Но нормальную только бери, не цитрон, – летели мне в спину последние напутствия.

У ворот стояла Оксана.

– Возвращайся быстрей, чтобы ночью искать не пришлось! – промурлыкала она тихо.

– Не придется, – в ответ я браво махнул ей рукой и зачем-то «пришпорил» Руслана кедами. К счастью, тот остался холоден к моей вольности.

От базы наш путь шел налево. Я изготовился дернуть за гриву с соответствующей стороны, но не успел. Конь сам повернул куда нужно и посеменил с краю дороги в правильном направлении. Не впервой, соображает. Руслан слыл толковым конем – флегматичным, но, в целом, послушным. Говорили, он был слеповат, чурался быстрой езды, но, главное, был дружелюбен к седокам без седла, без узды да других лошадиных приблуд, и без опыта.

На этом отрезке дорога вела прямо. Руслан шагал, мерно бряцая копытами, мой пустой рюкзак за спиной мягко елозил в такт, наверху было хмурое небо, а вокруг темнел лес. Серо-зеленые елово-сосновые полчища грозно возвышались по обе стороны дороги, снизу переплетаясь с березой, ольхой и каким-то кустарником, а меж папоротника у самой земли скалились хищные валуны.

Мы ехали так минут двадцать, когда справа открылась тропа. По главной дороге нам тоже было направо, но позже. Тот поворот был на перекрестке, а эта лесная дорога, углубляясь в чащу извилистой гипотенузой, вселяла надежду срезать по ней прямой угол. Особо спешить смысла не было – до закрытия магазина оставалось еще часа два, но и шанс сократить маршрут упускать было глупо. Настойчиво дергая конскую гриву правой рукой, я убедил не желавшего отклоняться от основной магистрали Руслана ступить на неведомый путь.

Здесь было заметно темнее. Лес все беспардоннее трогал нас ветками, и мне приходилось порой пригибаться, чтобы избегнуть наиболее болезненных прикосновений. Руслан чуть прибавил, возможно, желая быстрее разделаться с этим участком дороги и вернуться к привычным асфальтовым ориентирам.. А наша тропинка сужалась, терялась, будя беспокойство, снова угадывалась среди валунов, тут же ныряла под папоротники и, наконец, просто выродилась. Руслан, видно, тоже встревоженный, теперь перешел на рысь. Я крепко обнял его шею, согнувшись, и стиснул ногами конские бока. Мы забрались в какие-то дебри. Ветки деревьев хлестали теперь всё сильней, верно, подстёгивая Руслана, который всё больше наращивал темп. Впившись, прилипнув к коню, я утешал себя мыслью о том, что он знал (чувствовал, наконец), куда нёсся. Проклиная себя за глупость, приведшую нас на тропу истязаний, я молил об одном – чтобы всё это кончилось как можно быстрей. Рельеф пошёл волнами. Мы то взмывали на вал, то ныряли в ложбину, то снова карабкались вверх. Низкие ветки бьют сверху, кусты колют снизу, серые валуны рвутся из-под земли, норовя угодить под копыта.. Лес всё густел и темнел. Огромная чёрная ель внезапно прыгнула нам навстречу, тряхнув всё вокруг, и я устремился в её распростертые лапы. Я, видно, зажмурил глаза, так как тьма стала вдруг абсолютной.

Когда я открыл глаза вновь, то сразу почувствовал боль – жгло локоть, и дико ныл бок. Встав на четвереньки, я выполз из-под ели и сразу ощутил на себе освежающую дробь грибного дождя. Руслана поблизости не было. Я громко позвал его несколько раз, надеясь услышать сначала треск веток, а после увидеть и его самого, верного друга-конягу, радостно выпрыгивающего из зарослей в объятья нерадивого ездока. Но никто ниоткуда не вышел. Ни через пять, ни через десять минут, ни вообще.

