Вина и мотивы преступного поведения

Таким образом, в качестве непосредственных причин любого поведения человека могут выступать только внутренние психические явления как результат взаимодействия личностных факторов и объективных условий ситуации. Основной из таких причин, в первую очередь, является активированная потребность. Если к человеку предъявляется определенное социальное требование (нравственное, моральное, правовое) совершить или же отказаться от совершения каких-либо действий, то субъективные причины реального осуществления такого требования можно разделить на две группы.

Во-первых, когда у человека имеется осознанная потребность, соответствующая предъявленному ему социальному требованию и являющаяся источником его активности.

Во-вторых, когда актуализируется потребность, хотя и не соответствующая по своему содержанию предъявляемому требованию, но в то же время выступающая в качестве субъективной причины совершения (или несовершения) им действий, вытекающих из данного требования.

Например, не секрет, что граждан, не нарушающих запрета, содержащегося в уголовно-правовых нормах, можно разделить на две группы. Одну – составляют люди, которые не совершают преступлений в силу сознания ими того, что подобные действия противоречат интересам общества, а значит и их личным интересам. В другую группу входят люди, не совершающие преступлений именно в результате страха перед возможностью наступления определенных негативных последствий, которые могут наступить при совершении ими уголовно-противоправных действий: привлечение к уголовной ответственности и назначение наказания, осуждение со стороны окружающих, потеря доверия и т. д.

Или, например, в случае развода один, оставив жену с малолетним ребенком, будет добровольно выплачивать ей денежные средства на содержание ребенка только потому, что у него имеется потребность заботиться о своем ребенке, окрашенная, скажем, чувством любви к нему и в то же время чувством вины перед ним. Другой – в такой же ситуации также будет выплачивать денежные средства, но уже по другой причине. Он может это делать, удовлетворяя, например, такие свои потребности: спокойно жить, чтобы не было неприятностей с правоохранительными органами, чтобы не было никакого вмешательства со стороны бывшей супруги в его жизнь, или потребность поддержать о себе хорошее мнение окружающих, выглядеть честным, благородным человеком в глазах сослуживцев, друзей и т. д. В обоих случаях человека, внешне исполняющего свой общественный долг, толкают на это, в первую очередь, актуальные потребности, даже и не совпадающие по содержанию с предъявляемым к нему социальным требованием. Поэтому непосредственной причиной поведения человека выступает потребность, а не объективно заданная необходимость.

Говоря о потребностях как о первопричинах поведения человека, необходимо сказать и о том, что в основе конкретных действий индивида может лежать не только одна-единственная потребность, но и их совокупность. Детерминация конкретного поведения несколькими потребностями происходит тогда, когда потребности, имеющиеся у человека, сопоставимы друг с другом в данной ситуации, когда, совершая какой-либо поступок, человек может удовлетворить сразу же несколько своих потребностей одновременно. В данном случае наличие нескольких сопоставимых осознанных потребностей у индивида только укрепляет его решимость совершить какие-то конкретные действия.

Например, подросток, совершая кражу, действует для удовлетворения не только своих материальных потребностей, но и потребности духовной, потребности выделиться, показать своим друзьям, на что он способен, какой он «смелый», потребности иметь авторитет, быть лидером среди товарищей. Однако, даже если поведение инициируется несколькими потребностями, одна из них всегда является доминирующей, другими словами, при ее отсутствии поведение бы не началось.

Таким образом, в основе произвольной активности человека лежат осознанные потребности, определяющие общую цель в виде материального объекта или уровня исполнения или результата, к достижению которого стремится человек, и побуждающие его действовать для достижения этой цели.

Как уже отмечалось, потребности с точки зрения их социальной полезности или антисоциальности всегда нейтральны. Но тогда возникает закономерный вопрос: почему один человек удовлетворяет свои потребности одним способом, другой же для удовлетворения тех же потребностей действует прямо противоположным образом, один совершает правомерные поступки, другой – преступление?

Ю. М. Антонян, анализируя в своей работе мотивы убийств, писал: «Итак, хулиганские побуждения – это стремление в вызывающей форме проявить себя, выразить пренебрежение к обществу и его установлениям… Но в вызывающей форме можно проявить себя, отнюдь не преступая уголовный закон (например, манерами, одеждой). То же самое можно сказать и о пренебрежении к обществу, формы и способы которого столь многообразны, что перечислить их попросту невозможно. Возникает вопрос, почему в одних случаях, желая проявить себя в общественно нежелательной форме, один человек использует нецензурные выражения в общественных местах, а другой может лишить кого-то жизни?»[122 - Антонян Ю. М. Психология убийства. М., 1997. С. 269.]

