Легенда о Белой Деве

– Сильна. – Баргус хлопнул Олесю по плечу – на этот раз соизмеряя силу, припомнив, как давеча чуть не сбил её с ног подобным жестом.

– А то ж, – усмехнулась Олеся. – Кстати… что у тебя за прошлое такое, сделавшее тебя таким терпимым?

Баргус тяжело вздохнул.

– Можешь не отвечать, – тут же замахала руками Олеся. – Если это слишком личное…

– Да нет, нет ничего слишком личного для… – Баргус кашлянул. – История эта, пожалуй, неизвестна в нашем мире только двум людям: тебе и твоей сестре. – Он снова вздохнул. – Просто прикидываю, как бы так изложить, чтобы и до начала Испытания успеть, и белых пятен не осталось, чтобы ты всё правильно поняла… – Баргус устроился на бревне около костра и похлопал рядом с собой. – Устраивайся и готовься слушать.

– Можно в другой раз, когда будет достаточно времени, – предложила Олеся, но всё же присела рядом с Баргусом – возможно, чуть более рядом, чем того требовали обстоятельства. Девушка почувствовала неловкость, но ещё более неловким ей показалось отодвигаться, поэтому она осталась сидеть, где сидела.

– Ни к чему ждать следующего раза, – покачал головой Баргус. – Знаешь, какое самое удачное время, чтобы рассказать человеку о своём прошлом? Сразу после того, как человек спросил тебя о твоём прошлом.

Баргус сполз с бревна на землю и откинулся на спину, таким образом устроившись полулёжа, и устремил взгляд в небо. Олеся мысленно поблагодарила его за разрыв дистанции и попутно отметила, что зрачки его стали вертикальными, и он даже не сощурился от яркого полярного солнца.

– В этом мире Сито – не единственный Клан воинов, – заговорил Баргус. – Многие Кланы не разрастались, многие возникали и пропадали, многие ничего толком не добивались и так и оставались в тени, никому неизвестные. Но на протяжении всей известной истории всегда было четыре-пять сильнейших Кланов, и в их число всегда входили Сито и непобедимая Ночь. Ночь – это, по сути, сборище разбойников и убийц. У них есть какая-то своя мораль, минимально строгая, и единственное, что для них непререкаемо – это беспрекословное подчинение Главе. А Глава их – кровожадный и беспринципный, потому что главенство передаётся не по праву мудрого, а по праву сильного и способного держать в страхе разношёрстный, но хорошо натренированный сброд. Собственно, все проблемы в клане Ночь решаются силой и подлостью, из-за чего они всегда были занозой в заднице. – Баргус шутливо-стыдливо похлопал себя по губам «за такие слова» и продолжал: – Около сотни лет назад Совет Кланов решил, что с Ночью пора что-то делать. Все воины хорошо понимали, что в одиночку ни один Клан не справится с Ночью – при всём неуважении к их принципам, воины они всё-таки отменные.  В Клане, где убить своего не считается чем-то из ряда вон выходящим, приходится быть очень и очень искусным, чтобы жить. Мы даже шутим, что в мире, в котором всё наоборот, воины Ночи – ревностные защитники добра и справедливости. А ещё шутим – хотя тут лишь доля шутки – что в клане Ночь не задерживаются те, кто знает слово на букву «д». – Баргус хмыкнул. – «Дипломатия».

Олеся припомнила многочисленные шуточки Альбины про «контактную дипломатию» и ей стало немного не по себе. Баргус окинул её быстрым взглядом, но не стал заострять внимание и продолжил:

– Так вот, около сотни лет назад шесть Кланов объединились и выследили Ночь – они не живут в каком-то конкретном месте, постоянно кочуют из убежища в убежище, – и созвали срочный Совет Кланов. Это такое собрание, на котором воины решают собственные насущные проблемы, вроде необходимости как-то взаимодействовать с магами, и даже Ночь не игнорирует его. Главы Кланов отбыли на Совет, а сами Кланы напали на оставшуюся без железной руки предводителя Ночь. Ох, в тот день мы на своей шкуре прочувствовали всю разницу в силе между нами и ними. – Баргус нахмурился. – На каждого воина Ночи было пятеро бойцов объединённых Кланов, но мы с ужасом обнаружили, что преимущество в количестве не значит ровным счётом ничего. У любого воина есть свои хитрости в арсенале, но Ночь применяла к нам настолько бескомпромиссные приёмы, каких мы даже представить себе не могли. – Баргус вздохнул и шумно выдохнул, выдох был неровным. – Не буду описывать тебе в подробностях ту бойню, скажу лишь, что мы в итоге победили, но это была не вполне наша заслуга. Просто воины Ночи решили, не откладывая в долгий ящик и пользуясь отсутствием своего Главы, выяснить отношения между собой прямо поперёк битвы с объединёнными Кланами. Когда они отвлеклись друг на друга, нам удалось обезвредить тех, кто ещё оставался в живых. Сайласу же – тому самому Главе – на Совете объявили, что произошло, и он согласился на переговоры.

