Тропа колдунов

В стороне валялись сучковатый посох и опрокинутый короб с заплечными лямками. Еще дальше лежал диковинный самоцвет. Чистый, прозрачный, помеченный неведомыми письменами, по форме смахивающий на граненое яйцо. Внутри кристалла темнела – Зигфрид не сразу поверил своим глазам – нога! Человеческая нога, аккуратно срезанная у самого бедра и невесть как впечатанная в кристалл. Нога была усохшей, маленькой, будто нога младенца, и черной, как обгорелая головешка.

Зигфрид отдал Карлу копье, щит и шлем. Спешился, склонился над самоцветом…

Долго гадать, что это такое, ему не пришлось. Императорский чародей и ближайший советник его величества Михель Шотте, отправляя погоню, велел искать не только и даже не столько самих ханских посланцев, сколько некую Реликвию, похищенную из вебелингского замка. Видимо, послами же и похищенную. О пропаже было сказано скупо и кратко. «Черные Мощи в прозрачном ковчежце-кристалле, – такое описание дал придворный маг. – Если найдете – поймете».

Зигфрид нашел. И понял. Колдовская штучка – сразу видать…

«Если вернете – получите награду, о которой не смели мечтать», – об этом Михель, кстати, упомянул тоже.

Барон покосился на неподвижное тело в белых одеждах. Может, сбежавшие послы отдали Реликвию этому старику? Интересно, кто он? Плосколицый иноземец с узкими глазами вполне мог оказаться татарином, но с той же долей вероятности он мог им и не быть. Татары, насколько знал Зигфрид, кочуют по степям, где достаточно корма для их бесчисленных табунов. Зачем степнякам забираться в горы?

Старик шевельнулся. Из сомкнутых губ вырвался хриплый стон, вытолкнув струйку крови. Хорошо, что не насмерть затоптали. Старик будет жить. Хотя бы немного, но будет. Зигфрид улыбнулся уголком рта. Может, язычник сумеет хоть что-нибудь объяснить? А не сумеет – что ж, ему же хуже.

– Связать, – приказал Зигфрид, взглядом указав на чужеземца.

Пусть приходит в себя в путах – покладистей будет. Да и безопасней так. А то мало ли… Кто знает, чего можно ждать от старика, при котором найден магический кристалл.

К незнакомцу приблизились двое кнехтов с мотком веревки. Уж чего-чего, а веревок в облавном отряде хватало.

Кнехты склонились над чужаком. Склонились и…

Узкие, похожие на глубокие складки, глазки вдруг открылись. Старик вскинул руки. Колыхнулись широкие рукава, разжались скрюченные пальцы. Над поднятыми ладонями сверкнул яркий желтоватый огонек. Отблеск того же колдовского огня блеснул в щелочках глаз.

Язычник даже не коснулся людей Зигфрида, но оба кнехта отлетели от легкого взмаха старческих рук так, будто попали под таранный копейный удар. Брошенные на камни воины еще катились кубарем, а чужеземец уже стоял на ногах. Его губы что-то шептали. Руки тянулись к валявшемуся на камнях посоху.

Зигфрид оторопел. Невозможно! Никак невозможно такое, если по тебе пронесся рыцарский конь, да не один. Если ты обычный человек – нельзя просто полежать немного и вскочить вот так запросто.

А если не обычный?

Старик этот был явно не из обычных людей. Сильным магом был старик. А с чародеями шутки плохи. Особенно с иноземными чародеями.

Оцепенение спало.

– Убить его! – крикнул Зигфрид, и обнажил меч.

* * *

Стрелки подняли арбалеты в тот самый момент, когда посох оказался в руках желтолицего язычника.

Два щелчка. Две стрелы, пущенные в белую фигуру с трех-четырех шагов, практически в упор. Но…

Взмах сучковатой палки. Гудение воздуха. Сияющая дуга, вспыхнувшая на миг и тут же погасшая…

Болты ударили в скалу за спиной старика. Его самого – не задели. В руках и посохе чужеземца крылась колдовская мощь, способная, как вскоре выяснилось, не только отклонять арбалетные болты.

Язычника атаковал один из рыцарей Зигфрида. Тяжелый меч метил в маленькую черную шапочку колдуна, но на пути клинка возник посох. Любую другую палку меч перерубил бы в два счета. Любую другую, но не эту.

Жалобно тренькнула сталь. Клинок переломился надвое. Старик нанес ответный удар. Вроде бы и не сильно махнул – словно надоедливых мух отгонял, однако щит, подставленный под посох, разлетелся в щепу. Второй удар – другим концом посоха – последовавший сразу же за первым, пришелся в шлем нападавшего. Небрежный взмах палки снес с плеч шлем вместе с головой. Смятое железное ведро, грохоча и брызжа кровью, покатилось по камням. Обезглавленное тело рухнуло к ногам старика – такого маленького, хлипкого и немощного на вид.

