Один за другим

– Спасибо, нам тоже нравится.

Следом подтягиваются остальные. Я обращаю внимание на ослепительно красивую женщину с загорелой кожей и белоснежными волосами.

– Ева ван ден Берг, – представляет красавицу Тофер, когда она подходит к нам. – Соучастница моего преступления.

– Здравствуйте, Ева. Рады приветствовать вашу группу в шале «Персе-Неж». Хотите оставить вещи здесь и пройти внутрь, согреться?

– Спасибо, было бы чудесно, – кивает Ева.

У нее интересная манера речи – не совсем привычные для английского языка интонации. Мужчина за Евой падает, поскользнувшись, и вполголоса материт снег. Она небрежно бросает за спину:

– Ну-ка заткнись, Карл.

Я моргаю от неожиданности, но Карл не видит в этой фразе ничего необычного. Он просто закатывает глаза и, поднявшись, идет за коллегами в тепло.

В большой эмалированной печи в вестибюле гудит огонь. Новоприбывшие отряхиваются от снега, растирают перед огнем руки. Я ставлю поднос с бокалами на стол, открываю список гостей. Пробую соотнести имена с людьми.

Ева и Тофер, их я уже знаю. Карл Фостер – тот, кто поскользнулся, коренастый белый мужчина за сорок, с короткой стрижкой и задиристым выражением лица. Он охотно заливается шампанским и явно не переживает о недавнем происшествии. Если судить по фамилии, то Мирандой Хан должна быть женщина у лестницы, весьма элегантная азиатка на шестидюймовых каблуках. Она разговаривает с парнем, который нес «Крюг» – и уже успел сменить пустую бутылку на полный бокал.

– О, Рик, – с легким кокетством произносит дама. – Очень на тебя похоже.

Рик Адейми. Я ставлю еще одну мысленную галочку в списке. Хорошо, с пятью гостями определились. Остальные не столь очевидны. Стройная молодая женщина лет двадцати пяти, чьи короткие волосы окрашены в стиле омбре – темный оттенок у корней плавно переходит в светлый на кончиках, – держит под мышкой свернутый рулоном коврик для йоги. На редкость симпатичный парень двадцати с небольшим лет, очень похожий на молодого Джуда Лоу. Американец, судя по акценту. За спиной парня – девушка с золотисто-желтыми волосами. Скорее всего, окрашенными. По цвету они как лютик, а по текстуре – как пух одуванчика. Девушка носит огромные круглые очки, с изумлением разглядывает вестибюль и напоминает умилительного, едва вылупившегося цыпленка. Это, наверное, либо Ани, либо Тайгер. Представить ее тигром я не могу при всем желании, поэтому записываю пушистое создание в возможные Ани.

Последний, девятый, гость – высокий нескладный мужчина – смотрит в окно, сунув руки в карманы. Его отстраненность бросается в глаза на фоне компанейского поведения коллег: те болтают и перешучиваются с непринужденностью давно знакомых людей.

Нет, погодите. А это кто? Еще гость, и тоже в одиночестве. Точнее, гостья. Женщина под тридцать, горбится в уголке возле огня, словно хочет там тихонько отсидеться. Она одета в темное и сливается с тенями, поэтому ее трудно заметить. Женщина прямо-таки… на ум приходит фраза «ежится от страха» – фраза слишком драматичная, зато очень подходящая. Удивительный контраст с остальными. Те уже хохочут и подливают себе шампанского, не внимая совету не употреблять алкоголь в период адаптации к высоте. Незнакомку отличает не только язык тела – ее отличает все. Она единственная носит одежду уровня «H&M», а не «D&G», и, хотя не единственная здесь в очках, у других они выглядят бутафорскими, купленными для красоты, а у этой женщины – старыми и функциональными. Она тоже напоминает птицу, но вовсе не пушистого цыпленка. В ней нет ничего милого. Она, скорее, сова – затравленная, испуганная сова, застывшая в свете автомобильных фар.

