Темней всего под фонарём

Темней всего под фонарём
Руслан Альбертович Мухаметшин

Главный герой погряз в своих мыслях и одиночестве. Всё свободное время он бродит по городу, предавшись раздумьям и философии. Философии может быть много. Грязный реализм – то, что двигает мир, хоть вы об этом и не знали. Циничные и решительные люди нравятся всем. Но болезненные мысли отравляют жизнь герою. И жизни вовсе нет…

1

“Дождь. Есть в нём что-то особенное. Сначала, когда первые капли касаются асфальта, люди пытаются скрыться под чем-нибудь. Но если вокруг пусто, нет ни души в радиусе мили, только ты, дорога и две ноги, тогда смиряешься со всё усиливающимся ветром, который бьёт в лицо, хаотично разнося воду по округе. Идёшь, подняв голову и устремив взгляд перед собой, и ни о чем уже не беспокоишься. Одежда мокнет и превращается в грязную обузу, а мысли яснеют, трезвеют, поражая небывалой «чистотой». Чистота – очень странная вещь, особенно странно бывает слышать её из уст людей. Людей, которые целые дни проводят на омерзительной работе, затем, с трудом перебирая копытами, несуться пить пиво из мутных мисок в ближайший кабак, наполненный в вечерние часы визжанием таких же «усталых работников» под звуки кричащего телевизора. Они пьют, деруться, а затем идут домой и избивают своих жен за грязный пол в доме. Нет, не говорите о чистоте. Люди пропитаны грязью, а потому уродливы. Они уродливо говорят и уродливо ходят. Их головы забиты ватой. Смерть большинства людей – выдумка. Умирать там уже нечему.

Вот, за что я так люблю дождь. Когда в теплый солнечный день неожиданно впиваются свинцовые тучи, резко затягивая небо. Когда раздаются первые раскаты грома, и мамаши с детишками спешат убежать в дом. Когда улицы пустеют, и капля за каплей попадают на землю. Это настоящее искусство”.

Люблю прогулки в одиночестве. В такие моменты полностью погружаешься в свои мысли, равномерный шаг и виды природы отправляют в нирвану. Сегодня я выбрался за пределы города и гулял, наслаждаясь видами бескрайних полей. Дорога одинокая. И такая манящая. Но нужно возвращаться.

За спиной раздался звук приближающегося транспорта. Это был сельский автобус, окрашенный в белый с большой зеленой полоской; окрашенный так давно, что ржавчина в некоторых местах могла сойти за изначальную задумку художника. Точнее маляра. Можно ли маляра называть художником? Я махнул рукой водителю, и, к моему счастью, автобус остановился, распахнув двери. Кивком поблагодарив водителя, я забрался внутрь. В салоне, на заднем ряду, ехали две старушки, раскинув свои безмерно большие сумки с овощами на несколько сидений. Выбрав место у водителя, я прислонился головой к окну и отключился.

Спал я наверно около получаса, потому что когда я открыл глаза, мы были в городе, а именно в самом его центре. Водитель приостановил автобус, и я вышел. Дождь уже прошёл, на улице стемнело, и город зажег свои огни. Весь мир вокруг неожиданно ожил и задышал. Люди улыбались, смеялись и наслаждались вечером. Было тепло, поэтому я расстегнул плащ и пошел медленным шагом по улице. Рукам самое место в карманах, ведь так? Я взял путь к городской аллее. Проходя мимо лавочки, я увидел двух влюблённых, так сильно сжимающих друг друга, словно пытаются переломить позвоночники. Девушка встретилась со мной взглядом, я ей подмигнул. Почему бы нет? Черт, она так смотрит на меня. Может, у меня где-то порвалась одежда? Нет, всё в порядке. Пойду дальше.Сколько, интересно, сейчас времени? Должно быть, около семи. Город сегодня так красив! Кажется, что от каждый человек вокруг излучает жизнь! Фонари горят так уютно и так загадочно! Люди одеты так красиво и так интеллигентно: я словно провалился в позапрошлый век, когда каждый цивилизованный человек был интеллигентен, а потому красив.