– Неужто лидер Ночи знал слово на букву «д»? – не смогла воздержаться от комментария Олеся.

– На наше счастье, в отличие от своего брата, Исилоса, Сайлас – изворотливый  хитрец, а не прямолинейный силач, – ответил Баргус. – После того, как Исилос покинул Ночь, Сайлас забрал себе его место не силой, а путём тонких интриг. Он отдавал себе отчёт в том, что с Совета он вернётся, либо приняв условия капитуляции, либо обратно в породивший его мир. Остальные же Кланы считали неправильным просто истребить Ночь.

– А почему Кланы не попросили помощи магов в борьбе с Ночью? – спросила Олеся. – Наверняка же ребятишки бесили не только воинов.

– Гордыня. – От сожаления, прозвучавшего в голосе Баргуса, у Олеси сжалось сердце. – Даже учёные, обособленно сидящие в своих подземных городах и вылезающие из них настолько редко, что иные люди уже даже не помнят об их существовании, были не прочь помочь приструнить Ночь. Про магов вообще молчу: они с удовольствием сами разобрались бы с Ночью, не дожидаясь одобрения Кланов.

– А почему же не разобрались? Они же маги, суперсильные и всё такое. Колдунство помощнее – и вот вместо великой Ночи мир населяет очередная популяция жаб.

– Помимо риска таким образом разжечь войну между Волей и Магией – у магов своих забот хватало, – невесело улыбнулся Баргус. – Да и до сих пор хватает. Боюсь что-нибудь переврать, поэтому про магов лучше Гилмора спроси, а я скажу одно: на тот момент именно воины были самой сильной фракцией, и они считали, что было бы унизительно просить помощи у слабых, чтобы решить свои внутренние проблемы. Хотя… – Баргус вздохнул. – Возможно, знай старейшины, насколько на самом деле сильна Ночь, они собрали бы больше всевозможных союзников, гораздо больше…

Баргус умолк, принял сидячее положение и опёрся подбородком на руки. «Он ведь тоже там был,– вдруг с особой ясностью осознала Олеся. – Он и те, с кем он сражался плечом к плечу. И я даже не знаю, выжил ли вообще кто-нибудь из них». Она отмахнулась от воспоминаний и поспешила нарушить молчание:

– Чем в итоге закончились переговоры с Ночью?

– Их обязали принять к себе выходцев из других Кланов через дипломатические браки. – Баргус словно вынырнул из омута. – Таким образом это привело бы к изменению Ночи изнутри, а то и к постепенному распаду Клана – распустить его одним махом никто не решился предложить, слишком много чудовищ оказалось бы на свободе, больше не связанных волей Главы. Сайлас сразу понял, что ему на самом деле предлагают. Он был невероятно уязвлён, но разум всегда был его самой сильной стороной – только поэтому план сработал, Исилос на его месте просто полез бы в драку с прочими Главами. И я не знаю, чем бы всё кончилось. – Баргус шумно выдохнул. – Сайлас согласился, однако у него был свой план. Он выдвинул требование: он будет лично выбирать, кто именно из воинов других Кланов вступит в Ночь. Само собой, он выбирал сильнейших из молодых: так другие Кланы становились слабее, а Сайлас не терял надежды навязать новобранцам свою мораль и в итоге восполнить потери Ночи. Для того, чтобы его воины согласились на дипломатические браки, он объявил, что кровь Рэйхарт – его собственная кровь – будет первой, кто примет в себя выходца другого Клана. Была, правда, у этого решения и другая цель: Исилос пропал без вести, сам Сайлас уже был женат, других родственников у него не было, а его дочь – Алисия – родилась прямо во время Битвы Кланов. Таким образом, красивый план по избавлению от Ночи откладывался минимум на пару десятков лет, за которые Сайлас явно планировал как-то выкрутиться из ситуации. Совет вынужден был согласиться, но в ответ выдвинул своё условие: Сайласа заставили прямо на месте выбрать мужа своей дочери и сразу же принять его в Клан. И выбрал он не кого-нибудь, – Баргус встал на ноги, развернулся к Олесе и чопорно поклонился, – а Баргуса Гароссу, твоего покорного слугу.

