Мама из другого мира. Делу – время, забавам – час

Следующее письмо я вскрывала с осторожностью, готовясь к очередной порции гадостей. Терпение у меня не резиновое, и хотя я не была Эмилией и считала, что родственнички могут идти со своими запросами и претензиями хоть в кругосветку, эмоции кипели и бурлили. Так что я облегченно выдохнула, вчитываясь в строчки письма от бабушки Эмилии.

«…дорогая моя внучка, ты взвалила на себя большую ответственность. Будет нелегко, но тебе ли не знать, как трудно быть сиротой…»

«…Эмилия, деточка моя, Веррес рассказал нам, в какой переплет ты попала. Мне так жаль, что я не могу ничем тебе помочь. Твоё местонахождение засекретили. Веррес держит нас в курсе событий, но я все же буду ждать твоего письма…»

Дата моей госпитализации после встречи с Дереком и Матильдой. Бабушка действительно любила внучку всем сердцем и переживала.

Следующее письмо повергло меня в такой ступор, что забеспокоился Флин.

– Чего ты так переполошилась? – сонно поинтересовался брат, растирая лицо ладонями.

– Официальное приглашение на празднование юбилея баронессы Деметры фон Риштар. Состоится через месяц в родовом поместье, – ответила я брату и сама услышала растерянность в своём голосе.

– И это всё? – Флин недовольно фыркнул. – В таком случае я пошел спать. Ночка выдалась не из легких…

На эту замаскированную претензию я даже внимания не обратила. Меня больше волновало приглашение. У бабушки юбилей? Кажется, меня загнали в угол, и едва ли мне удастся избежать визита в отчий дом. Но, несмотря на весь мой скепсис по поводу предстоящей встречи с родственниками, обидеть бабушку Эмилии таким неуважением я не могла. Да и пора уже познакомить «папеньку» с новой Эмилией. Возможно, ему даже понравится.

Приняв решение, я изучила множество писем от коллег и знакомых Эмилии, приглашений на различные мероприятия, а также сообщений от владельцев артефактных лавок, интересующихся новыми поступлениями. Были и заказы, и письма от благодарных клиентов, которые выражали свою признательность и уважение. Осталось непрочитанным еще одно письмо. Я его намеренно откладывала, так как конверт был в ужасном состоянии. С бурыми пятнами и разводами, словно на него пролили чашку чая. К тому же не запечатан. Внутри небрежная записка, которая гласила следующее:

«Как ты посмела рассказать леди Жорес о нашей помолвке?! Да кому ты нужна без приданого, магического потенциала и связей?! У тебя даже нее хватило ума отказать брату, который на всю округу рассказывает, как легко было выманить все твои сбережения в уплату «долга чести , которого не было. Стоило лишь немного надавить…»

Дальнейший поток гадостей был залит чем-то прозрачно-бурым. Полагаю, это был алкоголь, потому что буквы буквально плясали на бумаге, а сам текст пестрел множеством ошибок и был испещрен нецензурной бранью. Подписи не имелось.

Сидя на подоконнике и любуясь кустом цветущей земляники, я проводила параллели между мной и Эмилией. При всей нашей непохожести было так горько осознавать, что и у неё имелась Клавдия Карловна, готовая сесть на шею при первых признаках слабости, и свой Леша – любитель пожить за счет женщины.

Глава 4

Дом жил по заведенному порядку без какого-либо участия с моей стороны. Старшие дети занимались своими обязанностями, группа младших, которых я сперва называла дошколятами, но после нескольких мелких происшествий переименовала в шкодят, предавались активным играм. Малышня под опекой Мейалы возилась в детском уголке.

Перед обедом, когда становилось теплее, ребятню вели на прогулку. К этому процессу подключались и шкодята во главе с близнецами и Амирчиком. Присмотр за мелкими приносил им баллы. Мей и Марьяна меньше уставали, Амирчик с друзьями были при деле и приносили пользу, продолжая играть. Да и за ними следить легче, когда они все в одном месте.

Наблюдая эту суету и пытаясь сообразить, как мне включиться в жизнь дома наиболее рационально, я отметила один очень интересный момент. После «ритуала благодарения дриад», от которого меня отвлек королевский гонец, горшок с таинственным Ильмоо больше не вернулся в мой кабинет, а остался в гостиной на первом этаже. И теперь я наблюдала престраннейшее явление: время от времени кто-либо из детей подбегал к Ильмоо и что-то тихонько говорил.

– А что происходит? – буквально за руку поймала я Димку, который собирался пробежать мимо, не поздоровавшись.

Сыну потребовалось несколько секунд, чтобы оценить обстановку.

– А, это, – снисходительно хмыкнул он, хрумкая свежим огурцом. – Да они с этим цветиком не расстаются уже сколько дней! Таскают из комнаты в комнату, даже на ночь уносят. Мейка хотела вернуть его к тебе в кабинет, так они чуть истерику не устроили.

– А с чего такой интерес к растению?

– Не знаю. Мам, мне пора. Там занятие с мастером Ульхом начинается, пропущу же всё!

Я выпустила ладонь Димки, и он сразу рванул к выходу, в сторону мастерской. А я осталась на месте, продолжая наблюдать странную картину. Все же детская логика пока мне совершенно непонятна. Чуть позже детвора утащила горшок с собой на улицу. Более того, у Ильмоо появилась собственная корзинка, с такими по лету ребята ходили в лес. Дальше больше, малыши таскали Ильмоо по всему двору, устраивали рядом, если играли в классики – благо погода позволяла, – ставили в сторонке, если затевали догонялки, и даже качали его на качелях! Ближе к обеду, когда прогулка закончилась, я присоединилась к пищаще-кричащей компании, помогая раздеть малышей и попутно их потискать, а заодно расспросить банду маленьких сорванцов, которые ни минуты не могли усидеть на месте, что они делают с подарком Верховной дриады.

