Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман

За ужином оба пребывали в своих мыслях, а когда встречались взглядами, понимали, что пока не готовы сказать что-либо, всколыхнуть окружающий каждого слой воспоминаний и ощущений, в котором они искали ответы на вопросы. Наконец, Роланд вопросительно посмотрел на Артура, тот кивнул, мол, что скажешь?

– Что скажешь, малыш? – Роланд обычно первым задавал вопрос, желая дать собеседнику возможность выступить на поле, чтобы уловить его настроение и намерение и в соответствие с этим вести беседу.

– Надо узнать все, что возможно, про этот дом. Она же не случайно туда отправилась. Может быть, это связано с какими-то ее родственниками, о которых мы не знаем.

– Да, возможно… Там явно что-то происходит иногда – какое-то подспудное шевеление.

У меня было ощущение, будто мы там не одни.

– Да, но угрозы нет, дом настроен мирно.

– Похоже. Можно спросить и у наших стариков, надо только дать им передышку, не каждый же день их мурыжить беседами о всяких тайнах.

– Кто это их мурыжит?

– Естественно я! Ты же занят более важными делами! Когда вчера ты умчался, оставив меня в одиночестве, я собрал их за столом, слегка подкрепил их разговорчивость алкоголем и стал выведывать, что они знают о Городе. Хотел сравнить с теми обрывками сплетен, какие я слышал от разных людей.

– Я думал, если уж говорить, с каждым в отдельности.

– Группой эффективней. Иногда люди, выслушав чью-то точку зрения, начинают с ней спорить и именно в их спорах проявляются те крупицы истины, которые по отдельности они сумели бы скрыть, если хотели.

– И что – так и было?

– О, беседа была жаркой! Для начала я дал слово Жилю. Естественно, его воображение, подогреваемое постоянными возлияниями, рисовало самые смелые картины. То он принимался описывать какие-то ужасы, секту, кровавые обряды, то мечтать о беспутной райской жизни, в общем, ничего толкового не сказал, но зато расшевелил Патрика. Тот возразил, что ни сатанистов, ни вожделенного Жилем логова разврата и пьянства там нет, а, как он слышал, в Городе живут несчастные люди, которые вынуждены скрываться от преследования властей или от неких влиятельных людей, которые чужими руками хотят творить свои черные дела, что они не видят годами солнечного света, старятся и умирают в норах, как кроты, и что они вынуждены постоянно бороться за жизнь. Тут подключился и Марк. Он никаких личных чувств не высказал, а сказал только, что слышал от своего деда одну историю – история эта была новинкой в моей коллекции слухов и догадок. Были некогда два враждующих семейства, случались между ними стычки с летальными исходами, а также в этих семьях иногда происходили загадочные скоропостижные смерти. Однажды слуга одних господ был отправлен в дом их врагов для того, чтобы войти к ним в доверие, а затем отравить главу семейства. Шел он, понятно, с тяжелым сердцем. Но выбора у него не было – его шантажировали безопасностью его семьи. Он встретил на пути своего друга детства, слугу других господ, у которого – о совпадение! – было сходное поручение. Понемногу они разговорились, и, узнав каждый секрет другого, решили исчезнуть, вместо того, чтобы совершать преступления. Они укрылись в каком-то подземном убежище, кто говорит, что в катакомбах, кто – что в каком-то другом месте, и жили там тайно. Видимо, родственники как-то помогали им, информация просачивалась внутри определенного круга и вскоре в этом убежище появились новые люди. Постепенно оно разрослось и его стали называть Городом. Дед рассказывал Марку, что в Городе очень строгие порядки, и это позволяет живущим там соблюдать секретность. История, конечно, романтизированная, как там было на самом деле совершенно непонятно. Версия Патрика, а также и многих других, больше похожа на правду… Непонятно пока, зачем это все Мерлю Пеллерэну, почему им движет желание отомстить подземным жителям, наверное, они не так просты и несчастны, как кажутся многим.

– Наверное… думаешь, мама жила там?

– Может быть…

– Но, от кого ей прятаться?

– Не знаю, малыш, может, было от кого… Ладно, покажи лучше, что ты привез с моря.

Артур всегда привозил какой-нибудь новый камень, и его находка, как правило, говорила что-то о ближайшем будущем. Началось это с того дня, когда они уезжали, чтобы перебраться в этот город. Артур долго бродил по берегу, как казалось брату в отчаянии, и искал что-то. На вопрос Роланда он ответил, что ищет прощальный камень. Наконец, он поднял его с песка. Роланд очень удивился, увидев камень. На нем были полосы, напоминавшие руну. Дома он полез в словарь и определил, что это была за руна. На камне в точности как на бумаге красовалась «Уруз». Из множества значений Роланд запомнил, что это руна обновления, новых возможностей, роста и преодоления препятствий в испытаниях, руна самоутверждения и отстаивания своих прав на личное пространство. Предсказания камня во многом совпали с произошедшими в жизни Артура переменами, поэтому с тех пор к «прощальным» камням Роланд относился с интересом.

Артур принес из своей комнаты небольшой камень, с острыми углами и резкими гранями, темный с искорками слюды.