– Вот это поворот, – с характерной интонацией произнесла девушка.

– Угу. Даже придумали имя для новой династии – Рэйхаросса. Чтобы, значится, никому обидно не было. – Баргус снова сел, на этот раз – на бревно рядом с Олесей. – Но этим планам не суждено было сбыться. Маленькая Алисия родилась с больными ногами. Строго говоря, по какой-то причине у неё просто не стали развиваться ступни. Вдобавок к тому, она очень плохо росла. Идя по пути Воли, она смогла бы исцелить себя за несколько десятков лет, но судьба столкнула её со странствующим учёным, когда ей было двенадцать. Алисия была настолько очарована его оборудованием, что всерьёз увлеклась наукой, втайне от отца вставила себе чип, сделала себе новые металлические ноги, прикрутила ещё пару деталей – и в один прекрасный момент в таком виде явилась на собрание Клана. Сайлас был в ярости. Он объявил Алисию предательницей и прямо на месте изгнал её из Клана. А с ней заодно – и меня, обвинив в том, что я не остановил её.

– Таким образом, миссия по сдерживанию Ночи была провалена?

– Отнюдь, – покачал головой Баргус. – Инцидент с крошкой Ли-Рэй сыграл другим Кланам на руку. Дочь Главы, в свои двенадцать лет и в своём нездоровом теле способная сравниться с ним по воинской силе даже без всяких научных штучек – и вдруг предает Клан и весь Путь. К тому же, недоброжелатели Сайласа охотно свидетельствовали о моей непричастности к измене Алисии. Таким образом, вина за неправильное воспитание Алисии была целиком возложена на Сайласа – и Клан, давно недовольный недостаточно сильным Главой, получил сигнал, которого так давно ждал. Начались кровавые междоусобицы с целью смены Главы, и какое-то время Ночь была слишком увлечена сама собой, чтобы вмешиваться в дела внешнего мира. Сайласу в итоге удалось восстановить свою власть, но Клан стал слишком малочисленным. С другой стороны, Совет Кланов теперь достаточно хорошо представляет, с кем имеет дело, и готов идти за помощью к другим фракциям. Ночь это понимает, поэтому ведёт себя тихо.

Баргус умолк.

– Ну а ты и Алисия? – всё-таки спросила Олеся. – Как сложилась ваша судьба?

Баргус бросил быстрый взгляд на Олесю. «Показалось, или её голос и правда дрогнул?»

– Начну с того, – ответил он, – что, пусть она и была наречена мне женой, я никогда не испытывал к ней романтической привязанности. Да и она ко мне тоже. Мы стали друг другу скорее братом и сестрой. Она до сих пор регулярно заявляет о том, что ей было бы не по себе, если бы пришлось поцеловать меня, да и я, в конце концов, пелёнки ей менял в свой полтинник мальчишеских лет. – Баргус очень тепло и немного грустно улыбнулся. – Когда её изгнали, я не отвернулся от неё. Она отказалась последовать за мной в Сито, хотя, честно говоря, я даже не знаю, как бы я стал уговаривать Главу принять её, но не предложить не мог. Она запретила мне покидать Клан, чтобы не бросать её. Так она и осталась одна. Кланы её не интересуют, поэтому она сейчас скитается по миру в поисках следов научных общин: хочет полноценно ступить на Путь, изменивший её жизнь. Порой мы с ней пересекаемся и я помогаю ей, чем могу, но в основном она справляется сама. Мне зачастую и не нравится работа, которую она выполняет, но не мне учить её жить. Так что, – подвёл итог Баргус, – мне довелось двенадцать лет прожить в чужом Клане с совершенно неприемлемыми для меня устоями, а моя драгоценная младшая сестра спуталась с учёными. Отсюда и повышенная терпимость к другим Путям. – Воин хитро улыбнулся. – А за те шестнадцать лет Сито как раз и прощает мне некоторые, хм, шалости.

– Например, привести на Испытание пару чужаков?

– Например.

Они замолчали.

– Вот это история, – выдохнула Альбина.

