Однажды во Вселенной

– С-9704, – сказал про себя Галактион, будто вспоминая детали подзабытой истории. – Этот громила с лицом ребёнка. Странно. Что у них может быть общего?

Феликс неопределённо покачал головой…

– Хорошо, скажите, Феликс, – Галактион неожиданно перешёл на приглушённый шёпот: – За все восемь лет своего пребывания в «Школе клонов» ваш вундеркинд хоть раз спрашивал о своих родителях?

– Нет, – лаконично ответил Феликс.

– Но как такое возможно? Его ведь должна интересовать собственная история? Кто же он, кто его мать и кто его отец?

Феликс задумался…

– М-1023 не очень любит задавать вопросы, – с удивлением произнёс он, внезапно поймав себя на мысли, что лучший ученик «Школы клонов» на его памяти никогда ни о чём не спрашивал ни во время занятий, ни в быту.

Галактион удовлетворённо кивнул головой.

– Вот, это я и имел в виду. Ваш парень просто соткан из странностей. И чем вы можете объяснить подобное равнодушие к собственным корням?

– Только одним, – на сей раз скороговоркой отстрелялся Феликс, и в ответ на немой вопрос Галактиона глубокомысленно заявил: – Он обо всём знает.

– Знает? – Галактион чуть не упал со своего кресла. – С чего вы это взяли?

– Однозначно, – Феликс был явно доволен тем эффектом, который его слова произвели на Галактиона. – Я в этом уверен на тысячу процентов, пусть и никогда не говорил с ним на эту тему. Дело в том, что у мальчика просто феноменально развито логическое мышление. Стоит ему получить хоть какую-то информацию, так он мгновенно обрабатывает её, будто по ниточке вытягивая интересующие его факты. Он мог бы блистать в уголовном розыске, будь чуть более социален…

– Хорошо, – нехотя согласился Галактион, – предположим, что ваш вундеркинд знает всё о себе, хотя это невозможно. – Галактион поджал губы. – Но и без этого странностей у него предостаточно.

– А что ещё не так?

– Ни за что не поверю, – продолжал Галактион, – что ему здесь всё так нравится. Однако он, в отличие от других наших учеников, которым я выказывал своё расположение, даже не заикнулся об этом, несмотря на то, что я всячески его провоцировал. Он что, не хочет свободы?

Феликс задумчиво посмотрел на Галактиона.

– Думаю, что М-1023 хочет свободы, как и всякая творческая к тому же молодая личность, – после небольшой паузы произнёс он.

– Но почему же тогда он молчит?

– Это – опять же его логическое мышление. М-1023 ведь прекрасно понимает, что вы всё равно его никуда не отпустите, – не без грусти в голосе ответил Феликс…

Комментарии Солнца и Земли

– Да, наш герой не так уж и прост, – заключило я. – Интересно, действительно ли он знает, кто он?

– Мне кажется, что знает, – уверенно просигналила Земля. – В исходящих от него импульсах я не улавливаю беспокойства. Да и слишком он был умиротворён при встрече с Галактионом. Что было бы противоестественно, не знай он деталей своей истории. Ведь тайны жгут моих микробов изнутри…

Глава 5. Решение уравнений

Я постепенно погружалось в мир до недавнего времени неведомых мне земных обитателей. Вундеркинд М-1023, одиозный начальник бюро по вопросам науки и безопасности Галактион, проницательный, несмотря на внешнее легкомыслие, директор школы Феликс вместе с эпизодически знакомым мне атлетом С-9704, единственным другом нашего главного героя казались мне чрезвычайно любопытными микробами.

– М-1023 уже не появляется в школе, а с утра до вечера трудится в научной лаборатории, – просигналила мне Земля спустя пару месяцев после встречи юноши с Галактионом.

– И это как-то отразилось на импульсах его мозга, происходит что-то необычное?

– Сигналы те же, – констатировала Земля, – только они всё нарастают по силе.

– Видимо, это связано с работой М-1023, – воодушевилось я, – расскажи-ка о ней поподробнее.

– Да, конечно, – подтвердила Земля, – работа в лаборатории не могла не наложить свой отпечаток, – после чего плавно продолжила своё повествование.

***

– Лаборатория Галактиона находится на окраине лагеря всего в паре километров от самой «Школы клонов» и представляет собой внешне ничем не примечательное, одноэтажное здание.

