Второй кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Том 6

За это время 1-я батарея обстреляла идущий из Торговой эшелон, подбила его паровоз и засыпала снарядами красных, выскочивших из эшелона и бегущих на станцию. Она заставила замолчать красную батарею и сняться с позиции. Но обстрел хутора артиллерийским огнем продолжался: стрелял красный бронепоезд.

Генерал Марков вышел из хутора, чтобы видеть переправу стрелков через речку. Он отдавал распоряжения кубанцам и батарее. Близко рвались снаряды. Есаул Растегаев, бывший в это время с ним, едва уговорил генерала Маркова уйти в хутор, но и там, едва он отошел от одного здания, как на месте, где он был, разорвался снаряд.

– Знатно, но поздно! – бросил генерал Марков.

Генерал Марков должен видеть все поле боя, должен видеть противника, его бронепоезд и красных, оставляющих свой подбитый эшелон, о чем ему только что доложили. Он взбирается на крышу одного сарая, где батарея устраивает свой наблюдательный пункт. Но быстро спускается: приехал разъезд от 3-й пехотной дивизии. Выслушав доклад о положении у станции Торговая, он приказывает передать туда, что его дивизия сбила красных с выдвинутой их позиции и переходит к атаке станции Шаблиевка, и сам спешит опять на окраину хутора. Рвутся снаряды красных. Стреляет их бронепоезд, стоявший у самого моста. Есаул Растегаев снова просит генерала Маркова уйти с явно наблюдаемого противником места, но, получив задачу для конной сотни, отходит от него.

Было около 6 часов утра. Артиллерийский бой в полном разгаре. В 1-й батарее уже выбыло из строя 9 человек и 7 лошадей. Кубанские стрелки атакуют станцию, и вдруг…

«Один из вражеских снарядов упал с левой стороны, шагах в трех от генерала Маркова. Раздался взрыв, и генерал Марков как подкошенный свалился на землю. Рядом – его белая папаха».

«Наблюдая за ним, я и находящийся рядом со мной прапорщик Петропавловский бросились вперед и подбежали к генералу Маркову. В первое мгновение мы думали, что он убит, т. к. левая часть головы, шея и плечо были разбиты и сильно кровоточили, он тяжело дышал. Мы немедленно подхватили раненого и хотели унести его назад, за сараи, как раздался новый взрыв с правой стороны. Мы невольно упали, прикрыв собой генерала. Когда пролетели осколки, мы отряхнулись от засыпавшей нас земли, снова подняли его и перенесли в укрытие», – из записи кубанского стрелка, поручика Яковлева, бывшего со взводом в прикрытии батареи.

Больше бронепоезд красных уже не стрелял по хутору: он уходил на север.

Смерть генерала Маркова

Раненого перенесли в дом. Доктор ужаснулся при виде ранения: осколочное ранение в левую часть затылка и вырвана большая часть левого плеча.

– Положение безнадежно, – сказал он.

Стоявшие тут перекрестились. Генерал Марков тяжело дышал. Спустя часа два он пришел в сознание.

– Как мост? – спросил он.

Командир Кубанского стрелкового полка поднес к лицу генерала его икону, которую всегда возил его ординарец. Генерал Марков поцеловал икону и сказал отрывисто:

– Умираю за вас… как вы за меня… Благословляю вас… – Дальше нельзя было разобрать, что говорил он.

Через несколько минут его не стало…

А в это время кубанцы ворвались на станцию и отбросили красных на север за реку. Железнодорожный мост оказался неповрежденным. Дивизия под командой генерала Маркова выполнила задачу, но тяжелой ценой!

12 июня 1918 года у станции Шаблиевская был смертельно ранен и скоро скончался генерал Марков.

Все потрясены этой смертью. Текут неудержимые слезы у «инженеров» и «батарейцев», всхлипывают кубанцы прикрытия у батареи, полюбившие до самозабвения генерала с первого момента, как только встали под его команду.

Полковник Третьяков[38 - Третьяков Александр Николаевич, р. 1877. Окончил Тифлисский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище, Михайловскую артиллерийскую академию. Полковник, командир дивизиона л.-гв. Стрелковой артиллерийской бригады. Георгиевский кавалер. В Добровольческой армии со 2 января 1918 г.; командир 3-й батареи. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода: с 12 марта 1918 г. командир 4-й батареи, с марта 1918 г. при штабе генерала Маркова, затем командир 1-го легкого артиллерийского дивизиона, с 4 апреля 1919 г. командир 1-й артиллерийской бригады, с июня 1919 г. командир 1-й бригады 1-й пехотной дивизии, с июня 1919 г. начальник Алексеевской дивизии, с 16 октября 1919 г. командир Алексеевской бригады. С 26 марта 1920 г. начальник Марковской дивизии. Генерал-майор (1918 г.). Застрелился 14 октября 1920 г. у с. Днепровка.], заместивший генерала Маркова, едва смог собрать в себе силы, чтобы руководить еще не закончившимся боем. По его приказанию батарея должна быстро ехать к станции, для непосредственной поддержки кубанцев. С трудом снялась она…

Весть о смерти генерала Маркова дошла до одержавшего большой успех Кубанского полка и быстро распространилась по его цепи. Стрелки сбились в кучки, потеряли свой порыв. Беспокойство было на лицах их. Перейди противник в контрнаступление, не удержались бы они. Где генерал Марков – там победа! Нет теперь его…

* * *

У тела погибшего стояли почетные часовые от Кубанского стрелкового полка и Инженерной роты. На нем лежал флажок: черный с белым Андреевским крестом, флажок первого командира Офицерского полка.

