Бинарный код 7. Тайна судного дня

Бинарный код 7. Часы Судного дня
Артур Тигранович Задикян

Уважаемый мой читатель, мы прошли с тобой уровень, где ты узнал о сверхсекретной организации, куда стекается информация со всех разведок мира, были в подземелье на объекте «Полигон», который является отдельной цивилизацией, посетили закрытые города, секретные лаборатории, тайные клубы, участвовали в боях и расследовали в виртуальном мире. Теперь же тебе придётся принять новый поворот событий, настолько крутой, что тебя может смыть волной цунами, в прямом и переносном смысле. Приготовься, закрепись в кресле «КАКТУСа», наладь связь через чип в голове со своей помощницей – искусственным интеллектом, будь готов увидеть новое небо и новую землю.

Глава 1. Часы Судного дня

На следующий день, по возвращении с Кольской, Рутра был хотя и в эйфории от своего расследования, но всё же в сквернейшем настроении от того, что это не раскрыло главный секрет, а ещё более запутало. Получалось, заговорщики и зачинщики проблемы, поиском решения которой он был занят, могут быть везде, возможно, нет в живых основного носителя тайны. Кроме прочего, из-за всей этой последней операции на объекте накопилось много срочных дел. Лишь положительность результата Рутру немного успокаивала и позволяла гордиться собой. Все его скитания и конспирологические решения, которым подверг Рутра сам себя при его-то уровне, не прошли даром и в очередной раз утвердили правило «чем выше ваш уровень, тем сложней вам быть не собой». После последней операции Рутра больше стал понимать, зачем короли и императоры переодевались в простолюдинов: дабы точно знать, что творится в головах и какие помыслы у подданных; к таким методам, например, прибегал император Николай I.

От раздумий Рутру оторвал звонок Хента:

– Рутра Тигрович, добрый день, я понимаю, что Вы не в духе, но должен напомнить, что профессионалы играют по правилам, а правила Вам должны быть известны.

«Без лупы видно, что вы кенты», – подумал Рутра о Хенте и Яровитовиче.

То, что Хент говорил двусмысленно и загадками, Рутру не удивило, он к этому привык и хорошо разбирался в «словах, которые не прозвучали». Удивило и насторожило его то, что он обратился так официально.

– Добрый день. Слушаю Вас.

– Нам надо встретиться. Большой сбор всех друзей. Форма одежды – та же самая; трусы, тапочки, комсомольский значок. Место встречи изменить нельзя. Сбор сегодня вечером, наденьте капюшон, возможно, будет ветер или пойдёт дождь.

Рутра догадался, что он говорит о встрече на коллегии.

– Вас понял. Что-нибудь брать с собой? Закусончик, например?

– Там всё есть, нужно что-нибудь этакое, что-то о вечном. Ностальгия у меня по индийским фильмам, если есть что – бери.

– Обязательно, Вы же знаете – я Вам не могу отказать, Вы же мне как отец родной.

– Жду, до связи.

– До связи.

Рутра и так был в «думках», а после этого вообще потерялся в раздумьях. Почему так скоро, почему не вызвал к себе, почему позвонил и в предельно зашифрованной сети говорил «шифровками». Хотя это всё была игра и дружеский спектакль. О сборе коллегии договаривались заранее и тщательно всё организовывали, со множеством отвлекающих манёвров, вплоть до встречи высокопоставленных чиновников, иногда даже президентов. Темы и доклады готовили из собранных материалов специальные организации в лучших центрах. Но всё же – что-то планировалось очень серьёзное.

Вечером Рутра заседал на коллегии. Ведущим, как всегда, был Яровитович. Присутствующие сидели в полутьме, в капюшонах.

– Счастливого будущего, коллеги, – начал с приветствия Яровитович. – Сегодняшняя коллегия должна утвердить окончательный вариант нашего плана действий. Давайте послушаем варианты возможного сценария и примем решения. Я прекрасно понимаю, что каждый из вас уже многократно обсуждал это, исследовал, причём с привлечением общеизвестных, мировых институтов, однако послушать на коллегии, всем вместе, необходимо, чтобы принять совместное решение. Итак, начнём. Господа, прошу вас послушать примерный вариант последствий для населения при радикальном изменении нашего плана, а именно – если сбивать ракеты придётся над Россией. Вам слово, коллега.

