Выжить на безлюдной планете

Глава 25. Не человек

Бежать к домам было нельзя, могли подстрелить, в поле тоже – там снайпер. Оставалось только одно – отходить по лесополосе. Но тут тоже подстерегала проблема – собаки. Я подозревал, что они натасканы на задержание и боялся, что Антон их на нас натравит. В таком случае противопоставить им что-то действенное у нас вряд ли получится: заметить среди растительности стремительно летящую собаку сложно, а если еще учесть тот факт, что мы будем бежать к ним спиной, то вообще пиши пропало. Собакам же наоборот, будет нас отлично слышно и видно.

Счет пошел на секунды. Вот-вот снайпер подкрадется к нам на расстояние прицельного выстрела и все – «труба». Я лихорадочно пытался найти решение. Может сдаться, а потом попытаться сбежать? Ну да, а если не будет никакого «потом», а если они нас просто застрелят? А скорее всего застрелят меня, а Стаса просто изобьют, чтобы потерял вообще всякое желание сопротивляться.

Возвращая меня к реальности, Стас ойкнул и резко перекатившись на спину сел, одновременно пытаясь рукой нашарить какую-нибудь палку. В его глазах застыл ужас. Я тоже посмотрел туда, куда был направлен его взгляд и онемел.

К нам приближалась смерть. Страх сковал тело, не давая возможности закричать, побежать или хотя бы моргнуть. Прямо по лесополосе, на нас неслось чудовище с горящими глазами. Время остановилось и исчадие ада приближалось мучительно медленно. Так медленно, что я успел явственно представить, как его большие зубы сомкнуться на моем горле. Спасения не было. Тварь прыгнула.

Ну вот и все. Я не представлял, как нужно встречать смерть и поэтому закрыл глаза. Горло сковало судорогой и застыв, я ждал, что его сейчас разорвут в клочья. Надеялся только, что мучатся придется недолго. Что-то большое скользнуло рядом, буквально зацепив мои волосы и я открыл глаза.

То появляясь из кустов, то снова исчезая в море зелени, вокруг скользили зловещие тени. Тихо, практически не издавая ни звука они пролетали рядом. Собаки! Это была стая очень худых и грязных бродячих собак. Особей 50 не меньше. Их предводитель – огромный аргентинский дог, уже исчез в кустах. И почти сразу же оттуда раздался утробный рев. Остальная стая, словно волна убийца, потоком вливалась в кусты, за которыми, судя по звукам, начался бой.

Раздался один выстрел из винтовки, потом еще и еще. Рядом свистнула пуля, по-видимому стрелок был захвачен врасплох и теперь палил наугад. Меня внезапно отпустило. Волна адреналина, прокатившаяся по телу, словно пружина подбросила меня вверх. Заорав, я подскочил к Стасу, забыв, что почти рядом из машины в нас целят два ствола.

– Стас, вставай! Ноги, ноги!

Стас медленно, словно нехотя, посмотрел мне в глаза каким-то застывшим взглядом и попытавшись подняться, упал.

– Господи, да откуда ты такой взялся на мою голову!

Я с силой потянул его за руку и понял, что он совсем легкий, настолько легкий, что я дернув его за руку, переборщил и Стас начал заваливаться на меня. Меня разбирало зло.

– Да что с тобой, до сих пор от страха не отойдешь что ли?!

Услышав это, Стас словно ожил и даже, как мне показалось виновато улыбнулся.

– Давай, давай, потом улыбаться будешь!

Я устремился по лесополосе в сторону АЗС, как раз туда, откуда вылетели собаки. Стас, спотыкаясь, словно ноги перестали его слушаться, побежал за мной. Моя попытка нарастить темп провалилась, так как Стас начал отставать. «Гадский рахит», – выругался я про себя! «Так мы далеко не убежим!»

Темп пришлось сбавить. Но через минуту Стас начал отставать и при таком темпе, а потом споткнувшись, вообще упал на землю. Я разозлился не на шутку. Развернувшись, подлетел к Стасу и стараясь сильно не шуметь, зашипел: «Да что б тебя, ты под ноги смотреть не пробовал!»

И тут вдруг до меня дошло, что падая Стас даже не выставил руки, как это рефлекторно делают люди при падении. Он так и лежал среди листьев с раскинутыми в стороны руками, словно птица, которая пытается взлететь.

