Сиолон. Город снов

– Я думаю, мы поняли друг друга, – постучав ладонью по столу, закончил Джо. Он поднялся, направился к двери и, остановившись около нее, повернулся к брату.

– И да. Этого разговора не было. Скоро с тобой будет беседовать следователь, как ты и хотел: с записью, по всем нормам закона. Так что не наговори глупостей. Сегодня ты весь день был дома.

Тюремная камера

Однажды Джек уже бывал в камере и провел в ней пару ночей, выслушивая бред ненормального Билли-наркомана, который страдал от ломки. В тот момент Джек осознал и воочию увидел, в кого может превратиться человек, употребляя наркотики. Он перестает быть человеком, превращаясь в существо с потребностями – только и всего. Существо, которому нужны всего три вещи: очередная доза, кусок хлеба и сортир. Много раз, зарабатывая на продаже травы, Джека неоднократно одолевал соблазн самому попробовать покурить и получить от этого кайф. Но, к счастью, он ни разу не поддался. Хотя многие и говорят, что травка – это не наркотик и она никак не вредит твоему здоровью, более того, она якобы приносит только пользу, хочется сказать, что это чистой воды обман. И многие из друзей Джека, которые часто курили, никак не могли отказаться от очередной дозы, от очередного косяка. И если это не зависимость, то что тогда? Трава – это лишь начало пути жизни наркомана. И смотря на Билли, который от ломок бился в конвульсиях в углу камеры, постоянно потел и имел специфический запах, практически как у покойника, Джек испытывал жалость и отвращение.

На этот раз Джеку повезло. Камера оказалась пустой. На вид это обычная комната с голыми бетонными стенами, разрисованными здешними постояльцами. В углу располагался туалет, рядом с которым летали хозяева этой камеры – местные мухи. Здесь было темно из-за отсутствия окна. И почему-то очень сыро. Ощущение, что камера устала и обильно потела. Потели стены, полы, окрашенные в оранжевый цвет. Даже единственная скамейка, намертво прибитая к стене, также покрыта мелкими частицами влаги. От этой обстановки и местного климата начали мерзнуть конечности. В воздухе висел запах тухлых яиц и испражнений.

Пряча нос за высоко поднятый воротник куртки, Джек лег на скамью, обнимая себя обеими руками. Он не знал, сколько времени прошло, пока ему удалось немного вздремнуть: час, два или больше. Его разбудил громкий звук металлических ворот.

– На выход!

Это худшее место, где ему приходилось спать. С красными глазами и кривой физиономией он поднял голову и увидел полицейского, который стоял у ворот и жевал пончик.

– Куда меня?

– За тебя внесли залог.

Получив свои вещи, которые были изъяты при задержании, Джек подписал несколько документов. В одном из них он заметил, что в графе «официальный представитель, предоставляющий залог», была указана некая Кэтрин Моллинз. Джек поставил свою подпись. Полицейский вернул ему один экземпляр на руки, натянул дежурную улыбку на лицо и вежливо попросил покинуть здание участка.

На выходе его ожидал Джо. Лицо брата было уставшим и осунувшимся. У него были опухшие веки и красные, кровью налитые глаза. Складывалось впечатление, словно он не спал несколько ночей подряд.

– Ну как ты? – спросил Джо.

– На пятизвездочный отель это место не тянет, – устало ответил брат.

– Это точно.

– Кто такая Кэтрин Моллинз? – посмотрев на бумагу, поинтересовался Джек.

– Я думал, это ты мне скажешь, – Джо отвел брата в сторону и старался говорить как можно тише.

– Здесь даже не потребовались мои связи. Эта девушка, кто бы она ни была, явно имеет выход на судью, раз тебя так быстро выпустили. Обычно это длится намного дольше.

– Ты видел ее раньше?

– Нет. Она сказала, что вы хорошие друзья и очень давно знакомы.

– Интересно, – задумался Джек. – Я не знаю никакой Кэтрин.

– Она ждет тебя на улице. Так что ты свободен. Это дело еще не закрыто, но не переживай. На тебя никто не выйдет. Я об этом позабочусь.

– Ладно, – кивая головой, произнес Джек. И после нескольких секунд молчания, добавил. – Спасибо тебе.

– Да ерунда. Я еще ничего не сделал. Ты лучше найди хорошую работу. Бросай эти дела. Ты же не хочешь, чтобы этот пятизвездочный отель стал твоим домом, – говоря про отель, Джо изобразил пальцами воздушные кавычки.