Перед докладчиком загорелся свет, встроенный в стол, человек с бородкой, в пирамидообразном капюшоне, начал доклад.

– Господа, коллеги, единомышленники, позвольте напомнить, Часы Судного дня показывают две минуты до полуночи. Положение стрелок на их символическом циферблате определяет редакция журнала «Bulletin of Atomic Sciences» Чикагского университета, в которую в своё время входили создатели первой атомной бомбы. Не факт, что эти часы когда-нибудь покажут полночь, ведь если ядерная катастрофа, которую символизирует это время суток, произойдёт, тех, кто занимается переведением стрелок, может просто не остаться в живых.

Две минуты до полуночи – цифра тревожная. Лишь один раз часы показывали без двух минут полночь, в 1953 году, когда и США, и Советский Союз провели испытания ядерных бомб на своей территории.

Нынешний перевод стрелок обусловлен несколькими причинами. Совет директоров «Bulletin of Atomic Sciences» обосновал своё решение тем, что правительства большинства стран игнорируют изменения климата, а ядерные державы проводят модернизацию и расширение своего арсенала ядерного оружия. Особенно учёные подчеркнули опасность продолжающихся ядерных испытаний в Северной Корее. Всё это «представляет несомненную угрозу для существования человечества», причём «мировые лидеры не смогли защитить население своих стран от катастрофы с должной скоростью и в должном масштабе».

Значит ли это, что ядерная война действительно близка? Если ещё года два назад на этот вопрос можно было почти однозначно сказать «нет», то сейчас уверенность в нереальности осуществления такого сценария существенно ослабла.

Если запустить ракету в цель относительно просто, то ликвидировать последствия атомной бомбардировки, да и вообще – защитить гражданское население в условиях ядерной войны, намного сложнее. Особенно эта проблема актуальна для современной России – если методички по гражданской обороне практически не изменились, то состояние инфраструктуры убежищ и подготовка населения к экстренным ситуациям оставляет желать лучшего.

Как заявлял недавно «Интерфаксу» первый замглавы МЧС, после всероссийской проверки выяснилось, что фонд защитных сооружений «в основном сохранен и может быть использован по предназначению». В этом, впрочем, можно усомниться – музыканты хорошо знают, что многие бомбоубежища переоборудованы в репетиционные базы. Конечно, при желании укрыться в них можно, но герметичные двери зачастую просто спилены или бесполезны, запасов питания, медикаментов и необходимого в экстренной ситуации оборудования давно нет. Изучением основ гражданской обороны в учебных заведениях и на производстве тоже не уделяли в постсоветские годы большого внимания.

Итак: если завтра война.

Представим, что непоправимое случилось: ядерная война началась и американские боеголовки вот-вот успешно долетят до цели. В этом случае, прежде всего, все силы будут брошены на обеспечение сохранности руководства страны – именно для него предназначены наиболее укреплённые и благоустроенные убежища. В их число входят как крупные бункеры для командного состава, так и центры управления стратегическими ракетными силами. Они расположены как в городской черте, так и в пунктах, в которые планируется эвакуировать гражданское население. В бункерах есть отсеки, предназначенные как для планирования военных операций, так и для отдыха. Хотя каждый из них несколько отличается от другого, все они могут выдержать ядерный удар высокой мощности, если, конечно, не будут находиться в эпицентре взрыва.

За годы СССР советское руководство постаралось максимально рассеять особенно важные для экономики заводы и фабрики. Многие новые предприятия лёгкой и тяжёлой промышленности строились вдали от прежних индустриальных центров.

Уязвимость новых заводов и фабрик также была снижена благодаря постройке укреплённых зданий в пределах городской черты, а также экспансии за её пределы, в города-спутники. В некоторых предприятиях предусмотрены подземные цеха, где производство сможет продолжаться и после непрямого ядерного удара. На других заводах и фабриках есть планы немедленной эвакуации производства, которые позволяют перенести его в местность, которую последствия взрыва затронули меньше.