Юный М-1023 в свой первый рабочий день почувствовал себя в ней, словно в лабиринте. Изнутри лаборатория оказалась совсем не похожа на себя снаружи. В первую очередь, благодаря разветвлённой казалось бы до бесконечности сети однотипных кабинетов.

– У нас здесь имеется более десяти отделов, то есть групп, – инструктировал М-1023 сопровождавший его Галактион. – И каждая группа занимается строго своей задачей, не отвлекаясь ни на что остальное.

– Итак, одна группа у нас занимается проектированием суперскоростного космического корабля способного выйти за пределы Галактики Млечный Путь, – довольно буднично разъяснял Галактион. – Проект долгосрочный и очень дорогой. Над ним работает порядка десяти тысяч человек. Думаю, что первые результаты появятся лет через тридцать, не раньше. Другая группа занимается чисто теоретической задачей: анализирует происхождение Вселенной и его связь с реликтовым излучением[39 - Реликтовое излучение (лат. relictum – остаток), космическое микроволновое фоновое излучение (от англ. cosmic microwave background radiation) – равномерно заполняющее Вселенную тепловое излучение, связанное с рекомбинацией водорода,]. Здесь мы со дня на день ожидаем полного обстоятельного отчёта. Есть у нас ещё одна группа, которая исследует элементарные частицы – кирпичики мироздания, но опыты свои они проводят, конечно, не здесь, а в тысячах километрах отсюда, на андронном коллайдере[40 - Коллайдер (англ. collider от collide – сталкиваться) – ускоритель частиц, предназначенный для изучения продуктов их соударений.]…

Галактион явно ожидал услышать от М-1023 вопрос: – в какой же группе я буду работать? – Однако М-1023 продолжал следовать своему незыблемому правилу: ничего не говорить, пока не спросят.

– И какая же из этих трёх групп тебе больше всего по душе? – наконец спросил Галактион, поняв, что не имеет смысла ждать от юноши инициативы.

М-1023 умными проницательными глазами взглянул на Галактиона: – мне кажется, что наибольшую пользу я могу принести группе, которая занимается параллельными Вселенными, – после небольшой паузы произнёс он.

– Откуда же ты знаешь о существовании этой группы? – искренне удивился Галактион, – я тебе про неё пока ничего не рассказывал.

– Но хотели рассказать, – глубокомысленно заметил М-1023 и немедленно пояснил: – я читал об этой группе в глобальной сети, и сделал вывод, что её работа крайне важна для вас.

Лицо Галактиона перекосила нервная дрожь. «Не хватало ещё, чтобы этот шкет читал мои мысли». – Да, ты угадал, – натянуто улыбнулся он, – я действительно думал о том, чтобы определить тебя в группу профессора Мартина – нашего ведущего астрофизика, и как раз собирался тебя с ним познакомить.

Галактион и М-1023 за пару минут дошли до небольшого холла.

– А вот и профессор, – произнёс Галактион, кивком головы указав на приближавшегося к ним респектабельного седовласого мужчину.

– Профессор, позвольте вам представить наше юное дарование: Ми, – М-1023 был рад услышать из уст Галактиона своё неформальное имя.

– Очень рад знакомству, профессор, – подчёркнуто вежливо произнес он.

– Взаимно, – отрезал профессор и тотчас, нахмурившись, обратился к Галактиону, – боюсь, что у нас нет времени на его обучение. Чем нам может помочь этот мальчик?

– Проверьте его, – хитро улыбнулся Галактион, – он полностью в вашем распоряжении. Можете даже его проинтервьюировать.

– Проинтервьюировать? – профессор Мартин замялся. Ни один подходящий вопрос не приходил ему в голову.

– Веришь ли ты, Ми, в то, что наша Вселенная не уникальна? И почему ты хочешь работать именно в нашей группе? – выдавил он из себя в конце концов, пронзив юношу испепеляющим взглядом.

М-1023 не без труда, но выдержал этот взгляд.

– Считаю, что перспективнее работать с вами, чем искать ещё одну элементарную частицу, – иронично ответил он, – а так, конечно, верю. Триллионы планет, миллиарды звёзд, миллиарды Галактик… и всего одна Вселенная – это было бы слишком красиво, чтобы быть правдой.