Бесцветье

– Да нет, с чего ли ради? В сознании она была, в здравии. Одета как-то странно, но всё с ней было в порядке. Феодор от неё глаз оторвать не мог, ничего вокруг не Замечал. Он забрал её с собой в Замок. Дальше-больше, – продолжала Зара, пока тропинка медленно спускалась к реке –в Замке эта особа робела не долго. Очень скоро, по словам слуг и работников, которые обслуживали сад и Замковое хозяйство, освоилась и стала пользоваться благами Замка на полную катушку. Феодор ни в чём ей не отказывал.

– Это как то сказывалось на людях, работающих при Феодоре? – спросила Эльвира.

– Да нет, поначалу всё было вполне не плохо. Слуги только слухи распускали, но так это нормально для них, так всегда было. Понятно же, что Феодор влюбился в эту девицу, что здесь ещё попишешь?

– Так, – сказала вдруг Эльвира, остановившись и о чём-то задумавшись. Зара тоже была вынуждена остановиться, что она и сделала, повернувшись лицом к своей гостье.

– А эту девушку случаем не Эллеонора звали? – спросила Эльвира, заслужив очередной пристальный взгляд женщины.

– Да, Эллеонора. Точно так её звали. Стало быть, ты уже знаешь кой чего из Замка? А то прикидываешься…

Эльвира сделала жест, призывающий Зару не спешить с выводами.

– В Замке я видела лишь портрет женщины, в гостиной. Позже, имел место один небольшой инцидент и Эльза – служанка при Замковой кухне, назвала мне её имя, упомянув, что она была супругой Феодора.

– Ты смотри, – ухмыльнулась Зара – а времени ты там зря не теряла! Познакомилась с нашей Эльзой! Эта шельма здесь известна! Она из наших, из местных. Когда-то хлеб пекла для нас, но потом, когда Замковый повар тоже пал, не побоялась на работу к Феодору уйти. Как там она?

Эльвира не верила своим ушам, переваривая полученную информацию.

– С ней всё нормально. Она работает на кухне, в хороших условиях.

– Могу представить! Если не она, то Феодор бы сам себе еду готовил!

– Что случилось с его женой, с этой Элеонорой? – Эльвире не терпелось узнать продолжение истории.

– Ну, история сперва шла как положено! – Зара впервые задумалась, отчего её взгляд отстранился, а лицо приобрело не столь отталкивающее выражение – Любились наши голубки, да так, что Феодор про всё на свете позабыл. В Квароте почти всем было это лишь на потеху. Слухами наш край полнился, мало какой мужик не пил за здоровье хозяина Замка и его любовницы. Вскоре дело и до ложа дошло, и Элеонора забеременела. Феодор был вне себя от радости. Прискакал со своей свитой к нам и стал просить местную знахарку, Агафью, чтобы та с ним в Замок наведалась, окурить мать и будущее дитя. Такой у нас здесь старинный обычай.

Эльвира понятия не имела о чём говорила Зара, но в самых общих чертах она представляла, что речь шла о очередном старинном обычаи, укоренившемся на почве Замшелого невежества.

– Агафья у нас была в почёте. Долгожитель, своё ремесло несла в десятом колене. Каждый в их роду по девяносто лет проживал, а сама Агафья уже и со счёту сбилась, сколько ей было. – увидев некое подобие улыбки на лице Эльвиры, Зара неожиданно улыбнулась тоже – Точно тебе говорю, что щеришься? Во всём Квароте тогда не было ни одного, кто бы ещё с босоногого детства не помнил знахарку. В общем, Агафья заявила Феодору, что не ступит на порог его Замка, и что девице этой – Элеоноре – не место в наших краях. Здесь то и нашла коса на камень в первый раз. Агафья и до того уже успела подействовать Феодору на нервы, когда критиковала его решение брать Элеонору в Замок. Теперь же, когда тот узнал о беременности возлюбленной, подобные заявления казались ему страшным оскорблением. Он в гневе приказал своим людям схватить Агафью и притащить в Замок волоком. Разумеется, наши мужики в стороне стоять не стали, вступились за знахарку и отбили её. Двоим из людей Феодора тогда не посчастливилось, назад в Замок они уже вернулись вперёд ногами. У нас в Квароте мужики бахвалились да храбрились, но даже мой балбес понимал, что последствия неминуемы. На следующее утро Феодор вернулся с подкреплением, и дураку понятно – полилась бы кровь, если бы Агафья не урезонила наших и не согласилась отправиться в Замок.