Вслед за обеспечением безопасности руководства страны будет проведена эвакуация квалифицированного персонала, без которого функционирование экономики невозможно. Именно такие работники и их семьи получат места в укреплённых убежищах, после чего их переправят на загородные пункты сбора. Оттуда они смогут ездить на производство, когда ситуация относительно нормализуется.

Увы, в случае внезапного ядерного удара гражданскому населению придётся несладко – укреплённые бункеры вместят лишь немногих. Большинство будет скрываться в обычных убежищах гражданской обороны, которые защитят от радиации, но не от взрывной волны и вспышки, а ведь именно они станут первоочередной угрозой для жизни в городе, где произошёл ядерный взрыв.

Основной мерой для спасения гражданского населения руководство страны считает экстренную его эвакуацию за черту города. Подаётся сигнал тревоги, и население загружается в транспорт, после чего, согласно инструкции, доставляется на пункты сбора, расположенные в 300 километрах от эпицентра взрыва.

Конечно, тут важно понимать, что эвакуация должна производиться примерно за неделю до предполагаемого удара, так что на момент ядерной атаки в этих городах уже выстроят временные убежища, а отряды гражданской обороны организуют полевой быт на этих временных площадках. Своевременное перемещение граждан позволит сократить объём жертв до нескольких процентов от всего населения города. Запасов продовольствия и медикаментов для них должно хватить на несколько месяцев. Жить эвакуированные граждане будут в общественных зданиях, а также в домах местных жителей из расчёта – два эвакуированных гражданина на дом.

Организацией эвакуации будут заниматься городские эвакуационные комиссии. Они состоят из представителей общественных организаций, местных властей, вооружённых сил и городских служб. В их задачи входит регистрация граждан, определения мест эвакуации, их снабжения, перевозка населения, а также установка регламента эвакуации.

В общем, в случае внезапной атаки в городской черте, спасутся только люди, находящиеся в укреплённых убежищах – то есть квалифицированный персонал и представители руководства. Если говорить о крупных городах, то единственной надеждой простого населения остаётся метро, притом не все, а только станции глубокого заложения.

Метрополитен в населённых пунктах, где он есть, приспособлен для того, чтобы выдержать взрывную волну и помочь избежать контакта людей с радиоактивными осадками. Для этого на станциях предусмотрены специальные бронированные двери, а также металлические барьеры, перекрывающие въезды в тоннели. В метро есть генераторы электроэнергии, а также запасы воды, продовольствия и медикаментов.

Тяжелее всего придётся жителям сельской местности. С одной стороны, вероятность того, что эпицентр взрыва окажется за пределами города, чрезвычайно мала, с другой – именно это позволило государству меньше заботиться об укрытиях для сельских жителей. В качестве укрытий селяне будут использовать шахты, подвалы и на скорую руку возведённые убежища, даже наспех выкопанные и закрытые металлическими листами окопы. Несмотря на то, что эти меры могут показаться ни к чему не обязывающими, они действительно помогут выжить, находясь даже в двух километрах от эпицентра мегатонного взрыва.

Описанный выше сценарий показывает, как власть может сохранить работу экономики страны, но не позволяет составить мнение, с какими проблемами столкнётся гражданское население, пусть даже заблаговременно предупреждённое о катастрофе и принявшее должные меры безопасности. Жителей Хиросимы и Нагасаки бомбардировка застала врасплох, а значит, к их опыту обращаться смысла нет.

Некоторые пояснения в сфере догадок и прогнозов, могут дать Тоцкие войсковые учения, проведённые советскими военными в сентябре 1954 года на Тоцком полигоне Оренбургской области. Основной их задачей было проверить влияние взрыва ядерной бомбы на местность, население и военных. Невольными участниками этого эксперимента стали 45 тысяч солдат и 10 тысяч мирных граждан из населённых пунктов, окружающих полигон.

В ходе учений была сброшена основная бомба мощностью 40 килотонн – то есть с зарядом средней мощности, напомню для сравнения: в 1945 году мощность сброшенной американцами на Хиросиму бомбы была от 13 до 18 килотонн. Местное население было эвакуировано в восьмикилометровом радиусе от эпицентра. Жители близлежащих населённых пунктов, не попадавших в эту зону, были проинструктированы укрыться в оврагах и складках местности. Тут немаловажно будет упомянуть, что за несколько дней до испытаний к гражданам приехали специалисты, проводившие с ними учения, так что паники и неразберихи не было.

