Военное дело

– Смотри, парень! – я ткнул в записи пальцем.

– Не понял,– честно признался он, тщательно всматриваясь в записи и пытаясь найти в них какой-то подвох.

– И что? – вновь спросил капитан. " Ты действительно такой тупой или притворяешься!?" – захотелось мне прокричать Малышу.

– Чей это подчерк? – я кинул ему одну из накладных. Малыш тщательно всмотрелся в бумагу.

– Майора Кононенко.

– Тогда это чей? – я придвинул ему журнал с КПП.

– Так ведь… – малыш замолчал и нелепо захлопал глазами.

– В стране бардак, и вы туда же, разгильдяи, – ругнулся я: – Ты хоть при оружии?

Малыш хлопнул себя по кобуре. Я потащил его за рукав вниз: – Быстрее, капитан, можем не успеть. Мы рванули к дому начальника склада бегом. " Ну, какая же хитрая сволочь", – пронеслось в голове. Почти у ворот штаба Малыш остановил бортовую машину – "хозяйку", вытащил из-за руля молоденького ефрейтора.

– Бегом в штаб! – приказал он: – Предупреди дежурного, чтобы к дому майора Кононенко срочно выслали вооруженный патруль. "ЗИЛ" медленно взял с места, набрал обороты, и мы поехали по достаточно узким улочкам городка. В мозгу прокручивалась пленка последних событий: " Стоп! В момент убийства Зубова Кононенко находился под охраной в штабе. Значит должен быть еще кто-то". Машина подкатила к дому майора. Мы одновременно выскочили из кабины и, не захлопнув ее дверцы, бросились к подъезду.

– Пистолет, – напомнил я на ходу. Малыш быстро извлек свой "Макаров", снял его с предохранителя и передернул затвор, послав патрон в ствол. Начальника склада мы встретили почти на пороге его квартиры. Он был одет в синий спортивный костюм с начесом и видавшие виды кроссовки. Через плечо на длинном ремне свисала брезентовая сумка. От подобной неожиданности он замер и сделал шаг назад. За тем, увидев в руках Малыша пистолет, задорно по-мальчишески расхохотался и даже прослезился от смеха. Мы не ожидали такого проявления чувств и несколько опешили. Кононенко долго смеялся в голос. Я подтолкнул капитана: " Будь готов!".

– Представляете их рожи? – Кононенко смахнул слезинку: – Не фига не понимают… А тут маски – шоу…

Я понял, что он имел в виду реакцию людей, которых он оклеветал и тех, которые отправились их арестовывать.

– Вы арестованы, Кононенко, – твердо произнес я.

– Да, понял я, понял, – не прекращая смеяться, проговорил он: – Сопротивляться не буду.

На допросе он вел себя дерзко. Паясничал, кривлялся, но своего подельника сдал с невероятной легкостью.

– У него были завязки с какими-то военными спекулянтами, так что я только документы подделал, и патроны потихонечку вынес, и все, – признавался нагло Кононенко:

– За это он мне денег отвалил, в валюте, представляете? Кто бы ни согласился? Ну, отсижу лет восемь, если по максимуму и, что вы со мной сделаете? В этом хаосе сейчас дивизии продают и хоть бы хны. Тем более, что патроны эти, на сегодняшний день, к новым технологиям не относятся. Государственных секретов я не выдал.

– А спланированное убийство? – спокойно спросил его я, готовясь напоследок испортить настроение этому негодяю. Приказ о переводе его в Москву был уже получен.

– А это Силин, не я, – опять усмехнулся он. " Майора Кроткова срочно к телефону!"– закричал кто-то в коридоре. Я встал и, глядя в противную мне физиономию Кононенко, спокойно сказал:

– И все было бы, по-вашему, если бы эти патроны не выплыли на международную сцену. А это, дорогой мой, приравнивается к международному терроризму. И статья, соответственно, от пожизненного заключения до высшей меры. Вот так.

С тем и вышел. Кононенко быстро переварив информацию, побледнел, но ничего не сказал.

Вторым негодяем оказался майор Силин – командир транспортного "Антея" с авиабазы. Именно при помощи военно-транспортного самолета, которым командовал Силин, патроны были вывезены из городка по липовым документам с другими боеприпасами, потом переданы заказчикам в Гудермесе; между прочим, тоже военным из штаба Северокавказского военного округа. "Версия с Зубовым и остальными была нами придумана на всякий случай, но я, честно говоря, не думал, что этот летун сможет убить человека", – признавался Кононенко. Через Силина и поступил заказ на патроны особой разрушительной силы. Кем был сделан этот заказ – предстояло выяснить. Я шел и думал – заблудились ли эти люди, растерялись ли в этом закрутившимся мирке перестройки и разрушения надежного и понятного государства. Где все и всегда было понятно, где люди знали, что они должны делать, а что нет, потому что их так воспитали. Не спорю – может быть и неправильно, но у всех них были свои и общественные моральные ценности. А сейчас они все улетучились в неизвестном направлении. У всех советских людей чувства патриотизма были на первом месте. А что мы получили? Деньги, да еще в валюте? Нет, остались же порядочные нормальные люди, хотя бы Гамов, Малыш, многие другие, а эти всегда были отморозками. Таких людей хватало в любое время, перестройка здесь была не причем.

" Хватит философствовать" – прервал я себя.