Книга открыта. Вложенные страницы. Медитация очищения

Сегодня я пыталась, руководствуясь его словами, войти в дверь, в которую тогда не пускали. Но медитация была очень смутная, одни блуждания. Правда, я увидела лица, одно сначала – ангела со светлым красивым лицом и крыльями. Потом после очередных блужданий я увидела себя, то есть поняла, что это я внутри светящегося кристалла или кокона, который два человека пытались освободить от какой-то пелены или коросты. Лицо одного я видела – курносый с курчавыми длинными волосами. Я просила провести меня в свет, но никаких слов в ответ я не услышала… Еще запомнились мужчина и женщина, которые обратились в мифических львов. Было некоторое количество удивительных мест, тоннелей, красивых городских пейзажей (как этого не хватает вживую!), несколько разных светлых дверей, но они либо не открывались, либо дверьми в итоге не оказывались. Очень интересными были физические ощущения: кроме ставшего уже привычным тепла в голове и шее сегодня ломило переносицу, и в какой-то момент у меня изо лба вырвался поток энергии наподобие лазерного луча и я им что-то жгла. Пришла в голову мысль, может быть, там проверяют мои способности? Ощущения в голове были очень сильными, и еще руки! Руки сильно онемели и вместе с тем, когда я закончила медитировать, они казались мне переполненными энергией, мне хотелось ее куда-то применить. Я положила руки себе на правую грудь, я давно чувствую там какое-то уплотнение. Было такое ощущение, что руки звучат, что в них напряжены струны и иногда вырываются звуки… Поблагодарила всех и подумала, может, мой путь – стать целителем?

Среди внешней тишины

Артур решил пока не видеться с Эммануэль, а разобраться с разными своими делами, отложенными в долгий ящик. Но вечер понедельника неожиданно выдался свободным. Они с Домиником приехали к дому довольно рано. Артур собрал с сиденья разложенные документы, которые читал в машине. Вышел, раздумывая, не отправится ли погулять.

– Эх, жаль, у тебя мотоцикла нет, – сказал Доминик. – А то погоняли бы!

– Мысли читаешь? Можно на велосипедах – сто лет не катался.

– Давай! – глаза мальчишки заблестели восторгом, как на тогда море, когда Артур доверил ему катер. – Сейчас накачаю, твой какой? – спросил он, заглядывая в гараж.

– Зеленый. – Артур понес портфель в дом.

Доминик показывал места, где обычно катался на мопеде, без мотора там иногда было тяжело проехать, они гнали, сколько хватало сил, потом останавливались, если что-то привлекало их внимание или место казалось подходящим, для того чтобы передохнуть и покурить. В бесшабашном катании, в разговорах о детских приключениях, Артур понял, что теперь простил Эмму, хотя он не позволял себе считать, что она обидела его, но это чувство постоянно просачивалось, как мыло в глаза, разъедая его спокойствие.

Они остановились посреди поля – небо было такое, что необходимость именно сейчас смотреть на него почувствовали оба. Доминик развалился на траве. Артур тоже улегся, положив руки под голову. Облака, подсвеченные розовым и оранжевым, оттененные серым и сиреневым, казались ему мертвыми гигантами, торжественно проплывавшими над землей на погребальных челнах. Одно облако было особенно похоже – вот голова в профиль, вот протянутая на грудь седая борода, плечи, вздыбленные ребра, сложенные на животе руки… Герои прошлого плыли в величии и покое, Артуру казалось, что он слышал хор голосов, певших о необходимости смерти, о жизни, велящей постоянно стремиться к чему-то недостижимому, о мире, переполненном красотой, отменяющей всякий смысл кроме самой себя.

– Я тебя люблю.

Эти слова, на которые Артур вдруг наткнулся среди внешней тишины, он прокрутил в голове несколько раз – какими были звук голоса, интонация, как медленно мальчишка это сказал, будто не хотел, чтобы это переставало звучать. Артур словно впервые услышал признание. Столько бездумного подчинения темным для разума законам и столько радости еще не вкладывал в эти слова ни один из тех, кто говорил их ему. И ничьи слова не пробивались в него так сильно. Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем он ответил.

– И я люблю тебя.

Доминик расхохотался. Казалось, волны расходятся от него по траве и сам он качается на этих волнах, они подкидывают и бросают его вниз. Артур сел и закурил, Доминик повернулся к нему, не в силах остановиться. Артур прижал его голову к земле.

– Все, – дал ему недокуренную сигарету, – не свихнись от счастья.

Когда он затянулся, Артур убрал руку с его щеки. Ладонь была мокрой.

– Вот это самое главное, – сказал Доминик, закрывая глаза.

– Что?

– То, что ты не боишься быть таким дураком!

Они закурили снова.

– Знаешь, раньше я считал, что мне не нужны дом, семья. Родителей у меня нет, как будто и не было вообще, я постоянно мотался в детстве с рук на руки, потом из постели в постель, судьба укачивала меня, чтобы я не чувствовал пустоту. Теперь я понял, какая черная дыра была вокруг, а сейчас ее нет. Есть какая-то безусловность. Все, что должно за человеком стоять – не то, что он заслужил, заработал, а то, что должно быть у него просто потому, что откуда-то он произошел… Ты… И все-таки я думал, что ты струсишь!

– Проводишь эксперименты?

– Всегда. Только представь, скольких людей можно напугать этими тремя словами. Их начинает так лихорадить, они судорожно соображают, чего ты от них хочешь. А если я ничего не хочу – они этого не понимают!

– Ты поосторожней, естествоиспытатель. Силы, с которыми ты играешь, далеко не безобидны, Доминик.

– А мне нравится бултыхаться в этом потоке, даже если он несет меня на скалу, где какой-то идиот написал слово «смерть».

– Это я уже понял.

– Хочешь, предскажу твою судьбу?

– Нет.

Артур поднялся.

– Поблажек не жди.

– Ты тоже, – ответил мальчишка, нагло улыбаясь.