Свернув с аллеи, я оказался в безлюдной улице, в конце которой одиноко светил фонарь. “Такие трущобы посреди города невольно напоминают мне события Лондона 1888-ого года. Тогда была такая же тёплая осень, как сейчас. По сути, вообще ничего с тех пор не изменилось. Люди живут, как свиньи, погрязшие в своих пороках. Они сосредотачиваются на разврате, деньгах, выпивке, похоти. Они не уважают свою жизнь, они ничего не желают и ничего не признают. Бездумно сглатывают всё, что им подсовывают, будь то “новая мужская бритва”, новый глупый закон или роман очередного бездарного француза. Политики, рекламщики, крупные бизнесмены, телевизор делают с толпой всё, что взбредет в их больные головы. И тогда на улицы прокрадывается ужас. Сентябрь 1888-ого запомнился лондонцам, как кровавый месяц. Улицы перестали быть безопасными. Улицы стали угрозой. Череда убийств в Уайтчепеле от дерзкого безумца под громким именем Джек Потрошитель заставила людей трястись в панике. Полиция ощутила всю свою беспомощность. Лучшие констебли боялись по ночам патрулировать город. Три месяца крови и мести. Три месяца убийств. И непойманный убийца. Легенда.”

Погрузившись в мысли, я не заметил, как уперся в стену. Очевидно, тупик. Я развернулся, но позади не увидел ни огонька света: абсолютная чернота. Медленно ступая на ощупь, я побрел в поисках выхода из этого глупого переулка. Как же темно! Прошла минута, может две, может час, я увидел слева от себя фонарь. Это был тот самый фонарь, который одиноко освещал мне путь, когда я повернул сюда. Только теперь он не горел. В темноте он казался необычайно уродливым: тонкий, сгорбившейся и старый. Очевидно, очень старый. Впереди я услышал шум и ускорил шаг. Спустя четверть минуты, я снова стоял на аллее. Как же здесь очаровательно! Чертовски очаровательно! После этих мыслей у меня поднялось настроение, и я зашагал вперёд, заставляя прохожих думать: «С чего этот болван так разинул рот?». Но мне было плевать, я улыбался и был неотразим.

Решив, что было бы не плохо чего-нибудь выпить, я перешёл дорогу и направился к бару, который приметил ещё в прошлый раз, когда гулял здесь. Вывеска гласила: «В пятницу-развратницу горячие цены на бренди!». Перебирая в голове, какой же сегодня день, и мысленно пытаясь вспомнить вкус бренди, вошел внутрь. В помещении было пусто, бармен одиноко сидел за стойкой со скучающим видом. Как только он меня заметил, губы его растянулись в служебной улыбке, и он торжественно произнес:

– Здравствуйте, сэр!

Я молча кивнул ему в ответ и остановился. Четыре небольших столика с высокими стульями, стоявших тут, казалось, сегодня ни разу не использовались, поэтому я решил ничего в этом не менять и прошёл к стойке.

– Чего угодно? – снова растянулся в улыбке этот милый парень.

– Кофе.

– Какой именно кофе вы желаете, сэр? – снова улыбка.

– Латте. Хотя нет, лучше капучино, – сказал я, тоже широко улыбнувшись. Мне показалось забавной моя острота.

– Какой объем, сэр?

Черт, меня начинает раздражать этот парень. В другой день я бы уже нахамил ему. Но не сегодня. Сегодня у меня хорошее настроение.

– Поменьше. Я планирую хорошо выспаться, – ответил я и улыбнулся. Тот кивнул и принялся за работу, а я, отдыхая от его расплывшегося рта, стал изучать всё вокруг. Единственная здесь лампочка горела над полкой с напитками и создавала необычайный уют в помещении. Такое освещение называют ламповым. Ламповый сродни уютному, все любят уют. “Люди чертовски помешаны на уюте. Уют, комфорт. «Позвоните и мы приведем вам пиццу на дом. Повышенная комфортность!», – кричат нам рекламщики. Комфорт нужен лишь неудачникам. Пока сидишь в комфорте никогда не двинешься вперед. А такое тебя устроит!”