– Майор Кротков, – представился телефонной трубке.

-Ну, привет,– услышал я голос начальника, кстати, моего сокурсника и друга по училищу: – Руководство вынесло тебе благодарность на первом этапе…

– Второй, полагаю я, будет в Гудермесе?

Я почувствовал, как он усмехнулся на том конце провода.

**********************************************

Дьюла Портиш работал со своим напарником Адамом Маккроем в Лос-Анджелеском филиале ФБР уже пятнадцатый год. За их высокий профессионализм и скрупулезность в ведении дел им предлагали дважды перебраться в район капитолийского холма, но Дьюла, имевший в Лос-Анджелесе целый квартал родственников, выходцев из Венгрии и некоммуникабельный характер сам таким желанием не горел. Маккрою в ближайшее время предрекали место заместителя начальника филиала здесь же, на своей Родине. Поэтому и он от столь заманчивого предложения тоже отказался.

Сейчас на их шее висело бесперспективное дело о трех немотивированных убийствах с применением сверхмощных пистолетных патронов, вроде бы произведенных в далекой и смутной России. Политикой они не интересовались, как и большинство окружающих их людей, а по вопросу – Россия могли сказать: – Водка и Горбачев. Для их работы данных познаний вполне хватало. Кстати, на их запрос уже был получен ответ с отрицанием последней как страны производителя.

– После их перестройки они сами там ни черта не поймут, а тем более мы, – говорил как-то шеф филиала.

– Каждая новая страна из развалившейся России могла производить или иметь подобные боеприпасы, так что их ответ ничего не значит, – заключил Маккрой.

Первым убитым был Ник Лоррой, сорокатрехлетний клерк из оффшорной компании. Он был застрелен в своей машине на парковке на площади у памятника. Полиция долго пыталась выяснить возможную причину, тщательно отрабатывая различные версии, но так ничего и не обнаружила. Клерк был почти идеальным гражданином и республиканцем. Второй погибшей от страшных пуль была Энни Кроудс, продавщица ювелирного магазина в самом центре города. Она была застрелена во время работы из БМВ, прямо через бронированное стекло витрины. Что самое интересное за этим не последовало ни ограбления, ни каких-либо других событий. Связи с криминалитетом выявлено не было. Единственное, что случилось на следующий день, так это аннулирование заказов на лучшие в штате пуленепробиваемые стекла витрин и витражей компании "Джон Браун". Их реклама на прочность продукции – автоматная очередь в стекло теперь никого не могла убедить. Руководство компании заподозрило в этом злодействе своих конкурентов и даже пообещало городской полиции солидное вознаграждение за раскрытие преступления, но убийца найден не был. За городской чертой была обнаружена лишь угнанная накануне машина. Третьим погибшим оказался работник охраны банка "Capital". Он был убит неизвестным прямо в кабине бронеавтомобиля, перевозящего дневную выручку из супермаркета. Бронированные стенки кабины беспощадная пуля с сердцевиной из обедненного урана прошла как через кусок сыра, оставив идеально ровные отверстия, как на выходе, так и на входе.

Единственное, что могло объединить все три этих убийства – использованные пули сверхмощной разрушительной силы, от которых не было спасения даже за бронированными укрытиями. Гильзы и извлеченные пули вместе с заключением экспертов были срочно направлены в лабораторию Лэнгли. А поскольку полиция никогда не сталкивалась с такого рода боеприпасами, дела объединили и передали в ФБР. Обещали даже прислать специалистов из ЦРУ, но это только обещали. Все это прекрасно понимали.

Директор филиала, уже пенсионного возраста, совершенно лысый и с мешками под глазами, Яков Броничек в виде официального напутствия сказал своим подчиненным:

– Ребята! Дело попахивает тухлятиной, но наш долг сделать все возможное. Ибо наши с вами сограждане всегда привыкли жить в мире и спокойствии. А теперь с появлением этого мерзкого оружия каждый рядовой американец почувствует себя незащищенным, а это – очень плохо! В нашем демократическом государстве люди должны чувствовать подлинную заботу о себе. Я все ясно изложил?

– Да, сэр, – хором ответили Портиш с Маккроем: – Лучше не скажешь.

С тем и вышли из его кабинета.

– Делу придают большое значение, – покачал головой Маккрой: – Как бы нам не сесть в лужу.

Еще через полчаса они получили все документы из полицейского отделения и скрупулезно пролистали дело.– В каком направлении начнем крутить кино? – спросил Маккрой.

– Ты знаешь, Адам, у меня складывается впечатление, что новую "игрушку" проверяли на качество.

– Ну и?

– А применять ее будут чуть позже. Во-первых, уже неделю нет убийств с применением этой штуки…

– А во-вторых?

Портиш извлек сигарету и закурил.

– А во-вторых, нам предстоит узнать, кто за всем этим стоит? Нужно получить информацию от людей из китайского квартала и, конечно, от Чезаре.

– Еще остаются русские, – поддержал его Маккрой: – Патроны их, а такими делами сейчас могут заниматься только они.

– Согласен. К вечеру нужно собрать всю информацию, какую только сможем. Денег не жалей, сейчас многое зависит от наших стукачей.

– Еще надо просмотреть все ближайшие солидные мероприятия: перевозка драгоценностей из банков, выставки, визиты и прочая дребедень, – добавил Маккрой. Портиш согласился.