Урожденный дворянин. Защитники людей

– Слушай, чего ты хотел? Женщин пугаешь, детей пугаешь!.. Кто так поступает? Бога совсем не боишься!.. А Бог – он все видит! Давай миром разговаривать! Чего хотел?..

– Чего хотел, сам заберу, – коротко сообщил, проходя мимо, Сомик.

Но уже на самом пороге он все-таки не сдержался.

– Бог у вас какой-то получается… не для всех, – резко развернувшись, выговорил Женя. – Вроде очередной привилегии. Кому-то его небесная защита полагается, а кто-то ее и вовсе недостоин. Так, да?

* * *

К воротам особняка подлетел забрызганный свежей грязью внедорожник. Из него сноровисто выкатились двое крепких парней. Одного из них, невысокого, чуть кривоногого, лопоухого, звали – Двуха. Это с ним Женя Сомик говорил по телефону.

– Этот дом, точняк, – произнес Двуха, с хрустом разминая шею. – А Сомидзе нашего не видно…

Тут что-то грохнуло в особняке на последнем этаже, зазвенело бьющееся стекло, и все это накрыл, как одеялом, длинный утробный вопль, переполненный ужасом.

– Зато слышно, – удовлетворенно закончил парень. И кивнул товарищу. – Борян, ну-ка…

Борян, худой, цыганисто-смуглый, шагнул к воротам и стукнул в них несколько раз кулаком:

– Эй, хозяева! Открывайте!.. А то ворота сломаем!

Внедорожник заметно качнулся, когда оттуда показался еще один парень. Был он громаден, бел лицом и черноволос.

– Ломать ворота? – гулко осведомился он.

Такая сила наполняла его голос, что, казалось, ни один человек на всем свете не усомнился бы: этому великану ничего не стоит сорвать створки ворот с петель, скомкать их в ладонях и зашвырнуть далеко за линию горизонта.

– Погоди пока, Мансур, – сказал ему Двуха.

– Открывайте, эй! – ударил еще раз кулаком в металл ворот Борян.

Приближающийся рев мотора заставил всех троих обернуться.

* * *

Майору Асиялову стукнула в затылок упругая кровь, когда он в свете фар увидел троих парней, ломившихся в особняк его дяди.

– Гниды бесстрашные… – отметив, как затряслись от вспузырившегося гнева руки, как замутилось зрение, окрашивая мир в красный, вышептал он. – Все, конец вам…

Он швырнул машину в бок вражеского внедорожника, в самый последний момент, впрочем, притормозив, отчего удар вышел не особенно сильным – но все равно оказался способен откинуть машину назад и развернуть ее почти параллельно внедорожнику. Прихватив карабин, майор вывалился из салона.

Хрипя и отфыркиваясь, он выстрелил три раза подряд – почти не целясь, лишь ловя в фокус силуэты, маячившие в застилавшей глаза кровавой дымке. Только когда стих грохот последнего выстрела, он понял, что ни одной цели поразить не удалось: противник каждый раз с непонятной ловкостью исчезал с линии прицела… И вообще из зоны видимости.

– Где вы, гниды?! – взревел майор Асиялов, поворачиваясь во все стороны с карабином, как танковая башня. – А ну, выходи!

Он выстрелил еще раз – в автомобиль, на котором приехали парни. Глухо звякнуло, рассыпаясь, стекло дверцы водительского сиденья, повисло на тонком проводке боковое зеркало.

За спиной майор вдруг почувствовал какое-то движение. Он рывком развернулся – прямо напротив него стоял невесть откуда появившийся лопоухий парень. Стоял себе и почему-то улыбался, хотя ствол «Сайги» целил ему прямо в живот.

Майор и не подумал изумляться этому обстоятельству. Свирепая радость от того, что ненавистный враг наконец-то появился в пределах досягаемости, колыхнула его так, что даже прервала на миг дыхание.

Но… непонятная саднящая боль вдруг ожгла ему руки.

Казим Адамович нажал на спусковой крючок, не раздумывая.

Однако указательный палец майор толкнулся в пустоту. И руки, все еще горящие от боли, отчего-то вдруг стали легкими-легкими…

Двуха закинул отнятую «Сайгу» на плечо и открытой ладонью несильно толкнул остолбеневшего майора в лоб. Тот дернулся, откидываясь… какая-то кочка подвернулась ему под ноги, и Казим Адамович Асиялов повалился навзничь.

Впрочем, он тут же попытался встать. Забарахтался, переворачиваясь на живот, но земля внезапно поплыла под его руками, топко провалилась. Настойчивая тошнота заклубилась в горле, в голове оглушительно и ярко затрещало, как будто грянула там одновременно дюжина миниатюрных салютов, и необычайно сильная боль взрезала затылок…

* * *

– С ума сошел так бить? – вскрикнул подскочивший Борян.

– Да я легонько толкнул, – пожал плечами Двуха. – Чтоб от себя просто отстранить. А потом – да. Потом хотел прикладом в бороду садануть – вырубить… Ты гляди, какое он сафари тут устроил, беспредельщик. Короче, я его толкнул, а он взял и споткнулся.

– Хороший удар, мамой клянусь! – уважительно высказался Мансур, вышагнув из темноты.

– Да не бил я, говорю!.. Толкнул просто.

Невдалеке заплясали – вниз-вверх – быстро приближающиеся горящие буркала автомобильных фар. Заурчал, сначала тихо, а потом все громче и громче, мотор.

– Еще кто-то катит сюда, – констатировал Двуха. – Прикольно – скоро парковаться негде будет…

– Менты, – углядел Борян. – То есть, эти… как их теперь величать? Пенты, что ли?

– Господа полицейские, – поправил Мансур. – Мы их вызывали? – спросил он и сам же ответил: – Мы их не вызывали.

– И Сомик не вызывал, – сказал Борян. – Это уж точно.

– Значит, на хрен они нам сдались, – заключил Двуха.

Полицейский «бобик» резко затормозил, как только в свет фар угодил распластавшийся на земле майор Асиялов и трое парней, стоявших над ним.

Несколько секунд не происходило ничего.

Потом Двуха негромко заметил:

– Как бы они чего плохого не подумали… – и бросил карабин рядом с поверженным майором.

Залязгали дверцы «бобика», выпуская наружу четверых вооруженных автоматами патрульных.

– Все-таки подумали, – сказал Двуха, услышав разрывающий крик одного из полицейских:

– Всем лечь на землю, руки за головы!..

* * *