Вернемся к примеру с удовлетворением материальных потребностей. Один человек для их удовлетворения попытается найти себе высокооплачиваемую работу, открыть собственное дело, работать по совместительству и т. д., другой – совершит неправомерные действия, например кражу. Можно предположить, что существует определенное психическое образование, побуждающее человека избрать тот или иной тип поведения в рамках удовлетворения своих потребностей, т. е. ввести в процесс мотивации гипотетический конструкт, объясняющий такой выбор.

Рассматривая процесс индивидуализации способов удовлетворения потребностей, К. Обуховский выделяет три фактора, определяющих ход индивидуализации: конкретизацию, ментализацию и социализацию. Конкретизация способов удовлетворения потребностей заключается в том, что человек в ходе повседневной практики отбирает и закрепляет ограниченное число наиболее эффективных способов удовлетворения определенной потребности. Ментализация основывается на отражении в сознании содержания потребности и делает возможным сознательное участие человека в конкретизации способов удовлетворения потребностей. Социализация способов удовлетворения потребностей основывается на подчинении их определенным ценностям культуры, в рамках которой течет наша жизнь. Конкретизация, ментализация и социализация определяют то, что можно назвать индивидуальным стилем жизни.[123 - Подробнее см.: Обуховский К. Указ. соч. С. 81–84.]

В целом положительно относясь к точке зрения К. Обуховского, все же следует заметить, что такая позиция не разрешает основной проблемы мотивации: почему человек поступает так или иначе? Речь скорее идет о процессе формирования индивидуальных особенностей поведения отдельно взятого человека, а не о процессе мотивации конкретного поведения. Для непосредственной инициации поведения человека недостаточно наличия осознанной потребности, должно существовать нечто, что позволяет выбрать между различными вариантами действия.[124 - Хекхаузен X. Указ. соч. С. 36.]

Итак, лицо осознает и начинает переживать имеющуюся у него потребность, тем самым определяя общую цель поведения, т. е. представление о том, что ему необходимо иметь, что ему необходимо сделать, чтобы удовлетворить свою потребность. В случае актуализации материальной потребности эта общая цель проявляется, скажем, в виде желания иметь определенные материальные блага или желания иметь деньги для их приобретения. В дальнейшем перед человеком неизбежно встает вопрос, каким образом осуществить это желание? И он вынужден, оценив собственные возможности и возможности ситуации, предполагаемые последствия своего поведения, определить и принять определенный способ удовлетворения своей потребности, наиболее эффективный, по его мнению, в сложившихся обстоятельствах, и тем самым конкретизировать общую цель поведения. Иначе желание останется неудовлетворенным или его удовлетворение будет отложено на более поздний срок, до стечения благоприятных внешних обстоятельств или принятия решения действовать при любых обстоятельствах, т. е. до выбора индивидом определенного пути удовлетворения имеющейся у него потребности. Например, человек решает совершить кражу, тем самым он конкретизирует поставленную перед собой общую цель – иметь деньги. Теперь эта цель выглядит уже другим образом – неправомерно изъять деньги у другого человека и обратить их в свою пользу.

Из опрошенных автором осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы за совершение кражи, 46 % при ответе на вопрос о мотивах совершенного ими преступления указали не на желание, ради удовлетворения которого они совершали преступление, а на то, что лежало в основе выбора пути удовлетворения данного желания. Из них 42 % считали мотивом совершенного ими преступления тяжелые жизненные обстоятельства, 25 % – наличие благоприятной ситуации для совершения преступления, 17 % – совершили кражу, так как не видели другого выхода из сложившейся ситуации, и соответственно по 4 % осужденных полагали мотивом совершения ими кражи возможность быстрого достижения цели или наличие наглядного примера.

Приведенные данные свидетельствуют, что в основе выбора человеком того или иного пути достижения поставленной цели лежат определенные обстоятельства, прошедшие через сознание человека и предопределяющие создание в сознании человека мотивационной структуры, т. е. вылившиеся в статическое на данный момент психическое образование, суть которого есть представление человека о наиболее эффективном способе достижения цели в данной ситуации.

Таким образом, выделенные в качестве гипотетического конструкта психические образования выполняют в процессе мотивации следующие функции: определяют тип поведения человека, побуждают его действовать определенным образом для удовлетворения переживаемой им потребности, для достижения поставленной перед собой цели. Такие образования конкретно опредмечивают имеющуюся у человека осознанную потребность и тем самым играют существенную роль в процессе мотивации.