– Так значит, она всё же пошла с ними, ну то есть с Феодором? – переспросила Эльвира.

– Угу, пошла. – подтвердила Зара – Волоком её разве что не тащили, но заставили старуху весь путь пешком, едва ли не на пинках, проделать. Там, при гробовом молчании, её доставили в покои Элеоноры и Феодор в сопровождении Корнелиуса. Всё, что произошло потом, известно мне уже от самого доктора.

– Продолжай, пожалуйста! – Эльвира не хотела, чтобы Зара остановилась на полуслове.

– Что здесь продолжать то? Сразу понятно было, что с девицей что-то не так пошло. Она на сносях была уже который месяц, и началось осложнение. Поплохело ей. Сделалась она бледной, аки смерть, из лихорадки выходила разве что под вечер, но спать могла с трудом, мучали её кошмары. Корнелиус разводил руками, утверждая, что Эллеоноре нужно было выбираться из наших мест, что нездешняя она была, и ничто ей помочь не могло, однако девица сама за Феодора держалась, говорила, что не бросит его. Агафья, оказавшись пред ней, едва дара речи не решилась. Корнелиус рассказывал, что знахарка наша словно горячего пепла глотнула, так у неё глаза на лоб полезли. Разглядела она что то в Эллеоноре, бросилась к ней и говорит:

«– Не дело это! Не нужно! Уходи отсюда, не трави нашу землю, не губи!»

Разумеется, Феодор, находясь поблизости, вконец терпение потерял, угрожал знахарке колесованием, если та за ум не возьмётся. Даже Корнелиусу сделалось плохо, в наших местах ведь такое не принято!

Затем Агафья обратилась к Феодору:

«– Князь, она не та, за кого себя выдаёт! Услышь меня, сколько лет я при Квароте тебе добро делала?» Но Феодор остался глух к мольбам Агафьи. Тогда, под страхом пыток, знахарка умолкла и принялась делать то, чего от неё Замковые невежды ждали. Осмотрев Эллеонору, принялась в кабинете Корнелиуса готовить какой-то декокт. Когда она наедине с Эллеонорой оставалась, никого кроме них в покоях не было, такова была воля Феодора, потому неизвестно о чём они говорили. В конце концов, Агафья вручила Феодору фиал с настоем, и велела передать его Эллеоноре. Сама она идти в покои беременной отказалась, заявив:

«– Я тебя предупреждала князь! То, что ты делаешь, принесёт горе всем нам. Но тебя недуг не тронет, ты принёс его в этот мир вместе с ней, ты будешь беспомощным свидетелем гибели всех нас!»

Разумеется, гневу Феодора не было предела, но он спешил помочь Эллеоноре, вручив ей средство Агафьи. Вскоре после применения настоя, у женщины начались боли, ни-то схватки, ни-то судороги в чреве. Поднялась паника, Феодор позвал Корнелиуса, тот прибыл и сделал всё, что мог, но Эллеонора умерла, в посмертных муках дав рождение своему ребёнку.

– Эллеонора умерла после приёма средства приготовленного вашей знахаркой? – уточнила Эльвира. Зара многозначительно кивнула.

– Угу, можешь представить, что было дальше?

– Могу! – ответила Эльвира – Могу представить! Несмотря на все увещевания и мольбы о помощи, эта Агафья отравила женщину, которая носила ребёнка Феодора.

Зара оскалилась.

– Да ничего ты не понимаешь, дурья твоя башка! – выпалила Зара – Агафья собой пожертвовала, чтобы всех нас спасти. Она понимала, что её ждало, но она пыталась от нас беду отвести!

– Какую беду? Каким это образом? – протестовала Эльвира, тоже переходя на повышенный тон – Отравив беременную женщину?

