Цветополь

мертвых надеждой утешить пытаясь.

Солнце садится за линию неба,
ловятся искры последних надежд,
странники, вроде же Боба Марлея,
шалостью губят души невежд.

Кольки от хохота рвут животы им,
горькость от курева в полости рта,
радуга в музыке строит мечты,
а ночи проходят вблизи кабака.

Гимны отчизне поются уныло,
песня поэта уже не прельщает,
непостижимые странности мира
грустью-тоскою людей удручают.

Солнце, зачем? Солнце, не надо!
Людям не выгоден мир без уклада.
Бог иллюзорный им греет сердца.
Зачем отбирать у мерцов небеса?

СТАГНАЦИЯ 4

Осень. Прохлада, а в обуви влага.
Подштопаны боты, мокры, без подкладок.
Но пофиг, ведь дана уму крипторамма —
развеять все смыслы поэтским дурманом.
Листы под руками и ручка зубами
выводит кривые умышленно прямо.
Виднеются строки – мышленья пороки —
«я болен. я туп. я опьянен!…»
Так вот эти люди! Так вот эти скряги!
В думах его все описаны грязью.
От имени тысяч он пишет в себешнем:
«Я чувствую червей! Я чувствую трэшность!»
И в белой горячке aka вдохновенье
мерцают зорницы в зерне охмеленья,
и листья бумажные строками марят:
«я не был готов к этой паре!»