– Стас, – позвал я с надеждой, – вставай!

Страшно было сознаться даже самому себе, но я уже все понял.

Опустился рядом на колени и перевернул его на спину. Он улыбался. Его серо-голубые, широко открытые глаза, смотрели в небо, а слева на груди уже набухала, пропитанная кровью, ткань куртки и только маленькая дырочка в середине пятна, чернела, четко выделяясь на кроваво-красном фоне.

– Стас, – я зачем-то опять позвал парня

– Стас, слезы уже душили, словно кислотой обжигая лицо и стекая дальше по горлу вниз, оставляли после себя две блестящие дорожки.

С оглушающим грохотом небо упало вниз и всей тяжестью навалилось мне на плечи, не давая вздохнуть. В глазах потемнело, в ушах стоял звон, а в горле что-то чужое, внезапно появившееся изнутри, дрожало и пытаясь вырваться наружу, раздирало мне связки.

Я закричал! Потом снова и снова…

Затем долго сидел рядом со Стасом и молчал. Плакать было уже нечем, голос я сорвал. Мне больше незачем было куда-то идти. Вокруг был огромный враждебный мир, который рано или поздно все равно меня убьет. Что я, маленький одинокий человечек, мог противопоставить жестокости и жажде крови новой реальности?!

Прошел час, может два… не знаю. Постепенно внутри меня что-то зрело. Что-то, что высушило слезы, наполнило силой и указало на новую цель.

Я медленно встал на ноги. Земля, качнувшись, опять приняла свое нормальное положение. Шаг! Потом еще один! И еще!

Я шел убивать. Потом побежал. Плохо помню, что я кричал сквозь слезы, когда бежал по лесополосе назад. Сейчас уже понимаю, что тогда мне сильно повезло, что никого не застал, иначе бы гарантированно умер. Повезло, там уже никого не было. Машина исчезла, а вместе с ней стая собак, снайпер и вообще теперь казалось, что все это было не со мной и в какой-то другой жизни.

И вот тогда стало страшно. Страшно вернуться к Стасу. Представилось, что он встал и стоит в полной тишине, среди кружащихся листьев, ждет меня. Теперь я знаю точно, я боюсь покойников. Но идти было нужно.

Медленно, словно в воде, я побрел к Стасу. Он так и лежал там, где я его оставил. Лежал и смотрел в небо… такое синее… и облака…. И я вдруг очень четко осознал, что это не игра. Они целенаправленно шли нас убивать.

Еще совсем недавно, где-то в глубине души я все-таки верил, что стоит нам выйти и сказать: «Все пацаны, это уже не смешно», – как все тут же закончится. Ну может дадут пару раз по морде, но развернувшись уедут. Но теперь знаю, они бы не уехали. Антон бы не уехал. И понял, почему Стас говорил, что это наверно даже не человек, потому что когда-то давно Антон и правда перестал быть таковым.

Как их там учат, что с ними делают, я не знаю, но после такого вот обучения они перестают быть людьми, теряют ощущение той красной черты, за которой кончается человечность. И сейчас я хотел только одного – убивать. Меня словно заполнила темная ледяная вода и я перестал чувствовать.

Я вынес Стаса и положил около дороги, потом пошел во двор, в котором был подвал. Нашел тачку и две лопаты – совковую и штыковую. Зашел в дом, взял одеяло и простынь. Также захватил пилу, проволоку и найденный в гараже черный маркер. Одеяло постелил в тачку и положил Стаса, сверху накрыв его простыней. Покатил по улице, совершенно не беспокоясь о том, что меня увидят.

АЗС стоит на холме и оттуда город как на ладони. Здесь тебе Стас будет хорошо. Кажется, я опять плакал.

Медленно рыл яму, временами отдыхая. Ни одной мысли, просто работа на автомате. Сделав могильный холмик, сверху поставил самодельный крест из обрезков лопат, скрутив их проволокой. Подумал и написал на кресте. «Стас, я тебя никогда не забуду. Вечная память».

Пора убивать. Гранатомет, два заряда к нему, две гранаты, «калашников» и три магазина к нему. Этого хватит. Все это положил на переднее сиденье, завел двигатель и поехал на базу, где собаками кормили летающих тварей. Остановился метров за сто, со стороны глухой стены, где не было окон. Автомат повесил на плечо, гранатомет взял в руки. По дуге обошел здание, так чтобы оказаться напротив окон. Произвел выстрел в левое крыло, перезарядил и выстрелил в правое.