При тусклом мерцании света лампады и свечей, тихими шагами входили и выходили из комнаты, где лежал Вождь, соратники, творя молитвы о вечном упокоении души усопшего.

А за стенами дома – бойцы в тяжелых думах. Вяло, с глубокими вздохами, они перебрасываются фразами все о нем, о своих душевных переживаниях, о своих тревогах…

Нет уже ни Корнилова, ни Маркова…

Почему в этой кровавой борьбе, когда так нужны люди сильные, авторитетные, люди ума и воли, люди, подающие пример любви к Родине – злой рок вырывает их из рядов Армии?

«Сердце упало… Уныния не было, не было и отчаяния: была какая-то пустота. Отомстить, отомстить! Ко многим счетам прибавился еще один – огромный. Не такой смерти заслуживал генерал Марков».

«Нам продлена еще жизнь для того, чтобы мы продолжали выполнять свой Долг перед Родиной, и выполнять его так, как показал нам генерал Марков и те, кто погиб в бою…»

На следующий день, 13 июня, гроб с телом генерала Маркова был перенесен на станцию Шаблиевка, погружен в вагон и отправлен на станцию Торговая, накануне взятую армией. В последний раз отдали ему честь стрелки, «батарейцы» и «инженеры»… Дрожали винтовки в их руках, слезы лились из глаз. Почетный караул от Инженерной роты сопровождал гроб.

«К 19 часам 13 июня на улице, ведущей от станции Торговой в центр села Воронцовского, выстроились войска. Уже в сумерках с вокзала двинулась печальная процессия. Над гробом генерала Маркова плавно колыхался его черный с крестом флаг.

В церкви села отпевали и прощались с дорогим для всех нас генералом Марковым.

Главный священник армии в своем последнем слове призывал всех нас дать клятву выполнить долг до конца. И клятва эта была мысленно дана.

В этот момент каждый из нас, ярче чем когда-либо, чувствовал правоту творимого армией дела и уходил от гроба генерала Маркова с полной уверенностью, что дело армии будет завершено» – так писал в газете «Свободный казак» кубанец.

Можно ли описать те переживания, которые перенес генерал Деникин, узнав о смерти генерала Маркова и прощаясь с ним? Какое должно было быть самообладание у человека и Вождя маленькой армии, начавшей свой новый поход и понесшей в первый же день невознаградимую потерю, чтобы не потерять сердце, не предаться унынию?

«После отпевания я отошел в угол темного храма, подальше от людей и отдался своему горю. Уходят, уходят один за другим, а путь еще такой длинный, такой тяжелый…»

Ночью гроб с телом генерала Маркова был отправлен для погребения в город Новочеркасск, куда и прибыл 14 июня.

* * *

Весть о смерти генерала Маркова стоявший в Новочеркасске 1-й Офицерский полк получил утром 13 июня. Она потрясла всех. Была отслужена первая панихида…

Всего лишь несколько дней назад генерал Марков был здесь, был в центре всех разговоров, вызывал желание и надежды всех и главным образом «молодых» идти в бой под его руководством, быть достойными его подчиненными, уметь бороться «по-марковски».

Теперь – печаль молчаливая, глубокая…

Вечером полк построился снова. Командир полка, полковник Тимановский, прочел приказ генерала Деникина и затем сказал: отныне каждый чин полка носит имя первого его командира; не будет с нами генерала Маркова, но он будет жить в сердцах всех нас и незримо вести нас, руководить нами; мы увековечим его память своей жертвенной любовью к Родине, непоколебимым духом, своими делами, пример которых он показал нам; мы в рядах полка его имени будем выполнять свой долг с полной верой, что Россия снова будет Великой, Единой и Неделимой. И, в конце своего слова, добавил: чтобы укрепить нашу духовную связь с Шефом, устанавливается день полкового праздника в день его Ангела – 25 сентября, день, посвященный святому Сергию Радонежскому.

Стало как-то легче на душе у добровольцев.

* * *

Утром 14 июня гроб с телом генерала Маркова и несколько других гробов с убитыми был привезен в Новочеркасск и поставлен в Войсковом соборе, а затем он был перенесен в домовую церковь при Епархиальном училище.

Все в городе узнали об этом и пошли поклониться телу убитого, всем известного генерала.

«Я немедленно, чуть не бегом отправился в собор, – записал полковник Биркин[39 - Полковник Василий Николаевич Биркин (офицер 6-го гренадерского полка) был преподавателем Донского кадетского корпуса. После 1-го Кубанского похода, который он до конца проделал в 4-й роте 1-го Офицерского полка, вернулся в корпус, с которым весной 1920 г. был эвакуирован в Египет. Умер в эмиграции.]. – Подхожу к клиросу и вижу несколько гробов, стоящих на левом крыле. Вхожу на клирос и сразу остановился у первого гроба, т. к. через стекло, вделанное в крышке, увидел лицо своего удивительного командира полка.

Не помню уже, как долго я стоял над гробом.

Мыслей не было, а я не мог оторвать свой взор от лица того, кого больше всех других уважал и более всех других боялся.

И, положив земной поклон великому воину и еще раз взглянув на того, который ничего не боялся, я поплелся домой.