Я вернулся к изучению помещения. Интерьер был сделан под классический американский бар из фильма, где какой-нибудь крутой парень неспеша попивает свой виски из стакана, наблюдая за очаровательной красоткой. Мне определённо нравится здесь. А что это за бармен? Очевидно, он еще студент и работает здесь, чтобы оплачивать учёбу, либо он бездельник и хозяин позволяет напиваться ему после рабочего дня остатками пива, судя по его довольному лицу. Может быть, и то и другое сразу: студенты и есть бездельники. А все-таки, лицо слишком довольное. Я хотел сказать «рожа», но сегодня я в хорошем расположении духа, поэтому этот парень удостоится красивого лица.

“Красота у людей ценится слишком серьёзно. Жирные толстосумы готовы отдавать все слюни какой-нибудь красотке, которая потом отсудит у них половину состояния и сбежит со смазливым мальчиком с обложки журнала про бодибилдинг. А наивные толстушки, убивающие всё свое время в офисе, каждый раз обещая себе с понедельника записаться в фитнес-зал, сходят с ума по красивым парням, которые и не посмотрят в их сторону. И все потом страдают, все потом плачут. Страдания – это единственное, чего заслуживают люди.”

– Ваш кофе, сэр! – громкий голос бармена заставил меня вздрогнуть, оторвав от мыслей. О чем я хотел подумать? Вот гадость, уже и не вспомнить! Память, изменчивая же ты женщина!

Я протянул руку и взял напиток. Теплый. Я начал пить, прихлебывая на весь бар, но меня это ничуть не смущало. Стал думать о напитках и воде, про которую так любил рассказывать диктор из телевизора, мол ее нужно выпивать не менее двух литров в день. Знал бы этот диктор чего выпиваю я в день два литра! Обратился к бармену с вопросом о состоянии его дел, что вывело нас с ним на диалог. А он славный малый! Поболтав несколько минут, я наконец допил кофе, расплатился и вышел.

Какой прохладный и свежий вечерний воздух… По привычке я глянул на руку, желая там увидеть часы, но напрасно. Где я мог их потерять? И как давно? А, ладно! Запахнув плащ я побрел вперед, чтобы выйти на главную улицу. Настроение ничуть не упало и я с интересом разглядывал прохожих. Молодая женщина идет под руку с престарелым мужчиной. Хм, наверно, ее отец. Одинокая старушка с сумками в обеих руках. И где же пионеры, когда так нужна помощь? Ах да, кажется, они вымерли. Немного впереди мне навстречу шли две девочки в одинаковых курточках и одинаковых вязаных шапках. А на улице только начало сентября! «Что они делают тут одни?» – подумал я и почти отвернулся. Но впереди я заметил кое-что, что привлекло мое внимание.

Через семь шагов, за ними, в толпе, шел грузный мужчина в кожаной куртке, кепке с ушами и кожаных перчатках с мехом. Шел, облизывая губы и не сводя с девочек глаз. Шел, синхронно повторяя их шаги, размахивая руками так, словно уже ими готов зацепить кого-нибудь за воротник, зацепить и утащить. Что я мог подумать? В голове сразу мелькнула история из фильма «Милые кости», где мужчина изнасиловал маленькую девочку и скрывался от полиции на протяжении нескольких лет… Я остановился и обернулся. Мужчина продолжал следить за девочками, и, казалось, стал пугливо осматриваться. Что мне делать? Я впал в ступор. «Наверное, мне просто показалось. Зачем я сейчас буду идти за ними черт знает сколько, если это окажется лишь моим разыгравшимся воображением! Лучше пойду поскорее домой и прилягу», – убеждал себя я. Но дурные мысли не покидали голову. А вдруг, мне не показалось? Сколько историй с маньяками мы слышали за последний год? Сто? Двести? А может тысячи? «Но с чего бы история с маньяком случалась бы именно здесь, именно рядом со мной?» – мелькнула мысль. Нет. Где же ещё? Если не со мной, то с кем? Они повсюду, они всегда рядом. И им я могу помешать.

Я увлекся героическими мыслями и одернул себя. Мне всё-таки кажется! Это определенно моя выдумка. Но я еще раз оглянулся. Мужчина продолжает свое преследование, а девочки болтают и смеются, ничего вокруг не замечая. Нет, сомнений быть не может!

