Небо после бури

– Каринна, – начинаю я, с трудом подавляя охватившее меня волнение. – Расскажи мне об этом смерче.

Но призрак моей бабушки вдруг застывает, ее взгляд устремлен на восток, в сторону реки. Секундой позже я чувствую то же, что и она – на Землях Ожидания посторонние, у самой дальней границы на севере.

– Каринна… подожди…

Но ее уже нет. Лишь небесам известно, когда я смогу найти ее снова.

Я и без того зол на этих наглецов, а исчезновение Каринны только подливает масла в огонь. Если бы не они, мне удалось бы выудить у нее хоть что-нибудь.

Я двигаюсь по ветру, направляясь на север, и размышляю о том, стоит ли убить их сразу или просто припугнуть. Добравшись до Сумеречной реки, я не останавливаюсь. Для духов эта река – путь на другую сторону. Для меня это просто река. Но сегодня, когда я пролетаю над водой, утренний туман, поднимаясь к небу, доносит до меня обрывки воспоминаний. Я догадываюсь, что это воспоминания призраков. Радость, мир и покой, и…

Страдание. Не физическое страдание, а нечто гораздо более мучительное. Душевная боль.

С тех пор как я научился ходить с ветрами, я множество раз пересекал эту реку, но ни разу не спотыкался. Я перешагивал через нее, точно подо мной был ручеек, а не водный поток такой ширины, что дюжина торговых барж разместится от одного берега до другого.

Но чья-то боль сокрушает меня, и я падаю в ледяную воду. Что-то хватает меня – чьи-то руки тянут меня вниз с такой силой, что кожа на руках и ногах начинает трещать и лопаться…

«Джинны!» Я отчаянно сопротивляюсь, выныриваю на поверхность и, отплевываясь, плыву к дальнему берегу. После нескольких месяцев постоянных тренировок я стал сильнее и яростными ударами сбрасываю нападавшего.

Низкая уловка, подстеречь меня в реке – но рано или поздно это должно было случиться.

Выбираясь на берег, я готовлюсь к новой схватке. Но река выглядит как обычно – сильное течение несет ее воды к морю. И в ней никого нет – никого враждебного. Я осматриваю руки и ноги.

Ни царапины. А я был уверен, что мои раны начали кровоточить.

У меня возникает искушение снова нырнуть в воду, но потом я вспоминаю о нарушителях. Теперь мой путь лежит на северо-восток, и я чувствую, как мокрая одежда, волосы и ресницы покрываются ледяной коркой. Ветер бьет мне в лицо, злобный и коварный. Уже второй раз за эту неделю я направляюсь к границам Земель Ожидания, чтобы вышвырнуть прочь глупцов, осмелившихся вторгнуться на запретную территорию.

Выясняется, что глупцов не двое и не трое, а целая компания.

Точнее, толпа – почти сто человек. Я вижу солдат в шлюпках, которые обстреливают из луков кучку людей, сгрудившихся на узкой полоске берега у самых скал. И эти несколько человек сражаются с дюжиной воинов-Меченосцев.

Сразу за отмелью вздымается отвесный утес, и несколько узких, опасных тропинок ведут наверх, в мое царство.

– К Лесу, Тас, беги!

Кричит высокий, смуглый рыжеволосый мужчина – он чем-то напоминает молодую женщину, которая сражается рядом с ним. Ее доспехи покрыты вмятинами от ударов, плащ превратился в лохмотья. Капюшон скрывает ее лицо. Но я ее знаю. Я знаю ее манеру двигаться, цвет ее кожи, ее фигуру.

– Лайя! Осторожно! – Это темнокожий Книжник с длинными черными волосами. Он сражается с тремя легионерами, успешно удерживая их на расстоянии коротким кинжалом, а еще – я прищуриваюсь – облако из сотен фей отвлекает его противников. Феи защищают Книжника со свирепой, несвойственной для них преданностью. Тем временем Лайя резко разворачивается, молниеносным движением натягивает тетиву и убивает воина, подкравшегося к ней сзади.

– Уведи Таса отсюда немедленно! – приказывает она. Рыжеволосый мужчина хватает ребенка за руку и тащит его к утесу. Они поднимаются по тропе, что как раз ведет к тому месту, откуда я наблюдаю за схваткой.

Со стороны Леса доносится стон. Возможно, Пророк сказал правду, и Маут чем-то занят. Но он все равно чувствует, когда чужак ступает на его территорию. И ему это не нравится.

