Пробел

Уже не страшно. Уже без самости. К вам кто пришел? Робот. Здравствуйте. В роботе его уже нет. Связь отсутствует. А он сам – там, в небе, не успели выцепить. Он к Богу ушел, туда, куда вы рветесь в его вечное от вашего вечного. Туда, где человеческое. Где все колена дедов смотрят оттуда вниз и молчат.

Молча глядят. И от молчания этого мертвое в городе.

Мы все оказались между. Мы все в пробеле застряли.

Дверь та же, рыжая. Не разменянная. Ткнул стальным пальцем в панель оповещения, удерживая на записи и произнес:

– Мышка бежала, хвостиком махнула.

Дверь открылась через минуту. Я отсчитывал секунды. Секундомер встроен.

– Сволочь, – сказала Ляля, заспанная, теплая, наверное, в плюшевой старой пижаме с нарисованными котами.

Волосы фиолетовые отросли, за ушами кольцами скрутились – хвостами мышиными.

Она смотрела долго – чернотой в глаза. Не сканируя жадно по линиям лица, не задыхаясь в нарастающей белизне наших общих пробелов.

– Вот и где ты теперь? Почему не послушал меня? – сказала она тихо и заплакала.

И лицо ее разделилось линиями. Можно было отсчитать сантиметры линейками внутренними, напустить цифры, чтобы не было букв, в слова складывающихся.

– Я здесь, – ответил я и положил руку на середину ее грудной клетки, туда, где предположительно находится душа.