Я заметил, что лес потемнел ещё больше – по всему выходило, что с момента падения прошло какое-то время – день таял. К слабому шуму дождя прибавился шелест деревьев –

порывистый ветер раскачивал их надо мной, то заслоняя скопленьем ветвей, а то вновь запуская сюда тусклый свет сумеречного неба. Я осмотрел себя лучше – левый рукав лёгкой куртки на локте был разорван, сквозь дыру алела здоровая ссадина с прилипшими к ней иголками, травой и землёй. Но больше тревожил бок – когда я чихнул, болью пронзило всё тело – я невольно присел. Взяв зубами за край футболки и приспустив штаны, я обнаружил на боку огромный синяк с малиновым центром на выступе тазовой кости. Прошелся, осторожно массируя место ушиба.

Вокруг был лес. Тёмный, манящий, живой и пугающий. Размеренные движения веток напоминали ровное дыхание великана, сидящего на земле и с терпеливым любопытством следящего за копошащимся у ног жалким в своей обреченности существом. Внезапно что-то дёрнулось там, вдалеке, выведя из общих монотонных колебаний одну или несколько веток, сообщая им новые фазу и ритм. И тут я увидел её. Со спины. Тем не менее, сразу узнал. Черная короткая куртка-косуха, синие джинсы, между воротом куртки и коротко стриженным черным затылком белая веточка шеи, словно вьющимся хмелем обвитая двумя чёрными проводами. Девушка не от мира сего. Девушка с электрички. Руки в карманах, она удалялась. Эй! – крикнул я, когда она скрылась из вида, – Эгегей! Подожди! Налетел порыв ветра, и сквозь лиственный шум, я как будто услышал ответ. Да, она отвечала! Я пошел, а затем побежал. Где ты? Эй? Небо стало немного светлее – ветер разогнал облака. Я бежал и кричал на бегу, но теперь я не слышал её. Неужели мне все показалось? Я застыл, вслушиваясь в лес. Лес шуршал и скрипел, понуждаемый ветром. Нет, опять ничего. Только лес.. И вдруг – чей-то голос.. Он пел!.. женский голос. Не так далеко. Знакомый мотив.. Я пошёл, продираясь сквозь ветви, в направлении звука. Я здесь, я иду, подожди! – заклинал я лесную тьму, лавируя между деревьев и боясь не успеть. Я бежал, спотыкался, вставал, замирал и прислушивался, вновь бежал непонятно куда…

В какой-то миг я очутился на поляне, залитой лунным светом. Деревья, трава и кусты – всё вокруг было в каплях воды, блестящих теперь под луной подобно каким-то кристаллам или тысяче глаз. Ничто не тревожило их – ветер стих. Одежда моя была мокрой. Я провел рукой по лицу, стирая зудящие следы недавнего дождя, и тем самым смахнул наваждение. Я понял, что я здесь один. Здесь нет никого, да и не было. Никто не кричал, не звал и не пел. Я просто носился кругами, одержимый фантомом.. Но теперь всё прошло. Я стоял на поляне, одинокий как уд, в этом чёрном волшебном лесу. Я стоял и не ждал. Ничего.

Русское регби в глубинке

Когда все наконец-то прекратили дубасить по грушам и друг по другу, стоящий посреди зала бритоголовый крепыш перестал размахивать бумажным листком и, понизив голос, продолжил:

– Значит, еще раз, коллеги, для тех, кто не слышал: пришел ответ от наших заклятых друзей из Москвы. Вот он:

Милостивые государи!

Рассмотрев Ваше любезное письмо от 30 июля, мы с радостью решили воспользоваться Вашим предложением и 3 августа выедем юниорским проверочным составом в Петушки состязаться с Вашей молодежной командой в формате 13 на 13. Форма наша будет: рубашки (манишки) – фисташковые, брюки (шорты) – произвольных цветов.

Надеемся, что погода будет благоприятствовать, встреча пройдет оживленно, и что эти состязания положат начало нашим регулярным контактам. О точном времени и месте ждем от Вас дополнительных инструкций.

В надежде скорого свидания пребываем к Вам с совершенным почтением…

Закончив читать, Б. повернулся ко мне и оскалился – здесь из молодняка во всем зале, как назло, я один. Тут же в мои спину, плечи и грудь прилетает серия ободряющих тычков от старших товарищей: ну что, звездный час?.. дождался?.. давай.. смотрите там только.. не обделайтесь… Почему-то резко схватило живот.. Захотелось в туалет.