– А это теперь наш росточек, – заявила Миди. – Ему в кабинете скучно, а с нами интересней, чем на окошке стоять.

– Это он сам вам рассказал? – изобразила я надлежащее изумление.

– Сам, сам! – встрял Амирчик, без которого вообще не обходилось ничего интересного. – Понятно же! Он с нами хочет!

– А что вы ему шепчете?

– Как что? – изумился Амирчик, стягивая с себя ботинки. – Новости! Что на обед, как назвали новую куклу, как воспитательница наказала Пата и сняла с него балл, много всего!

– А зачем вы это ему рассказываете? – мне никак не удавалось разобраться в вывертах детской логики.

– Ну как же! – вступила Арья. – Нам тетушка Васила объяснила, что Иль может говорить с дриадами. И что дриады очень скучно живут, что им грустно. Вот мы и веселим их через Иля.

– Вы его Илей зовете? А на качелях зачем его качать?

– Не Илей, а Илем, он мальчик. Как это зачем?! Ему же завидно! Ему качели нравятся, особенно, когда со старшими и посильнее! Вот смотрите. – И, обращаясь к ростку, спросила: – Иль, хорошо погуляли?

Первое, что я ощутила, – это сильнейшее недоумение, а затем, вглядевшись в росток, поняла, что ему действительно все нравится, уж больно лоснящийся и здоровый вид имел этот еще недавно заморенный прутик. Как тонкая палочка и две почки смогли выразить такое удовольствие, непонятно, но на уровне ощущений это было ясно как божий день. И это не просто детское воображение. Что там говорил Листиван? Питается эмоциями? А на качелях дух захватывает – эмоции особенно яркие, вот и ответ.

– Миди, а если я попрошу Иля передать привет господину Листвану, он передаст?

– Конечно, мы с господином Листиком каждое утро здороваемся!

Удивлялку у меня заклинило, хотя, собственно, а чему поражаться после чудес с теплицей и цветущими волосами?

Оставив детей и дальше забавляться с прутиком, который, судя по всему, был в полной безопасности, я отправилась на кухню. Нестерпимо захотелось кофе, да и была мысль, что упорядоченная суета настроит меня на нужный лад. Немного напрягало отсутствие в обозримом пространстве Ричарда, но я решила не заострять на этом внимание и включиться в работу.

Кухня встретила меня приветственными улыбками поварят. Стоило шагнуть в сторону «кофейной плиты», как из ниоткуда материализовался Корка.

– Вам кофе, леди управляющая? Крепкого? С молоком?

Я с удивлением воззрилась на воспитанника Василы. Ну ничего себе тут сервис.

– Спасибо, Коркариш. Обычного, только большую чашку.

– Сейчас все будет, – пацан рванул к своему рабочему месту и с видимым удовольствием начал хлопотать, попутно рассказывая: – Я дяде Верресу кофе приготовил по новому рецепту, как вы советовали: крепкий, с крошечкой соли. Он оценил, сказал, что новый вкус получился, – Коркариш сверкнул довольной улыбкой. – Только потом все равно сахару насыпал. Ему сладкий нравится. Вот я ему и пакет уже приготовил. Кофе намолол.

– А ты здорово управляешься! – похвалила я парня, который с таким энтузиазмом крутился и готовил порцию терпкого напитка. – Ты ему еще сахара молотого отсыпь с собой. А где сам Веррес?

– Он до реки прогуляться пошел, – парнишка мотнул головой в сторону окна. – Ага, будет сделано, – невпопад закончил он, чем вызвал у меня улыбку – такая очаровательная непосредственность.

– Само собой сделает и пирожков добавит, – подсела ко мне улыбающаяся Васила. – Наконец-то появилась. Ты, часом, не забыла про городской конкурс со своей магией?

– Васила, душечка, забыла, – покаялась я, мысленно посыпая голову пеплом. Вот ведь, склерозница! – Это же через три дня! А мне через два в академию опять надо.

– Да у нас уже все готово, не переживай. Только доставку организовать. Ульх один не управится.

– Наймем повозку в деревне. В две упряжки уложимся. Здравствуй, Лиза, – поздоровалась подошедшая Беатрис. – Ты, Васила, за упаковкой проследи, чтоб не побили ничего.

– А я с ними поеду. Прослежу, да заодно начнем подготовку. Столы там не нужны, а вот плиты наши возьмем, главное, чтобы организаторы одобрили. Могут и не разрешить, а заставят пользоваться общими.

– Слушайте, а у меня идея! – завладев вниманием своих соратниц, продолжила: – Это же ярмарка будет, ведь так? Так! Отличная возможность выручить Овара. Давненько уже обещала помочь сбыть залежавшийся товар. И человеку поможем, и заработаем, если всё получится. Беатрис, закажи нам два торговых места на ярмарке, поближе к конкурсной площадке, и попроси отца сходить к Овару, надо забрать у него нереализованные овощечистки и шинковки. Договоритесь о закупочной цене, всё, что сторгуем сверху, наше. Васила, добавь к собранному две корзины с овощами и две разделочные доски. Будем рекламировать утварь. Вечером соберем ребят побойчее, мастера Гевина, Аришек, продумаем, как будем действовать.