Баргус вздрогнул от неожиданности: погрузившись в разговор с Олесей, он расслабился, перестал следить за окружением и совершенно не ощутил присутствия Альбины. Олеся так и вовсе вскочила на ноги и заорала дурным голосом.

– Кто ж так подкрадывается в невидимости со спины? – обрушилась она на сестру.

– Прости-прости, – та примирительно подняла руки. – Неумолимая тяга к новым знаниям не могла не разбудить меня и не привести туда, где приоткрываются тайны мировой истории. – Альбина вдруг виновато посмотрела на Баргуса. – Выглядит так, словно я вас подслушала. Прости меня, пожалуйста.

– Ничего страшного, – махнул рукой воин, подошёл к Альбине и потрепал её по волосам. – Эту историю тебе кто угодно рассказать может, за исключением пары личных моментов, которые тоже небольшая тайна. Опять же, мне не придётся по второму кругу её тебе рассказывать. – Он потянулся и обернулся к шатрам. – Ладно, раз уж даже Белая Дева  проснулась – кандидатам точно пора на Испытание. – С этими словами он скрылся в шатре, где спали Крикс и Грас.

К сёстрам подошёл Гилмор.

– С добрым утром, Белая Дева. – Он с лёгким поклоном взял руку Альбины и поцеловал тыльную сторону её ладони. Альбина смутилась и побежала здороваться с вываливающимися из своих шатров кандидатами. Гилмор же перевёл взгляд на Олесю: – И дракону не хворать.

– Фигня твоя колыбельная, – тут же перешла в нападение та. – Сама проснулась раньше всех петухов.

– Всё дело в твоём отношении, – парировал принц. – Уж либо не принимай мою помощь, либо умерь градус презрения.

Олеся фыркнула и тоже пошла желать доброго утра воинам. Гилмор проводил её долгим взглядом, пытаясь подавить досаду. «Да и ну её, – раздражённо подумал он. – Пока до рукоприкладства не доходит, обращать внимание на словесные выпады не имеет смысла. Кто она, в конце концов, такая». Он решительно задвинул мысли об Олесе как можно дальше в глубины своего сознания и присоединился к начавшемуся завтраку.

***

Наблюдатели Испытания – Баргус, Шаэла и Гилмор с Альбиной – расположились на утёсе, который несколькими ступенями спускался к разворошённому гнезду рагусов. Кандидаты и Олеся спустились вниз.

– Что-то никого не вижу, – протянула Альбина. Она сидела на самом краешке утёса, свесив ноги вниз, и вытягивала шею, силясь разглядеть рагусов.

– Скоро вылезут, – заверил её Баргус. – Ждут, пока ребята спустятся и рассядутся, вроде как потеряв бдительность – тогда и можно будет напасть неожиданно.

– Каковы хитрецы. – Альбина аж пристукнула по земле кулачком. Она ещё слишком хорошо помнила прошлую встречу с рагусами и чего эта встреча стоила её сестре. Девушку не слишком успокаивало, что на этот раз сестра не одна, с ней шестеро хорошо обученных воинов, да и Баргус с Гилмором в любой момент готовы вмешаться и вытащить её. Альбина не могла просто так взять и перестать переживать за Олесю. «Вот же неугомонная, – раздражённо думала она. – Сидеть бы тут с нами, созерцая бой со стороны и подмечая интересные приёмы, о которых можно спокойно расспросить Баргуса прямо в процессе. Так нет же, надо было сразу вскочить и влезть на собственной шкуре всё испытывать! Ну как так можно… Мстит она мне, что ли?» Она кинула взгляд на Гилмора.

Принц перехватил её взгляд, присел рядом и взял её за руку.

– Не переживай ты так, – мягко сказал он. – Ничего страшного не случится. Ты, наверное, не отдаёшь себе отчёта в том, насколько быстро Баргус может оказаться в центре драки, если кому-нибудь из кандидатов будет грозить серьёзная опасность.

– Даже не представляешь, как я круто прыгаю, – подтвердил Баргус, плюхаясь с другой стороны от Альбины. – От любой царапины я молодняк, конечно, защищать не буду, но это не испытание вида «победа или смерть», так что серьёзно никто не пострадает.

– Мне не нравится, как вы оба подчёркиваете это «серьёзно». – Альбина закатила глаза. – То есть от проломанного черепа ты их, так и быть, убережёшь, а вот сломать пару пальцев – или даже пару конечностей – это ничего страшного, пускай ломают?