«Пойду за ними, пока этот мужчина не свернет куда-нибудь. Мне нужно убедиться», – решил я и зашагал за ними. Теперь преследование стало длиннее. Мужчина за девочками, а я за мужчиной. Мы шли в противоположное нужному мне направление, и с каждым шагом я становился все раздражительнее. Людные улицы давно кончились, и мы шли по пустынным закоулкам. «Когда ты уже свернешь?!» – ругался я, готовый уже свернуть шею этому мужчине просто так. Но мужчина не сворачивал. Более того, он, казалось, уже не скрывает того, что преследует этих девочек. Расслабил плечи и пошёл достаточно уверенной походкой. Готов спорить, что на губах у него появился гнилой оскал.

Дома вокруг выглядели ужасно: старые, деревянные и покосившиеся сараи с прогнившими досками. Эти постройки словно чувствовали, что сейчас совершиться что-то недоброе, поэтому стояли в гордом и молчаливом ожидании. Мы снова свернули и оказались на еще меньшей улице. Заборы стояли недалеко друг от друга, и расстояния едва хватало, чтобы пройти двоим. Я сжал кулаки и ускорился.

Наконец, впереди я заметил небольшой двухэтажный дом, покосившийся от старости, но весьма крепкий на вид: туда видно и направлялись девочки. Мужчина тоже ускорился. Неожиданно быстро он нагнал девчонок и резко схватил одну за шиворот. Раздался громкий крик. Вторая девочка стала плакать и пинать мужчину, но тот не ослабил хватку.. Я бросился к нему. Мужчина заметил меня и побежал вперед с девочкой под мышкой, желая скрыться во тьме. Не сегодня, приятель. Полный решимости я набирал скорость, готовый с разбегу повалить его на землю и забить до смерти.

Я близко. Дышу ему в спину. Ближе. Хватаю за шею, разворачиваю. Удар. Он валится, девочка валится, я валюсь. Я упал прямо лицом в землю. Медлить нельзя. Изо всех сил отрываю себя от земли и поднимаюсь. Мужчины нет. Девочка метрах в трех от меня бежит к своей сестре, они хватают друг друга за руки и бегут в направлении к дому.

Что ж, наверно, я его здорово спугнул. Только теперь очень сильно ноет голова: упал я не слабо. Я обошёл улицы вокруг и нигде не обнаружил ни души. В окнах дома, куда убежали девочки, зажегся свет, и в этой мертвой тишине на всю улицу раздался взволнованный голос их матери, которая слушала то одну, то другую девочку, пытаясь понять их сбивчивый рассказ.. «Наверное, выглядит она сейчас ужасно испуганной», – думаю я. Решив, что сделал достаточно, и что я напугаю женщину еще больше, если постучусь к ней в дверь с объяснениями, я решил убраться отсюда подальше. Что это вообще за район? По-моему, здесь я впервые.

Я побрел назад и вышел на какую-то широкую улицу. Через пять минут без труда поймал такси и, назвав свой адрес, задремал.

Придя домой, я включил везде свет и глянул в зеркало. Вид у меня ужасающий. Неудивительно, что тот мужчина сбежал, увидев меня. Переодевшись, слегка поужинал и лег в кровать. Ну и денек был сегодня. Теперь нужно хорошо отдохнуть…

2

Я проснулся после полудня. Оказалось, что ночью я вовсе не переодевался, а лег в том, в чем пришёл. Это было странно… Я стянул брюки и начал рыскать в шкафу в поисках других. Справившись с этим, стал искать себе другую рубашку. Шкаф. Рубашка. Утюг.

Закончив с одеждой я перебрался на кухню, чтобы приготовить завтрак. Поставил чайник на огонь, умыл лицо, сел за стол. Вечер вчера был очень необыкновенный. Часто бывает, что на утро, проснувшись, кажется, что все приключения происходили вовсе не с тобой, а с кем-то другим, там, в фильме или во сне. Но всё это было наяву. Со мной. Вчера. Я решил отвлечься и стал думать о женщинах. Несмотря на мою удаленную работу, у меня было много знакомых, в том числе женщин.