Тем не менее – эксцессов полностью избежать не удалось: в деревнях, находящихся в радиусе шести километров от взрыва, из-за игнорирования противопожарных мер и наличия большого количества легко воспламеняемых материалов, возникли многочисленные очаги возгорания. К тому же, было зафиксировано 216 случаев ранения людей в населённых пунктах, расположенных на расстоянии 15–50 км от эпицентра – из-за излишнего любопытства местные жители высовывались в момент прохождения взрывной волны и получали раны от осколков стёкол.

Тоцкие учения показали, что в кратковременной перспективе гражданское население и вооружённые силы можно оградить от прямых последствий ядерного взрыва просто благодаря соблюдению элементарных мер безопасности. Да, действительно, в первые минуты основную опасность представляет ударная волна, и, если переждать её в надлежащем укрытии, скорее всего, спастись удастся.

Показатели радиации на этой местности, согласно официальным документам, не превышали нормы, так что, вроде бы, ядерный взрыв не должен был отразиться на здоровье граждан. Уже после развала СССР, однако, стало известно, что медицинские дела многих военных, принимавших участие в эксперименте, были сфальсифицированы, и в реальности они получили существенную дозу облучения, которая потом чрезвычайно негативно отразилась на их здоровье. Опыт подрыва ядерной бомбы на Тоцком полигоне показал, что в последующие несколько десятков лет у людей, проживающих в этой местности, в несколько раз повысилась частота развития онкологических заболеваний.

Этот эксперимент показывает, что применение ядерного оружия в населённой местности – вовсе не неминуемый смертный приговор для всех её жителей. Важно понимать, что применение атомной бомбы в более густонаселённом районе, прежде всего, уничтожило бы застройку и людей в радиусе нескольких километров, но всё равно не лишило бы смысла проведение спасательных мероприятий.

Единственным известным в истории СССР случаем, когда всем известные из методичек по гражданской обороне методы по ограждению населения от радиационной угрозы применялись на деле, является чернобыльская катастрофа. Самым интересным является опыт массовой эвакуации населения из Припяти и других городов в окрестностях Чернобыльской атомной электростанции. Он позволяет понять логику эвакуации мирного населения из городов СССР в случае угрозы ядерного удара – не в условиях учений, а при наличии реальной угрозы.

Как бы это происходило? Скорее всего, как и в случае с Чернобылем, на окраинах городов за день до эвакуации собрали бы необходимое количество автомобилей, а на вокзалах подготовили максимальное число пассажирских поездов.

Эвакуация прошла относительно спокойно. Во время неё власти не сказали гражданам практически ничего о реальной причине. По радио прозвучало сообщение Припятского горисполкома, предписывающее покинуть дома и проследовать к местам сбора, и через полчаса квартиры обошли сотрудники милиции и вывели силой тех, кто отказывался покидать их добровольно.

Граждан попросили взять с собой запас продуктов и вещей всего на три дня – таким образом у них создавалось впечатление, будто это временная мера. Причин тому две: первая, конечно же, заключалась в том, что свой дом покинуть проще, когда знаешь, что вернёшься в него, а вторая – решение-заготовка из методичек по гражданской обороне.

Силы ГО исполняли сценарий эвакуации перед взрывом ядерной бомбы, и именно в нём фигурирует трёхдневный срок. Дело в том, что активность радионуклидов, образующихся при взрыве уранового заряда, снижается в тысячу раз за три дня, а значит, действительно есть и надежда на скорейшее возвращение граждан в свои дома. К сожалению, у радионуклидов, поступивших в окружающую среду после аварии на ЧАЭС, был существенно более длинный период полураспада – тут речь идёт не о днях, а о десятилетиях. Почти никто из эвакуированных граждан не вернулся в нынешнюю зону отчуждения, хотя в случае взрыва реальной ядерной бомбы сценарий, описанный в методичках ГО, был бы вполне реалистичным.