Психические образования, позволяющие выбрать между различными вариантами действия, возникают на основе сложившихся у человека взглядов на мир, представлений о добре и зле и т. д., другими словами, на основе его внутренних установок, системы его ценностных ориентаций. Они формируются у человека в процессе становления личности и характеризуются относительной устойчивостью во времени, находясь в потенциальном состоянии. Конечно, при изменении мировоззрения человека, при принятии им новых жизненных принципов (что вполне возможно) меняются и указанные психические образования.

Процесс актуализации устойчивых психических образований, лежащих в основе выбора человеком пути удовлетворения своих потребностей, протекает всегда во взаимосвязи с внешними факторами, конкретной жизненной ситуацией. Например, законопослушный гражданин, никогда ранее не совершавший серьезных правонарушений, а тем более преступления, находит на улице дипломат с крупной суммой денег и присваивает их. Представляется, что значительное число законопослушных граждан, исходя из сегодняшних условий нашей жизни, поступили бы точно так же, даже сознавая, что подобные действия являются наказуемыми. Это означает, во-первых, что человек подсознательно потенциально был готов к совершению противоправных действий при наличии определенных благоприятных внешних условий и, во-вторых, что сложившаяся ситуация, будучи осознанной человеком, послужила решающим условием для совершения им неправомерных действий. Потенциальная готовность человека при взаимодействии с внешними факторами стала актуальной в данной ситуации и послужила субъективной причиной его поведения. Это означает, что у человека в сознании была какая-то «червоточинка», было что-то негативное, если его жизненные принципы позволили ему совершить антисоциальные действия. Другой же человек даже в самой тяжелой жизненной ситуации в соответствии со своей жизненной позицией не изберет антисоциальный (а тем более – неправомерный) путь достижения поставленной перед собой цели, даже если его потребность не будет удовлетворена.

Примером может служить авиакатастрофа, произошедшая 12 октября 1972 г., когда самолет, совершавший чартерный рейс из Монтевидео в Сантьяго, потерял управление и на высоте трех тысяч метров врезался в одну из горных вершин Анд. На борту самолета находилось 45 пассажиров. Многие погибли сразу при ударе, несколько человек замерзли позже. 16 оставшихся в живых продержались 72 дня и были спасены. Позже выяснилось, что когда найденные среди обломков самолета продукты иссякли и шансов выжить не осталось, спасшиеся решили расчленить и съесть замерзшие тела погибших. Примечателен тот факт, что один из шестнадцати выживших так и не поступился своими принципами и не последовал примеру своих товарищей. Он голодал и находился при смерти, когда самолет был обнаружен спасателями.

Говорить о том, что введенные в структуру поведения человека в качестве гипотетических конструктов, позволяющих объяснить выбор индивидом пути удовлетворения имеющейся у него потребности, устойчивые психические образования, приводящие к совершению преступления, обладают общественной опасностью, было бы неправильным, так как в этом случае механически переносились бы свойства и характеристики действия человека на субъективные причины этого действия. Между тем внешние формулировки содержания рассматриваемых психических образований (не было другого выхода, тяжелые жизненные обстоятельства и т. д.) в равной степени можно относить как к нормативному, так и к индивидуальному поведению. Однако, как отмечалось, при произвольном поведении индивид всегда осознает основные свойства своих действий, отчетливо предвидит предполагаемый результат. При совершении правомерных действий человек осознает их нейтральность либо полезность по отношению к другим членам общества. Соответственно при совершении противоправных действий он осознает их негативный, антисоциальный характер. И если человек при осознании общественной вредности своих действий все-таки их совершает, значит, устойчивые психические образования, лежавшие в основе выбора индивидом формы удовлетворения своей потребности, качественно отличаются от подобных психических образований, ведущих к совершению общественно нейтрального или общественно полезного действия, даже при внешнем одинаковом формулировании. Представляется, что такое качественное отличие можно условно сформулировать как антисоциальность устойчивых психических образований, так как в итоге они приводят к индивидуальному поведению, совершению человеком либо правонарушения, либо аморальных действий.

Таким образом, устойчивые психические образования, детерминирующие антисоциальное поведение лица, в большинстве случаев антисоциальны по своей сути, так как человек осознает, что избирает тип поведения, не одобряемый обществом. Основанием для наделения свойством антисоциальности устойчивых психических образований, побуждающих индивида избрать антисоциальный путь удовлетворения своих потребностей, на наш взгляд, служат два условия. Во-первых, общество должно признавать данное поведение антисоциальным путем закрепления этого в нормах морали и других социальных нормах, либо неправомерным – путем указания об этом в законе. И, во-вторых, сам человек должен осознавать, что избранный им тип поведения является антисоциальным.