Справа послышался стук копыт. Второй рыцарь Зигфрида попытался достать чужеземца копьем с седла. Не смог. Сучковатая палка играючи срубила копейный наконечник вместе с банером, а в следующий миг перебила хребет коню. И жеребец, и всадник отлетели в сторону.

С третьим противником колдун расправился еще быстрее. Перехватив посох за один конец, другим ткнул нападавшего в грудь. Прочный стальной нагрудник не уберег от тупой палки: окровавленный конец колдовского посоха вышел из спины, порвав кольчугу, выворотив обломки ребер и разбитые позвонки.

А язычник уже наступал сам. Не прекращая бормотать заклинания и вращая над головой свой страшный посох, он шел к кристаллу. К Черным Мощам.

Карла Баварца, оказавшегося на пути, старик отшвырнул с дороги. Однако задерживаться, чтобы добить оруженосца, не стал.

Зигфрид бросился к кристаллу. Если этот чужак настолько опасен сейчас, если его палка столь легко крушит латы и ломает закаленные клинки на что будет способен колдун, когда доберется до магического артефакта?

– Частокол! – приказал барон. – Стравить частокол!

Справа и слева к нему уже подбегали и подъезжали рыцари. Сзади уплотняли ряды и выставляли копья оруженосцы и кнехты. Живая стена заслонила язычнику путь. А щуплая фигура в белых одеждах приближалась. Бешено крутящийся над головой старика посох нагонял ветер и страх.

Это будет трудный бой. И, возможно, последний. Но если навалиться всем вместе, разом, быть может, кому-то и удастся пробить защиту колдуна.

Зигфрид поднял меч. Но отдать команду не успел.

По плато разнесся короткий яростный вскрик.

Кто-то будто толкнул старика в спину. Вращающийся посох вырвался из рук колдуна. Прогудел над головами германцев, ударился о скалу. Отколол изрядный кусок камня, переломился сам…

Барон в изумлении уставился на иноземного мага. По белой накидке расплывалось кровавое пятно. Из-под правой ключицы торчало плоское стальное острие. За спиной колдуна подрагивало орлиное оперение легкой и необычайно длинной – в добрых десять ладоней – стрелы.

Еще один толчок – и еще одна стрела, пронзив чародея насквозь, показало свое хищное жало.

Язычник взревел, крутанулся на месте, оборачиваясь. Третью стрелу он принял грудью. На этот раз плоский наконечник вышел между лопаток.

Кто стрелял? Откуда? Зачем?

Искать ответы на эти вопросы было некогда. Проклятый колдун и не думал падать. Казалось тяжелые раны, способные свалить с ног обычного человека, его только раззадорили. Желтолицый маг рванулся к кристаллу напролом.

Четвертая стрела ударила о камни в том месте, где только что стоял старик. И где его уже не было.

На этот раз чужеземец атаковал без посоха, выставив перед собой руки. Но и этот магический удар выдержать было не просто. Тугая воздушная волна опрокинула трех воинов прежде, чем кто-либо успел нанести удар. Живая стена-частокол раскололась справа от Зигфрида. Израненный, истыканный стрелами колдун, ловко уворачиваясь от мечей и копий, проскользнул в брешь, прыгнул к кристаллу. Падая, дотянулся до граненного бока. Прохрипел что-то, захлебываясь хлещущей изо рта кровью. Магический самоцвет замерцал, засветился. Язычник торжествующе оскалился и выплюнул новое заклинание.

Творилось неведомое чародейство.

Тело чужеземца быстро истаивало, одеяния утрачивали белизну, тускнели кровавые пятна, истончались древка стрел. Колдун становился прозрачным, как корка кристалла. Да и сам магический артефакт словно растворялся в воздухе. Еще немного – и проклятый старик исчезнет вовсе. Вместе с кристаллом. Перенесется невесть куда с Реликвией, ему не принадлежащей.

Зигфрида это не устраивало. Черные Мощи были его добычей!

Барон подскочил к колдуну. Взмахнул мечом.

Он ударил по призрачной руке колдуна, лежавшей на Реликвии. Ударил за миг до того, как стало поздно. А ударив – тут же отшвырнул в сторону и кристалл, и цеплявшуюся за него руку.

Крик старика прозвучал глухо, словно издалека. Из очень отдаленного далека. Прозвучал и оборвался. Колдовство завершилось. Колдун исчез. Однако кристалл остался.

Остроносый граненый самоцвет лежал на камнях, указывая в сторону заходящего солнца. Такой же материальный и осязаемый, как прежде. Рядом в лужице крови подергивалась отрубленная по запястье рука. Тоже совсем уже не прозрачная. Обычная стариковская рука.