В объятиях Порфиры

– Я… я позову медсестру…

Читая всё по моим глазам, Айрис очень неуверенно отступила от кушетки и проводив меня растерянным взглядом, прижала к груди дрожащую руку.

– Скажи, что у неё жар. Они должны поставить капельницу… и пусть захватят желчегонное.

В груди же по привычке не находилось места, чтобы унять алую беснующуюся голубку, запертую в рёбрах, словно тесной клетке.

– Ты сможешь, Тань… просто закрой глаза и вспомни, чему училась.

Не смотря на дрожь, что с непривычки пробивала пальцы мелкой рябью, словно от отдачи после стрельбы, я вновь представила отца и прижалась ладонью к горячему, очень влажному животу главы.

– Прости, Ай, но придётся потерпеть.

Пальцы скользили по коже, проминая чуть выше пупка, медленно продавливая печень и желчный проток, но в какой-то момент я даже перестала дрожать. Одна лишь фантазия о том, что за спиной стоял отец, придавала сил, а уроки с ним не прошли зазря, пускай и лишили той самой части детства, где у других девчонок уютно жили простые дочки-матери и прятки.

Волна за волной в ушах растворялись шум и гам переполненного лазарета, словно ими откормили мою голодную голубку, что, вторя исчезавшей суете, сыто придремала под ровный стук за стенками груди.

Медленно. Один комочек за другим, но под пальцами растворялись узелки, а с ними всё больше розовели щёки на маленькой чернявой голове. К огромному удивлению, медсестра окликнула меня всего раз, но потом утихла вместе с выровнявшимися сигналами напульсника.

– Тес…

С каким-то далёким, заискивающим голосом, меня словно выдернули из транса, мягко положив руку на плечо.

– Уже всё. Можешь перестать.

Я открыла глаза, но от ровного дыхания Ай мне даже не сразу удалось заговорить, а в груди, наконец, отступила вчерашняя боль, растаяв, словно болезненный иней на щеках главы.

– Я… я… смогла…

По щекам на секунду потекли слёзы, но я с облегчением посмотрела на тётушку Кейнуэн и вновь всклокоченную Айрис, нервно дожёвывающую свои несчастные ногти.

– Хорошо справилась, Термополис…

Холера тоже впервые кивнула мне без злобы и тихо поблагодарила, быстро отвернувшись к мирно засопевшей подруге и пускай это была не Лия, но в этот раз я правда оказалась там, где была нужна.

– Пройди-ка в мой кабинет, Теса… есть разговор.

Тётушка Кейнуэн помогла мне разогнуть колени и подняться на затёкшие ноги, после чего скрылась за ширмочкой, грубо раздавая указы остальным. Впрочем, сейчас я уже пришла в себя и всё ещё не веря в чудо, словно по навигатору, пошла вслед за мастной бранью и стойким ароматом табака, что озаряли путь до самого кабинета старшей медсестры.

За дубовой дверью наступила обжигающая тишина. До того сильно она казалась неестественной после суетного зала общей смотровой.

– Присядь.

Тётушка раскурила тонкую, почти что дамскую, сигару и с каким-то далёким, припрятанным в глубине души, интересом посмотрела на меня, протянув кисет.

– Закуришь?

Я послушно опустилась в мягкое кресло, продолжая сжимать рефлекторно подхваченную папочку бесполезных медицинских справок, но отстранилась от предложенных сигар.

– Ну что вы… мне ещё рановато. Да и не гоже…

Глаза окунули помещение, словно намекая на божественность всей обители ангелов в беленьких халатах. Тётушка Кейнуэн одобрительно кивнула и хлёстко свернув кисет, поманила пальцем отдать ей кипу мед макулатуры.

– Один мальчишка сломал ногу. Не в оправдание сказано, но я накладывала ему швы и не добралась до Айлин. Признаться, мне было бы в пору перед тобой извиниться за то, что втянула школьницу в свою работу, но давай сойдёмся на том, что обещаю от души поиметь тех недалёких, что доверились бумажкам и не обследовали ново поступившую с ног до головы.

На лице тётушки и правда читалось смущение, но она не лгала, пускай и прятала глаза за сигарным дымом.

– Договорились…

Медсестра усмехнулась.

– А ты жестока, Термополис. И не жалко медсестричек?

– Медицина – это фильм с заведомо плохим концом. Знали, на что подписывались…

Мне удалось только пожать плечами и смириться с тем, что, хоть и косвенно, но сломала парочку карьер.