“Я из тех, в кого влюбляются, и по кому сходят с ума. У многих парней просто не хватает мозгов, чтобы завязать разговор с кем-то помимо их толстого друга. Их сознание ломается, разбитые парни бросают мысли об успехе и начинают общаться только с такими же неудачниками. Быть неудачником просто. Легко находить оправдания в несправедливой жизни. Находить оправдание в неправильных женщинах. В неправильных ценностях. Такие парни отстраняются от жизни и замыкаются в себе. Трусы всегда бегут. Чтобы иметь успех среди людей, нужно лишь соблюдать ряд простых правил: просто быть решительным, свободным и обаятельным. Нужно просто быть мной”, – шепчет мне на ухо собственный внутренний голос. Как приятно он звучит.

Свист чайника. Заливаю кипятком дешевый кофе. Пока пью, достаю телефон и проверяю почту и звонки. Накопилось уже восемьдесят шесть пропущенных от различных людей. Надо бы хоть позвонить кому-нибудь. В последнее время я ни с кем никуда не выбирался. Раньше вроде бы неплохо общался с Алисой, надо бы позвонить ей. Достаю телефон и набираю номер. Гудок. Второй. Третий.

– Алло? – приятный женский голос слышится с той стороны провода. – Алло, кто это? Марк, это ты?

Моё дыхание неожиданно учащается, я не выдерживаю и бросаю трубку. “Увидимся в другой раз” – шепот в голове. Начинаю рассматривать свою кухню. Квартира у меня небольшая: две маленькие комнаты, кухня, санузел. Как у всех. Встаю и подхожу к шкафу. Рядом, на полке, лежит блокнот, иногда я записываю туда странные мысли, которые кажутся мне важными. Стоит записать вчерашний вечер.

Весь день я читал: в последнее время меня увлекают статьи о знаменитых серийных маньяках, их методах убийств, их жертвах, и о том, как их ловили. Мне нравятся их истории, жизни, полные событий.

“Они одинокие орлы, загнанные стаей свиней. Даже свиньи, объединившись, могут иногда побеждать,” – невольно всплывают навязчивые рассуждения.

Около шести вечера на улице стало темнеть, поэтому я решил пойти размять кости и насладиться дивным вечером. Быстро одевшись, я спустился вниз. Ох, этот прекрасных запах! Запах заходящего солнца. Улыбки. Веселье. Жизнь. Я пошёл уверенным шагом по улице, с любопытством поглядывая по сторонам. Из-за угла выскочила бодрая старушка, рот которой кривился в довольной улыбке, и громким голосом проговорила:

– Счастья вам, молодой человек, и удачи. Пусть всегда у вас будет удача и отличная любовь.

– И вам удачи, мэм. Особенно в любви, – ответит я.

Какая милая женщина. Мы обменялись кивками и разошлись. Настроение мое взлетело еще выше. Фонари уже зажглись и одарили своим приятным светом всех, кто имел счастье оказаться сегодня на улице.

Вечер – особенное время суток. Вечер – это закат дня. Именно на закате понимаешь, насколько же хороша жизнь. Вечера часто люди проводят дома, потеря на диване после тяжелого дня, но они не понимают, что день не был тяжелым, что они вообще знают о тяжестях? Никогда не нужно упускать своих возможностей и никогда нельзя упускать вечера. Вечер – это целая история, которую ты можешь пережить и вспоминать утром следующего дня, как отличный фильм. Стань же режиссером своей жизни, болван!

Я подошел к остановке и сел на первый попавшийся автобус, желая довериться судьбе. Людей было много, и места не хватало. Тесно. Слишком тесно. Водитель явно не заботился о пассажирах: автобус метало вверх-вниз, как во время землетрясения. Какой-то тип грубо намекнул водителю о том, что тот везет вовсе не дрова, а живых людей, на что водитель промычал что-то невнятное, однако, аккуратнее ехать не стал. Я хотел задуматься, чтобы потом очнуться сразу в нужном месте, но мысли как назло не лезли в голову. Вдруг автобус резко затормозил, и все пассажиры покатились по салону, затем, спустя секунду, автобус так же резко рванул вперёд, а мы так и остались наполовину лежащими. Диагональными людьми.

Вскоре я вышел и оказался в одном из центральных районов города, поэтому пришлось влиться в поток спешащих куда-то людей. Город дышит. Впереди шли две пухленькие подруги, которые планировали начать с понедельника новую жизнь: записаться в зал, начать читать книги и наконец найти себе мужчину.