Конечно, можно оспорить утверждение, что все действия, нарушающие закон, являются антисоциальными по своему содержанию. Настоящая работа не имеет цели исследовать данную проблему и поэтому принимается за аксиому то, что любое противоправное поведение обладает определенной степенью антисоциальности. Отсюда отсутствие одного из указанных выше условий не позволяет говорить об антисоциальности устойчивых психических образований, лежащих в основе выбора человеком того или иного пути достижения цели. Например, при ошибочном представлении лица о том, что содеянное им является преступным, в то время как в действительности законодатель его таковым не признает, имеет место так называемое мнимое преступление, и уголовная ответственность в этом случае исключается. Соответственно и устойчивые психические образования, послужившие причиной избрания человеком такого типа поведения, не могут быть признаны антисоциальными.

Если человек считает свое поведение правомерным, тогда как на самом деле оно является преступным, уголовная ответственность за содеянное, как представляется, также не должна наступать. Не случайно в проекте УК РФ, опубликованном в «Российской газете» 25 января 1995 г., прямо предусматривалось освобождение от уголовной ответственности лица, которое, совершая предусмотренное уголовным законом деяние, не осознавало и не могло по обстоятельствам дела осознавать его противоправность. Хотя данное положение и не было принято, построив логическую цепочку, такой же вывод можно сделать при анализе ст. 14 и 25 УК РФ, в которых определяется преступление и раскрывается понятие умышленной формы вины. Для привлечения человека к уголовной ответственности за совершение умышленного преступления, в первую очередь, необходимо установить, что он сознавал общественно опасный характер своего действия (бездействия). Общественная опасность деяния согласно ст. 14 УК РФ является обязательным признаком преступления, и именно по данному признаку преступление отграничивается от иных правонарушений. Следовательно, лицо, сознающее общественную опасность своего действия (бездействия), тем самым сознает, что оно совершает преступление. Преступление представляет собой уголовно-противоправное деяние, т. е. запрещенное уголовным законом под угрозой наказания (ст. 14 УК РФ), а значит, лицо, совершая преступление, должно осознавать его противоправный характер. Если же человек не осознает противоправности содеянного, другими словами, общественной опасности своего действия (бездействия), то уголовная ответственность исключается и, соответственно, устойчивые психические образования, лежавшие в основе выбора данного типа поведения, нельзя считать антисоциальными.

Как уже отмечалось, какими бы оправдывающими ни были внешние обстоятельства совершения преступления, лицо переступает запретную черту, избирает неправомерный тип поведения, в первую очередь, потому, что его ценностные ориентации позволяют ему это сделать. Закон не допускает совершения преступления в любых случаях. Каждый из нас в сложной жизненной ситуации или ситуации, благоприятной для совершения правонарушения, неизбежно встанет перед выбором средств удовлетворения своих потребностей. И если чашу весов перетянет преступный способ выхода из данной ситуации, то психические образования, послужившие причиной выбора неправомерного пути удовлетворения потребности, по своей сути будут антисоциальны, конечно, при наличии рассмотренных выше условий.

Таким образом, в основе выбора человеком того или иного типа поведения в рамках удовлетворения одной и той же потребности (или потребностей) лежит относительно устойчивое психическое образование, присутствующее у него в потенциальном состоянии, сформировавшееся на основе его ценностных ориентаций, социальных установок, мировоззрения и актуализировавшееся в результате взаимодействия с объективными условиями ситуации. При преступном поведении лица, при условии осознания им этого факта, такое психическое образование характеризуется определенной степенью антисоциальности.

При установлении субъективных причин поведения, в том числе преступного, всегда имеются в виду конкретные действия (бездействие) человека, реально существовавшие в объективном мире. Но для объяснения именно конкретного, определенного поведения человека недостаточно выявить осознанную потребность, явившуюся источником активности личности, и актуализированное устойчивое психическое образование, лежащее в основе выбора лицом определенного типа поведения.

