– Чертовы бабы! – сказал он. – У них семь душ и семь лиц.
– Это еще очень мало, – заметила Рюш.
Она сжала ему руками лицо и ущипнула за щеку:
– Славный ты мой мальчик!.. Маленький мой мальчик!.. Какой же ты худой!.. Как я тебе благодарна!.. Ты не можешь себе представить!.. Даже и не пытайся! Пусть лучше я одна буду об этом знать.
– Я тоже это отлично знаю.
– Скажите, пожалуйста!.. Каков наглец! Глупый хвастунишка!.. Теперь он станет домогаться, чтобы я признала его услуги… еще чего доброго потребует, чтобы я ему заплатила…
– Конечно, потребую! Плати!
– Ростовщик!.. Говори, сколько!
– Обещай мне никогда больше этого не делать.
– Я буду спрашивать у тебя позволения.
– А если я не позволю?
– Я подчинюсь.
Внезапно за шуткой последовал твердый, серьезный тон и открытый взгляд, говоривший:
«Довольно шуток!»
– Ладно! – сказал Марк. – Помни, что ты обещала.
Они взялись за руки.
– А теперь, – сказала Рюш, вытаскивая ноги из-под одеяла, – давай есть! Я чертовски проголодалась…
И она соскочила на пол…
Марк был в затруднении. В кошельке у него было пусто. Рюш догадалась об этом. Она нагло заявила:
– Беру тебя на содержание. Я плачу!
Марк энергично запротестовал.
– Миленький! Ты должен будешь подчиниться. Иначе наше соглашение пойдет прахом! Я снова становлюсь убийцей.
Марк стоял на своем.
– Закрой рот! Откроешь его за тарелкой.
– Рюш! Ты хочешь меня унизить.
– Ну разумеется! Это тебе очень полезно для здоровья. Ты же лопаешься от спеси. Значит, надо ее сбить. Меня-то ты отмыл? Каждому свой черед!..
А скажи, пожалуйста: правда, что за тебя никогда еще не платила женщина?
– Конечно, нет!
– Вот и отлично! А я за тебя буду платить! Она потирала руки, она кружилась, она взяла его за локоть и ущипнула, когда они спускались по лестнице; наконец они вышли на улицу.
В студенческом ресторане они ели мясо с кровью.
Кроме того, что значилось в общем меню, Рюш потребовала пирога, маслянистого сыра бри и бутылку старого бонского. В ее глазах сверкала лукавая насмешка. Сопротивляться ей было бы опасно. Марк смирился. Он предоставил ей делать все, что она захочет, и был доволен. Его сознание отяжелело; оно молчало, как сторожевая собака, которую перекормили. Хорошо было все-таки хоть раз наесться досыта!
Из ресторана Марку надо было идти на работу.
Рюш сказала ему:
– Дай-ка мне твой ключ! Вечером он застал ее у себя в комнате. Она чинила его рубашки и носки. Она вытряхнула все, что лежало в ящиках и в чемодане. Бумаги и вещи были навалены на кровати, на двух стульях, на полу. И не все было чисто, далеко не все! Марк обычно запихивал грязное белье в угол стенного шкафа. Рюш все вытащила, рассортировала, подсчитала, пересмотрела и даже кое-что выстирала в тазу. Перед окном, на веревке, сушились тельники и носовые платки.
Марк готов был сквозь землю провалиться. Он так не любил показывать кому-либо свои недуги и свое нищенское белье! Он опустился на кровать и прикрыл глаза рукой.
– Не надо, не надо, не надо! – жалостно повторял он.
Девушка произнесла добродушно:
– Оставь, пожалуйста!.. Это вполне естественно!..
– Эти отрепья… – простонал он.
– Вот именно! Они уже давно нуждались во мне.
– Нет! Нечего тебе копаться в этой грязи!
– Ты, вероятно, думаешь, что я не привыкла! Женщина еще и не такое видела!
– Это нехорошо! Нет, нет! Ты не имела права…
– Я сама беру себе права. После сегодняшней ночи мне необходимо снова взять верх над тобой… Вот я и взяла. А ведь я здорово сегодня поработала!.. Я же сказала: «Я тебя отмою»… Вот и отмыла… Грязнуля!..
Марк пустился наутек; он задыхался от стыда.
Рюш отбросила работу, догнала Марка и схватила его за руку:
– Мой милый мальчуган… За это я тебя еще больше люблю…
Марк все еще отворачивался. Рюш взяла его за подбородок:
– Дурень!.. Ведь мы же с тобой товарищи, товарищи по несчастью…
– Товарищи по свинству, – сказал Марк, ворча и смеясь. Но он был тронут.