Знакомьтесь: мой друг Молокосос

– Если все в порядке, что это был за грохот? – не унимался отец. – Устраиваешь индейские бои? И это без меня? Мама отправила меня на разведку. Говорит, вдруг ты там взрывчатку изобретаешь. Но знаешь ли ты формулу? Наверное, нет. А я знаю. Предлагаю вместо взрывчатки изобрести фейерверк.

Папа тараторил за дверью, а я думал. Пришелец – это точно. И я тоже. Как же ему раскрыть все карты? Или не нужно этого делать? Хорошо, что он говорит. На птичьем языке я еще пока не научился. Знаю, что все инопланетяне обладают способностями к нескольким языкам. Я пока знаю два. Человечий, кошачий. А что если я его не буду понимать, а… нет, конечно же буду. Это все благодаря внутреннему устройству – оно преобразует голос птичий в голос человеческий. Наверняка! Но что я должен сделать? Сперва защитить его. Ведь он тоже как и я прилетел сюда. У меня есть папа, мама, потом появились Лука – дядя Коля – соседи и комната, а у него никого, ни единой души. И тут я вспомнил этот назойливый взгляд. Взгляд, с которым мне часто приходится встречаться. Утром, вечером, после душа. Это был мой взгляд. Пусть не один к одному, но также моргали ресницы и становились мокрыми уже через мгновение из-за того, что глаза замирали и забывали моргнуть, такой же профиль глаз, напоминающий яблочное семечко.

– Нет, папа, это видимо с улицы, – воскликнул я. – Мусоровозка приезжала.

– Да? – разочарованно спросил отец. – Ну, ладно. Жду тебя на кухне за поеданием дынного десерта. Торопись, иначе не достанется. Скажу по секрету, разговор с мамой прошел на редкость удачно. Теперь она меня торопит. Спрашивает, когда наш самолет? Ух, сына.

Папа ушел на кухню, напевая новогоднюю песню. Он не думал о том, что нынче актуально, а что нет. Он просто пел, что западет в душу. В душу запала хоровая, и он один за весь хор, тянул строчку в коридоре, разделяющим мою комнату и кухню.

– Уф, слава богу, – выдохнул я и сев на кровать, отпил содержимое тарелки. В комнате стоял страшный беспорядок, на полу валялись хлопья, а также груда бумаг, взвившиеся под потолок после фокусов нежданного гостя.

– Я молоко люблю, – услышал я.

Пернатый отошел от двери, давая понять, что препона снята. Он встал около окна и вновь посмотрел на меня. Он сменил свою жалостливый взгляд на новый, обозначающий то ли удивление, то ли боль.

– Чего, простите? – еле слышно произнес я.

– Молоко я люблю, чего не слышишь, тетеря, – прохрипел он.

Он вновь стал агрессивным. Это немного пугало. Не было понятно, то ли это был случайный или же закономерный случай.

– Кого? – спросил я скорее потому, что имел ввиду «кто ему нужен, кого он пришел навестить, мы его не ждали, я точно». Мой язык снова не совсем совладал с длинными предложениями.

– Чего кого? – спросило существо, присело на ковер и стало очищать свои перья клювом так, как это делает обычная птица, которая села на ветку дерева и чистит перья после долгого перелета.

– А ты вообще кто? – не удержавшись, спросил я.

Пернатый не был похож на простую птицу из ныне существующих – это понятно, но и с человеком у него было тоже мало сходства, разве что речь и конечности. Но этого мало. Вроде все на месте, но для птицы – много лишнего, а для человека – недостает. Пусть даже и тот факт, что я догадывался, кто он есть. Но сразу выдавать это я не решался, боясь ошибиться.

– Я то? – с гордостью сказал мой неожиданный посетитель. Он надул грудь так, что стала походить на живот – они даже стали сливаться и образовали один большой шар. – Вообще это очень длинная история.

– То есть для того, чтобы сказать, кто ты, нужно долго рассказывать не понимаю, – сказал я с удивлением приподняв брови.

– Чего ты снова не понимаешь? – нервно сказал он и щелкнул пальцами. Интересно как это у него получилось. Разве возможно это сделать крыльями? Хотя да, это же только видимость крыльев, а на самом деле у него наравне с перьями пальцы. – И вообще, когда я произнес, что молоко люблю, ты чего как тютя сидел?