Еще целые сутки. Ну, меньше чуть-чуть. А мысли, чтобы я ни делал, раз за разом возвращаются к предстоящему махачу. Тогда движения становятся порывистыми и резкими, пальцы начинают плохо слушаться, роняют предметы; дыхание сбивается – проявляет себя нервозность. Делаю глубокий вдох. Из зеркала на меня пристально глядит очень серьезное непростое лицо. Я подбадриваю свое отражение, показывая указательным и средним пальцами правой руки латинскую V, а для пущей уверенности затем добавляю торчащий поверх кулака большой палец.

После ужина начинает рубить, клонить в сон. Можно жахнуть женьшеня, но тогда раньше трех не заснешь, а завтра нужно быть выспавшимся.

Выспался плохо. Встаю, чувствую – левое плечо начинает побаливать, отлежал что ли? Под правым коленом с внутренней стороны тоже появилось какое-то неуютное ощущение. И если боли в плече просыпаются периодически, то под коленкой – это что-то новенькое. Чувствую общую слабость. Пытаюсь трезво понять, оценить – здоров ли я, готов ли? Ведь чтобы никого не подвести – я должен быть на все 100… Какое-то время уделяю этим сомнениям, хотя и понимаю, что это всего-навсего страх, банальный страх. Ему даже можно немного поддаться, чтоб потом мужественно преодолеть.

Перед выходом из дома оборачиваюсь, смотрюсь в зеркало, и вижу человека, готового ко всему. Закрываю дверь. Ключи пляшут в слегка непослушных пальцах. Ладно. Когда все начнется, все будет как надо. Говорю я себе.

На улице жарко. Днем будет ад. На первом перекрестке поворачиваю направо. По улице вниз, в овраг, ноги сами несут…

По пути вдруг наваливается зевота. Периодически от макушки до ног как будто пробегают волны слабости, какая-то часть ее забирается в мозг. Встряхиваю головой как намокший пес – как бы вышвыривая из нее тревоги, мысли о нехорошем исходе. Блин, хватит себя накручивать, всему – свое время. Нужно послушать что-нибудь бодрое. Что-нибудь бодрое, старое, доброе. Нахожу в телефоне “Asbo Sports Day” SHAM 69. А следом ставлю SPITFIRE – “In Bloom”.

Наверх по лестнице. Слева церковь. За ней стены монастыря. А над ними величавый собор… Ах ты ж, драть-грохотать! Капа!.. Парализующее осознание пронзает меня аки грешника – меч архангела Михаила, и я замираю на месте. Моя боксерская капа.. Я вынул ее из спортивной сумки, чтобы затем переложить в рюкзак, но не переложил! Забыл! Или все-таки нет? Снимаю рюкзак, расстегиваю переднее отделение – хрен! То есть нихрена. Лицо как-то сразу бросило в жар, а футболка намокла от пота. Но бинты-то я точно брал.. Открываю второе отделение – на месте бинты. И там же я вижу капу! Ну вот, уже лучше…

У «Корнера» стыкуемся с М. Он говорит, что К. звонил, и сказал, чтоб не ждали, он немного припоздает и придет уже прямо к вокзалу, на общую сходку.

Следуем к площади, затем через парк, а затем по деревянной лестнице вниз. М. говорит:

– Посмотрел тут фильмец. «Валгалла. Сага о викинге». Не смотрел?

– Не. Прикольный?

– Вообще – тема! Обязательно посмотри. Если живым и здоровым вернешься.. Гы-гы..

– Тьфу-тьфу-тьфу, блин! Шутник.. Я и так на измену присел – думал, что капу дома забыл. Уж прикидывать стал – один зуб всё равно удалять. Но – один! А тут ведь хрен подгадаешь.. Нашёл, слава Богу.

– Слава Сварогу!

– Оле-оле.

– Эй, аллё, ты слышал меня? Нормально всё? Что я сейчас говорил?..

Сначала я слышу эти слова, а затем вижу озабоченное лицо О., нашего как бы смотрящего. И он пристально всматривается мне в глаза, встав прямо напротив. Мы стоим фалангой на нашем краю поляны и слушаем последние наставления.