Над зданием взвился фонтан дыма, огня и кусков строения. Откуда-то вылетел человек и бросился бежать в поле, я переместил автомат перед собой и наотмашь дав очередь по бегущему, увидел, как его словно разрезало неровной строчкой пополам и он рухнул как подкошенный, словно бы его сильно толкнули в спину.  Все три гранаты одна за другой полетели в разные окна. Почти одновременно раздалось три взрыва и здание вспучилось изнутри будто мыльный пузырь. Я подождал пока осядет пыль и вошел.

У стены стояла кровать. На ней лежал человек, с перемотанной головой. Рядом стоял прислоненный к стене винторез. Я не знаю кто это был и не знаю жив ли он или нет, я просто разрядил в него остаток магазина. Потом перезарядил автомат. Толкнул дверь ногой и вошел в следующую комнату. У стены, постанывая, лежал скорчившийся человек. По его телосложению я понял, что это Лось. Он закрыл голову руками и то ли плакал, то ли стонал – разобрать было невозможно. Я поднял автомат, направил ему в голову и тут меня отпустило. Словно кто-то выдернул пробку из сливного отверстия, спуская ледяную жидкость, до этого заполнявшую меня до краев. Я снова стал живым. Почувствовал, как пот стекает по шее, как ноет, посеченная осколками правая рука и как стучит сердце.

– Живи, прохрипел я, скорее себе, чем человеку у стены и вышел на улицу. Затихшие во время боя цикады, заиграли на своих маленьких скрипках с удвоенной силой, а налетевший ветерок начал играть моими волосами.

Я убил человека и теперь больше никогда не смогу стать прежним. Я убил человека. Теперь я с той стороны красной линии, за которой был Антон. Никаких рвотных рефлексов, как часто показывают в кино, я не ощущал. Только чудовищная горечь. Наверно какое-то время я буду плохо спать, кто знает. Я уже привык не загадывать на перёд в этом новом мире. Но это почему-то знал абсолютно точно. И еще у меня пропал страх. Наверно, переходя красную черту и теряя свою человечность ты что-то получаешь взамен, что-то важное. И поэтому спецов заставляют черту эту переходить.

Я обрел бесстрашие, хотя это может оказаться просто банальным шоком, который скоро пройдет и вот тогда я узнаю, что такое настоящий страх. А пока… пока я сел в машину, завел двигатель и поехал прямо во мрак. Здесь мне делать было больше нечего.

Г

лава 26. Зирта

Число неизвестно.

Что мной руководило в тот момент, я не знаю. То ли отчаяние, что несмотря на все происходящее, люди все равно ведут себя как волки, то ли горечь, что ни в чем не повинный молодой парень – вот так, по-дурацки, погиб после того, как только что чудом выжил, то ли нереальная усталость от всего происходящего? А может я просто устал бояться? Ответа я не знаю, так же как не знал и тогда, когда на полном ходу влетел во мрак и погнал дальше, утапливая педаль газа в пол.

Сначала все было нормально, а потом я почувствовал, как что-то огромное и злое снова пытается «вскрыть» мой мозг. Я сопротивлялся, но невидимое чудовище, постепенно усиливая давление, начинало побеждать. Снова начались видения.

То мне казалось, что я вижу за окном лицо Стаса, а то рядом с машиной, то исчезая во мраке, то снова появляясь, бежала черная собака. И вдруг что-то произошло. Ощущение было такое, словно внезапно отложило ухо. Рядом со мной на переднем сиденье сидела девушка. Девушка с глазами индиго. Господи, я в жизни не видел такой красавицы! Я улыбнулся: жаль, но она не могла быть реальна!

Мне даже не пришло в голову ее потрогать, чтобы убедиться в ее нереальности. Зачем? Я был уверен, что это видение. Вместо этого я залепил себе такую пощечину, что из глаз посыпались искры. Я и раньше так делал, когда засыпал за рулем, а ехать было нужно, правда бил не так сильно. Сейчас же ударил со всей силы.

Морок мгновенно отступил, а вот девушка осталась. Она сидела, не двигаясь и смотрела прямо вперед. Она была как ангел. Серебристые волосы и безупречная белая кожа. Настолько белая, что казалось она светится изнутри.