Допустим, Х совершает из мести убийство У путем его отравления. Что побудило Х совершить данное преступление? Во-первых, осознанная потребность отомстить У. Во-вторых, актуализированное устойчивое психическое образование, побудившее Х избрать преступный способ мести – убийство. А затем закономерно возникает вопрос: почему Х совершил убийство У путем отравления, а не с помощью огнестрельного оружия, ножа или путем удушения и т. д.? Казалось бы, ответ на этот вопрос прост: Х отравил У, потому что решил отомстить ему. Но таким образом ответить на поставленный вопрос просто невозможно или, во всяком случае, такой ответ не представляет какой-либо исследовательской ценности. Поэтому не совсем верно было бы утверждать, что Х именно отравил У, потому что решил отомстить ему. В данном случае более правильным было бы утверждение, что Х совершил убийство У, потому что хотел отомстить последнему. А вот почему он избрал способом убийства именно отравление..?

Вернемся к примеру с материальными потребностями. Предположим, что А взломал двери в квартире Б и совершил кражу его вещей. Что лежало в основе действий А? Во-первых, осознанная потребность в виде желания иметь деньги или определенные вещи. Во-вторых, актуализированное психическое образование, побудившее А избрать неправомерный путь удовлетворения своей потребности. Но почему А похитил вещи именно у Б, почему А именно взломал дверь в квартире, а не проник в нее, допустим, через форточку?

Из приведенных примеров можно сделать вывод о том, что в обоих случаях вымышленные преступники чем-то мотивировали свои конкретные действия в рамках избранного ими типа поведения. Например, А проник в квартиру именно к Б, так как знал, что Б хранит дома много ценных вещей, что его подолгу не бывает дома, а проник в квартиру путем взлома дверей, потому что, скажем, не знал другого способа осуществления задуманного, так как Б жил на третьем этаже и проникнуть в квартиру через форточку было невозможно и т. д.

Таким образом, причины выбора конкретного объекта посягательства, конкретных средств, конкретного способа совершения преступления отличны и от осознанных потребностей, и от устойчивых психических образований, лежащих в основе выбора человеком того или иного типа поведения. Для объяснения конкретного поведения требуется введение еще одного гипотетического конструкта – определенных психических образований, лежащих в основе выбора конкретного объекта и конкретного способа поведения.

Представляется, что психические образования, являющиеся причиной направленности поведения на конкретный объект[125 - Здесь и далее понимается с точки зрения психологии как фрагмент реальности, на которую направлена активность взаимосвязанного с ней субъекта (жертва, потерпевший, здание, квартира, транспортное средство, имущество и т. д.).] и конкретным способом, не присутствуют у человека в потенциальном состоянии, а всегда возникают в каждой конкретной ситуации, т. е. характеризуются ситуативностью в отличие от устойчивых психических образований, находящихся в потенциальном состоянии и в результате актуализации выступающих в качестве непосредственной причины выбора человеком определенного типа поведения.

Возникновение ситуативных психических образований, лежащих в основе выбора конкретного объекта и конкретного способа поведения, является следствием взаимодействия объективных условий ситуации, с одной стороны, и определенных субъективных факторов – навыков, умений, опыта, профессии человека, знаний о среде и своих возможностях, – с другой. Выделенные ситуативные психические образования целиком привязаны к определенному моменту в жизни человека, но, тем не менее, сходные образования могут возникать и на протяжении длительного времени при повторяющихся тождественных актах поведения в объективных условиях ситуации, несущественно отличающихся друг от друга.

Например, преступник, обладая определенными знаниями и опытом, используя благоприятное стечение обстоятельств, на протяжении длительного времени действует одним и тем же способом: подсыпает сильнодействующее снотворное в пищу потерпевших, а затем совершает хищение находящихся при них вещей.

Рассматриваемые ситуативные психические образования не только являются внутренней причиной выбора человеком конкретного объекта и конкретного способа действия (бездействия), но и позволяют четко определить конечную цель поведения. Так, при совершении человеком кражи этапы конкретизации цели поведения можно представить следующим образом:

– общая цель, определяемая осознанной потребностью, – иметь деньги, хорошо жить и т. д.;

– конкретизированная в результате актуализации устойчивого психического образования, лежащего в основе выбора типа поведения, общая цель – тайно изъять деньги у другого человека и обратить их в свою пользу;

– конкретная конечная цель действий, допустим, такая – проникнуть путем взлома дверей в квартиру Б в его отсутствие и вынести оттуда ценные вещи.