Джек улыбнулся. Несмотря на прошлое, которое создало между ними огромную пропасть, он все же его родной брат.

– Как Меган?

– Отлично, – улыбнулся Джо. – Совсем стала большой. Говорит, что я очень похож на лошадку и постоянно просит покатать ее на спине.

Братья засмеялись. В последний раз они вместе делали это еще в детстве, когда играли во дворе дома, изображая индейцев с палками в руках. Как же это было давно.

– Ну, ладно… Я пойду, – выдохнул Джек после небольшой паузы. Он повернулся и направился к выходу.

– Джек! – остановил его Джо. – Ты заходи как-нибудь. Роана сделает пирог. Да и дочка тебя совсем не знает. Посидим.

Джек ничего не ответил. На секунду задержавшись у выхода, он с улыбкой посмотрел на старшего брата, после чего повернул ручку двери и вышел из здания полицейского участка.

Незнакомка

Наступило утро. Как оказалось, Джек проспал в камере практически всю ночь. Вдыхая запах свежего воздуха и наполняя им легкие, Джек вдруг осознал, что нужно кардинально менять свою жизнь. И менять нужно именно с этого момента, с этой секунды. Ни за что на свете он больше не возвратится в эту ужасную камеру, даже на минуту. А если представить, что по своей же глупости туда можно загреметь на долгие годы, вообще можно сойти с ума. Что и происходит с большинством сидящих за решеткой.

Джек бросил взгляд на большой перекресток, расположенный рядом с полицейским участком. Похоже вчерашний праздник прошел на славу. Люди, в чьи обязанности входила уборка улиц, скорее всего, тоже активно принимали участие в праздничных мероприятиях и еще не начали свой рабочий день. На дорогах местами валялись пустые стаканы, бутылки и различный мусор, который будто бы живой организм безмолвно подавал знаки и, надрываясь, кричал во весь голос: «Люди! Ну какие же вы свиньи!»

«А что такого? – подумал Джек. – Таково современное общество. Общество потребления, не думающее о завтрашнем дне».

Город начинал потихоньку просыпаться. В тот короткий промежуток времени, пока Джек стоял у входа в полицейский участок, мимо него постоянно проходили люди в форме, спешащие на работу. Городской автобус остановился на ближайшей остановке и с трудом открыл двери, чтобы выпустить людской поток. Они словно куча муравьев, каждый из которых выполнял определенную роль в жизни общества, разбегались по разным сторонам кто куда.

Чуть в стороне от главного входа располагался небольшой навес – территория для курения с большой урной по центру. Это место, где можно забыть на некоторое время о рутинной работе, пожертвовав своим собственным здоровьем. Признаться, не очень-то выгодная сделка. А у ее входа на столбе была прибита табличка с надписью: «Только для сотрудников и гостей полицейского участка №8».

«Забавно. Каким надо быть идиотом, чтобы захотеть добровольно прийти сюда в гости», – усмехнулся Джек. И в следующую же секунду подумал о себе.

Кэтрин Моллинз – неизвестная девушка, заплатившая немалую сумму денег за освобождение постороннего ей человека, стояла как раз около навеса с неразложенным зонтиком в руках. Не заметить ее было трудно, учитывая, что сейчас только начало дня и не самое подходящее время для перекура. Посмотрев на нее по-мужски, оценивающе, Джек сделал вывод, что она вполне привлекательная девушка: ровесница, со стройной фигурой, чуть ниже его ростом.

– Джек Нэвис?

– Да. А вы, наверное, Кэтрин Моллинз? Моя спасительница, – протягивая руку, улыбнулся Джек.

– Очень приятно, – пожимая ладонь, кивнула Кэтрин.

– Взаимно. Обычно принцы спасают принцесс. А у нас все наоборот. Чем же я заслужил такую честь?

– А вы считаете себя принцем? – удивленно и вполне серьезно спросила она.

– Эмм… А почему бы и нет? – растерялся Джек, ощутив странную неловкость.

Кэтрин это почувствовала. Ничего не ответив, она изобразила легкую улыбку.

– Мы знакомы? В участке вы сказали, что являетесь моим старым другом.

– Я соврала.

Не рассчитывая на такой короткий ответ, он продолжил:

– В любом случае… Спасибо. Проведя там еще некоторое время, я бы, наверное, начал привыкать к такой роскошной жизни.