– А что? – произнес я, не ожидая такой прыти. Он разговаривал со мной как старый знакомый или приятель, заглянувший на огонек.

– Вот непонятливый! – в очередной раз щелкнул пальцами гость с таким звуком, словно в этом процессе участвовала вся костная система. – Надо было предложить мне. Я и молоко понятия совместимые. Понятно, тютя? Много я видел тють, но таких…

– Так ты кто? – сделал я вторую попытку.

Пернатый тяжело вздохнул, посмотрел на меня, состряпал на лице свою маску жалости и сострадания и промолвил:

– Я же говорю длинная история.

– Ничего, никто никуда не летит, – нашелся я.

– Вот тут ты ошибаешься, тютя. Я постоянно куда-нибудь лечу, куда-нибудь еду.

Он сделал несколько взмахов «крыльями», словно хотел показать, что в отличие от меня постоянно куда-то летает, и разве я не вижу – только что совершил посадку после длительного перелета. В этом я не сомневался, меня интересовали более тонкие детали.

– Куда едешь? – спросил я.

– Сегодня сюда, завтра может быть на другой континент, – лениво ответил пернатый. В этом он походил на моего отца, для которого сделать оборот вокруг земли было заурядным делом.

– Так кто же ты? – продолжал я выпытывать у него его сомнительную личность.

Он вновь надул грудь и щелкнул одновременно пальцами двух «рук». Казалось, что он танцует свой ритуальный танец.

– Ты, правда, хочешь это знать, тютя?

– Да не зови ты меня тютей, – пузырился я, не заметив как вокруг губ образуется стекающая слюна. – У меня имя есть.

Есть чему возмутиться. Непонятно вообще кто врывается ко мне в комнату угрожающе называет меня дворовой птицей. Мордоплюйство какое-то.

– Да? – вполголоса сказал гость. – А я думал ты тютя.

Тут я не выдержал. Да, я уже был на взводе, и по мне просто нужно было проучить эту «птицу» как надлежит.

– Ты что издеваешься? – атаковал я, брызгая слюной.

Видимо мое фонтанирование подействовало на пернатого, он отошел к окну, протер крылом свой нос и произнес уязвимым голосом:

– Да и нет.

– Так, все! – громко сказал я (хорошо что заикание отлипло от меня, а то бы это мне помешало). – Теперь я буду командовать парадом.

– Да и нет, – повторил он. Он как-будто играл со мной. Игры я люблю, но сейчас…

– Так вот зовут меня Филимон, запомни, и никакая я не тютя! – сказал я как никогда уверено.

– Хорошо, Филимон, – добродушно сказал атакованный. Когда он успел сменить гнев на милость? Наверное, мой голос на него так подействовал.

– Будем знакомы. Меня зовут Молокосос.

– Почему Моло…

Не успел я до конца произнести фразу, как клюв у существа вытянулся где-то на полметра и, погрузив оный в тарелку с молоком, опустошил как коктейль из соломки.

– Ах, вот почему, – с улыбкой сказал я, и вся моя запальчивость прошла, глядя на это беззащитное голодное существо, очень напоминающее ребенка.

– Да, Фил, – отреагировал он. – От тебя ничего не скроешь?

В этот момент резко открылось окно. Вверх взметнулись занавески и вслед за ними мои рисунки, на которых были изображены ковбои в автомобилях и метеоритные дожди. Видимо я не плотно закрыл окно плюс очередные выкрутасы со сломанным шпингалетом. Я быстро дернулся в сторону окна и захлопнул его, провернув все щеколды. С одной щеколды даже штукатурка посыпалась.

Повернувшись, я не увидел моего гостя. На кровати и в пространстве комнаты я его не наблюдал. Я посмотрел в шкафу среди висевших пижам и рубашек и не нашел ничего, разве что много пыли от которой я едва не чихнул. Молокососа нигде не было видно. Он мог выйти и попасться на глаза родителям – вот чего я больше всего боялся.

– Мы что играем во что-то? – закричал я не своим голосом от очередной порции дегтя в бочку меда.