Нужно подойти, предложить шампанского, решаю я – и обнаруживаю пустой поднос. Неужели просчиталась с бокалами?

Вновь изучаю гостей. Минуточку, их десять, а не девять!

– М-м, простите, – негромко обращаюсь к Тоферу. – Кто-то из вашей компании забронировал другое шале?

Он смотрит непонимающе.

– У меня в списке девять человек, – поясняю я. – А вас, я вижу, десять? Это не проблема, шале вмещает до восемнадцати гостей, но комнат всего девять, поэтому… – Я умолкаю.

Тофер хлопает себя по лбу и поворачивается к Еве.

– Черт! – говорит очень тихо, одними губами. – Мы забыли Лиз.

– Что? – раздраженно спрашивает Ева, отбрасывая за спину шелковистые волосы и разматывая длинный льняной шарф на шее. – О чем ты?

– Мы забыли Лиз, – многозначительно повторяет Тофер.

Челюсть у Евы отвисает, она оглядывается на женщину у печи, затем эхом вторит своему бизнес-партнеру:

– Черт, – и тоже одними губами.

Тофер тянет нас обеих в угол, подальше от коллег, и кивком подзывает молодого Джуда Лоу. Вблизи его сходство с актером слабеет, зато впечатление невероятной привлекательности лишь усиливается. У юноши смуглая кожа, резко очерченные славянские скулы и потрясающей голубизны глаза – как топазы.

– Иниго, – шипит Тофер. – Иниго, мы забыли Лиз!

Иниго с минуту смотрит озадаченно, затем до него доходит, и он бледнеет.

– О боже…

Акцент определенно американский. Кажется, калифорнийский, хотя я не очень в этом разбираюсь. Иниго в ужасе прикрывает рот ладонью.

– Тофер, я… я кретин.

– Ты не виноват, – ядовито произносит Ева. – Это Тофер забыл ее включить в первоначальный список. Надо же, именно ее…

– Раз ты такая умная, – огрызается Тофер, – почему не поручила часть работы Ани? Нет, всю текучку свалили на Иниго!

– Ничего страшного, – торопливо вмешиваюсь я.

События развиваются не по сценарию. Первый день нужно посвящать отдыху и расслаблению – блаженствовать в горячей ванне, пить глинтвейн и наслаждаться блюдами, приготовленными Дэнни. Суетной реальности еще рано появляться на сцене; вот когда дело дойдет до презентаций и докладов, тогда ладно.

– Мы заселим всех, честное слово, – уверяю я. – Нужно только определиться с размещением. Номеров всего девять, значит, кого-то надо разместить вдвоем.

– Давайте я гляну список, – хмурится Тофер.

– Нет, давайте я гляну список, – зло бросает Ева. – Ты уже один раз напортачил.

– Да пожалуйста! – раздраженно цедит он.

Ева ведет пальцем по списку, а я рассматриваю ее свитер, по которому разбросаны дырочки с обожженными краями. Свитер наводит на мысль, будто Ева регулярно в нем паяет, хотя я уверена – он был таким дырявым изначально и продавался за внушительную цену.

– Лиз можно поселить с Ани, – подсказывает Иниго.

Ева качает головой:

– Ни в коем случае. Лиз ни с кем селить нельзя, иначе она поймет, в чем дело.

– А Карл? – бурчит Тофер. – На Карла всем наплевать. Давайте его к кому-нибудь подселим.

– К кому? – спрашивает Ева. – Рик ни за что не согласится, правильно? Ну а Эллиот… – Она дергает подбородком в сторону нескладного мужчины, стоящего спиной ко всем.

– Да-да, – поспешно кивает Тофер. – Не годится.

Взгляды Евы и Тофера дружно останавливаются на Иниго, который с тревогой изучает список. Иниго поднимает голову.

– Я что-то прослушал?

– Да, – радостно объявляет Ева. – Ты будешь в одном номере с Карлом. Беги к нему, сообщи новости.

Лицо Иниго вытягивается.