Следует уточнить, что ситуативные психические образования не обязательно в каждом конкретном случае лежат в основе выбора человеком одновременно и конкретного объекта и конкретного способа поведения. Лицо уже при осознании потребности и постановке общей цели может знать объект будущего поведения. Так, 27 % осужденных к лишению свободы за совершение различных преступлений изначально при принятии решения об удовлетворении своей потребности путем совершения уголовно-противоправных действий знали, кто будет потерпевшим от будущего преступления. Например, заранее знали, кто будет потерпевшим, 37,5 % осужденных, отбывающих наказание за совершение убийства при отягчающих обстоятельствах, 41 – за совершение убийства без отягчающих и смягчающих обстоятельств, 30 – за причинение тяжких телесных повреждений, 67 – за грабеж, 33 – за вымогательство. Заранее знали объект будущего преступления 33 % осужденных за присвоение, растрату или хищение государственного имущества путем злоупотребления своим служебным положением, 100 % осужденных за незаконные действия с наркотическими средствами (ст. 228 УК РФ). Осужденные за получение взятки должностные лица в 50 % случаев заранее знали, кто будет взяткодателем. Таким образом, возникшие ситуативные психические образования явились причиной выбора лишь конкретного способа поведения, так как объект поведения был известен заранее.

В других ситуациях конкретный способ поведения может быть изначально заложен в устойчивом психическом образовании, лежащем в основе выбора того или иного типа поведения, или в самой осознанной потребности, выступившей источником активности человека. Например, существуют преступления, совершение которых иными конкретными способами просто невозможно: изнасилование; посев или выращивание запрещенных к возделыванию растений, содержащих наркотические вещества, неисполнение приказа и др. В указанных случаях ситуативные психические образования лежат в основе выбора конкретного объекта поведения, а способ известен виновному заранее.

Необходимо отметить, что ситуативные психические образования, инициирующие выбор конкретного объекта и (или) конкретного способа поведения, как правило, нейтральны по своему содержанию. Причинами выбора человеком конкретных средств, конкретного способа и конкретного объекта как правомерного, так и неправомерного поведения могут выступать одни и те же психические образования. Например, врач совершает ряд убийств скальпелем, потому что имеет медицинское образование и использует этот инструмент в процессе профессиональной деятельности, знает, как с ним обращаться, и имеет его в своем распоряжении. Но в другой ситуации, когда, допустим, потребовалось разделать тушку поросенка, он мог бы использовать для этого тот же скальпель по тем же самым указанным выше причинам.

Думается, что среди ситуативных психических образований все же можно выделить определенную часть, обладающую определенной степенью антисоциальности. Например, преступник выбирает тот или иной способ совершения убийства именно для того, чтобы причинить особые страдания жертве.

В отличие от устойчивых психических образований, лежащих в основе выбора человеком того или иного пути удовлетворения имеющейся у него потребности, которые характеризуются как антисоциальные в зависимости от оценки индивидом и обществом характера действия, ситуативные психические образования относятся к антисоциальным или общественно нейтральным вне зависимости от наделения указанными свойствами внешних действий человека. Содержание ситуативных психических образований (независимо от того, является поведение человека нормативным или индивидуальным) в одних случаях может быть нейтральным, а в других – может не соответствовать общечеловеческим нормам морали, когда выбор конкретного объекта или конкретного способа действия происходит по соображениям, не одобряемым обществом. Поэтому условиями наделения того или иного ситуативного психического образования свойством антисоциальности, на наш взгляд, являются:

– признание обществом в целом определенных причин выбора конкретного объекта и конкретного способа поведения антисоциальными;

– осознание самим человеком, что данный выбор сделан им по антисоциальным причинам.

При отсутствии хотя бы одного из этих условий ситуативные психические образования, явившиеся непосредственной причиной выбора человеком конкретного объекта и (или) конкретного способа поведения, необходимо определять как нейтральные.

Таким образом, в основе выбора человеком конкретного объекта и (или) конкретного способа действия (бездействия) в рамках избранного им типа поведения лежит ситуативное психическое образование, возникающее в результате взаимодействия объективных условий ситуации и определенных субъективных факторов: навыков, умений, опыта, профессии, знаний о среде и своих возможностях, и позволяющее четко определить конкретную цель поведения.

С учетом проведенного анализа можно сделать вывод о том, что субъективными причинами поведения человека являются:

осознанная потребность (потребности), определяющая общую цель, к достижению которой стремится лицо, и выступающая источником возникновения процесса мотивации и источником физической активности индивида для достижения этой цели;

устойчивое психическое образование, присутствующее у человека в потенциальном состоянии, которое в результате актуализации побуждает его конкретизировать общую цель и выбрать тот или иной тип поведения в рамках удовлетворения одной и той же потребности (или потребностей);