– Вы перешли границу Земель Ожидания, Леса мертвых. – С этими словами я выхожу из-за деревьев. Мне нет нужды кричать – благодаря магии Маута мои слова доносятся до светловолосой женщины, сражающейся спина к спине с другой Маской. До Книжника с феями и Лайи. До солдат. И все они, подняв головы, смотрят на меня с изумлением и суеверным страхом.

– Вам нельзя здесь находиться, – продолжаю я.

Один из легионеров сплевывает кровь и бросает злобный взгляд на своих людей.

– Кто-нибудь, стреляйте же в этого сукина…

Не договорив, он хватается за горло и падает на колени. Солдаты в ужасе пятятся.

Когда Меченосец, упав навзничь, царапает ногтями песок, я переключаюсь на остальных и применяю свою силу. Они должны понять: с Землями Ожидания шутить нельзя. Я вытягиваю из них жизнь – у всех, кроме ребенка. Задыхаясь, солдаты ковыляют по мелководью к своим шлюпкам. Мое внимание занято оставшимися людьми, которые тоже сражаются за каждый глоток кислорода.

Я должен их убить. Права была Шэва, когда оставляла у границы изуродованные тела. Эти постоянные нарушения отвлекают меня. У меня нет времени на это.

И тут ребенок, спрятавшийся за камнем, начинает кричать. Его отчаяние что-то пробуждает глубоко внутри меня, и я не могу дать названия этому чувству. Я ослабляю хватку.

Чужаки жадно хватают ртами воздух. Те четверо, что оставались на берегу, бегут вверх по тропе, дальше от солдат. Ребенок выходит из укрытия и пристально разглядывает меня. Рыжеволосый мужчина выступает вперед и берется за рукоять меча.

– Ты, – говорит он.

«Дарин, – вспоминаю я, когда он приближается. – Его зовут Дарин».

– Я считал тебя достойным человеком, – шипит он, – но ты…

– Ну-ну, тише. – Высокий черноволосый Книжник останавливает Дарина. Стайка фей куда-то исчезла. – Давай не будем злить существо, когда-то звавшееся Элиасом. Ведь именно ему предстоит провести нас через эти земли.

– Не трогай меня, Муса…

– Я не стану вам помогать. – Как им такое в голову могло прийти? – Немедленно убирайтесь.

– Ни черта подобного. – Элен – нет, Кровавый Сорокопут – поднимается на утес. Ее одежда пропитана кровью, она тяжело хромает. Сорокопут поглядывает на Меченосцев, которые пока отступили, но не отплывают. – Если ты, конечно, не хочешь остаток дня заниматься нашими призраками… Ох…

– Осторожно, Сорокопут. – Маска подхватывает ее.

Что-то в нем притягивает мое внимание, какой-то инстинкт заставляет присмотреться к нему получше. Этот человек что-то значит для меня, и я для него тоже. Но что? Я его совершенно не помню.

Сорокопут спотыкается. Сейчас, когда возбуждение битвы прошло, боль в ноге сильнее мучает ее. Недолго думая, я подбегаю к женщине и закидываю ее руку себе на плечо, а Маска поддерживает Сорокопута с другой стороны. Тяжесть этой руки кажется мне настолько знакомой, и воспоминания с такой силой обрушиваются на меня, что я вздрагиваю.

– Ты уронишь меня, идиот. – Сорокопута бросает вперед. – Может, ты хочешь тащить мое бесчувственное тело сто миль через весь Лес?

– Это будет не в первый раз, черт побери.

Только когда она усмехается, до меня доходит, что эту фразу произнес не Ловец Душ, а кто-то совсем другой. Человек, которым я был когда-то. Элиас Витуриус.

– Заткнись и помоги мне найти место, где я могла бы сесть и вытащить эту проклятую стрелу. Лайя! У тебя есть бинты? – Сорокопут озирается. – Харпер, куда она, к дьяволу, запропастилась?

Харпер шепчет что-то на ухо Сорокопуту, и она хмуро смотрит на меня.

– Перевязывайте раны, – говорю я. – Потом уходите – мне все равно куда. На берег. К своим лодкам. Туда, где вас ждет смерть – неважно. Но вы не войдете на Земли Ожидания.

– Он твой брат, – неожиданно говорит Муса, кивая на Харпера.

Маска в изумлении смотрит на Мусу, но Книжник, похоже, этого не замечает.

Наклонив голову набок, я пристально рассматриваю Харпера. У него прямые волосы, мои же немного вьются. Он ниже меня ростом, худощавый, и глаза не серые, а зеленые. Большие, как у меня, но слегка раскосые. Оттенок кожи у нас одинаковый, золотистый. Одинаковая форма лица, высокие скулы, полные губы.