Зара вдруг поникла, с её лица исчез азарт спора, взгляд сделался отстранённым. Она словно что-то поняла насчёт Эльвиры, а возможно просто пришла к выводу, что Эльвира не была способна понять тех «высоких мотивов», ценность которых жена старосты пыталась ей показать.

– Когда тело Эллеоноры с застывшей на губах пеной остыло, Феодор самолично явился к Агафье, на тот момент знахарку уже поместили в чертоги Замка. Там, при свидетелях, среди которых был Корнелиус, Феодор нарёк Агафью ведьмой и призвал к ответу. В частности, суд над ведьмой был скор, как и её казнь. Агафью заживо предали огню.

Эльвира поверить не могла услышанному. История произвела на неё неизгладимое впечатление и она ощущала лёгкую дрожь, пробежавшую по телу.

– Корнелиус впоследствии говорил, что ночами сон перестал посещать его, что он слышал предсмертные вопли Агафьи в пожирающем её плоть пламени. И вскоре, началось то, последствия чего ты видела на том холме.

Зара кивнула в сторону холма с крестами, выставленными в память о покойных из посёлка Кварот.

– Можно ли этому радоваться – вопрос спорный, но в Замке тоже начался мор. И Феодор очень скоро лишился своих людей. Часть из них пала, часть поспешно бежала из Замка.

– Куда они могли бежать? – недоумевала Эльвира – Это же последний предел, если я правильно понимаю.

В ответ Зара поглядела на неё с неким сочувствием, как взрослый может смотреть на ребёнка, силящегося разобраться в задаче, которая ему ещё не по годам.

– Люди всякое говорили. – продолжила Зара, после непродолжительного молчания – Главным образом сошлись на том, что это кара Агафьи за её сожжение, но всё это – ерунда, не правда.

– А что правда? – серьёзно спросила Эльвира, женщины остановились на полпути вверх по холму, который брал своё начало у самого берега речки и удерживал на своей вершине порядке восьми деревянных домов.

– Агафья сразу сказала, что Эллеонора не та, за кого себя выдаёт. Она принесла к нам зло, а мы, и этот идиот Феодор, остались глухи к предостережениям.

– Хотите сказать… – начала было Эльвира, но её собеседница не позволила ей закончить.

– Я ничего не буду тебе разжёвывать! Ты теперь сама из Замка, а значит ближе к ответу на свой вопрос, чем кто либо здесь, в старом-добром Квароте.

Когда Эльвира и Зара вернулись, жена старосты, без каких либо церемоний, прошла в дом, закрыв дверь за собой, тем самым положив конец недавнему знакомству. Эльвира ещё какое-то время осматривалась, надеясь, что кто-нибудь из жителей появится рядом, и она сможет завязать разговор. Однако, лишь едва уловимые движения старых, кружевных занавесок на окнах выдавали незримое присутствие людей. Они смотрели на неё из-за укрытий собственных жилищ, гадая, когда же эта странная женщина наконец уйдёт. Эльвире не хотелось заставлять их ждать слишком долго.

Автомобиль стоял на том-же месте, где Джупитер его припарковал. Гигант неторопливо прохаживался неподалёку, бросая ничего не выражающие взгляды с вершины холма на противоположный берег реки.

Впервые за то время, что Эльвира находилась в Квароте, на небе проступил бледный жёлтый диск, туман почти-что рассеялся и пространство залилось характерным, чарующим, янтарным светом. Вечерело. Фигура Джупитера, облачённая в строгий, серый костюм, на фоне столь живописного пейзажа напоминала гвоздь, вбитый в картинную раму. Когда Эльвира подошла к машине, она не стала окликать гиганта. Спустя какое-то время тот сам повернулся и увидел женщину.

– Вы уже закончили со своим обходом, госпожа? – голос слуги прозвучал гулким отзвуком рокота водопада, казалось, что голос этого человека мог меняться в зависимости от самых разнообразных обстоятельств.

– Да, Джупитер. Мне удалось поговорить кое с кем. Думаю дальше оставаться бессмысленно, давай возвращаться в Замок.