Не люблю розы…

– Как же она мне всегда нравилась. Она была единственным нормальным человеком в этой адской семейке. – заговорчески зашептала она, прикрывая рот ладонью, чтобы ее могла услышать только я.

Я улыбнулась ее словам.

– И как Патрик мог променять ее на эту тощую стерву. – она скосила взгляд в сторону Патрисии. И вздохнув, поправила свою черную шляпку с вуалью.

Я благодарно кивнула ей. Похоже, что нормальные люди и, правда, не уживаются в этой семье.

В это время похороны подошли к концу и все потихоньку начали двигаться к воротам. Я начала оглядываться по сторонам, как маленький потерянный ребенок, в поисках Дэвида.

– Он отлучился по делам и присоединится к нам в Лондоне. – услышала я голос отца у себя за спиной. – Пойдем, милая, машины уже ждут нас, чтобы отвезти в аэропорт.

И я направилась к ним вместе со всеми. Время уже близилось к полудню, и апрельское Болгарское солнце начало припекать. Я села в черный порш вместе с Патриком и Патрисией, которая упорно не снимала свои черные очки и перчатки. У меня непроизвольно вырвался смешок. Она молниеносно повернула свою голову в мою сторону, как хамелеон, который обнаружил свою жертву, благо между нами сидел Патрик. А моя фантазия уже нарисовала картину, как в момент столь резкого движения головой из ее рта с подкаченными губами вылетает длиннющий язык и припечатывает меня к стеклу, словно муху. Я отвернулась к окну, прикрыв рот ладонью, еле сдерживая смех. Мне даже пришлось раскашляться, чтобы не выдать себя.

В аэропорту всех нас ждал частный самолет.

Я поднялась по трапу, на самом верху которого стоял стюард с лучезарной улыбкой, приветствуя всех.

– Добро пожаловать на борт нашего самолета, Мисс. – слащавым голосом произнес он, подав мне руку, помогая преодолеть последние ступеньки и порог.

– Благодарю. – улыбнулась я ему в ответ.

– Софи, дорогая, пройдем в самый конец. – отец взял меня под локоть и провел до пустующих сидений. Многие места были уже заняты, но все, кто их занимал, уже не обращали на меня никакого внимания. Так интересно. В последний раз я видела их всех, когда была маленькой, но я прекрасно помню каждого и могу безошибочно назвать их имена. Вот тетя Бетти, худая блондинка с родинкой на правой щеке. Сколько помню, она всегда отличалась своей худобой, правда раньше у нее были темные волосы, как у Патрика и Анны.

Тетя Бетти откинулась на сиденье и, закрыв глаза, массировала виски.

– Принесите мне аспирин и стакан воды. От всего этого у меня ужасно разболелась голова. – деловито требовала она у молоденькой стюардессы.

– Да, Миссис Льюис, сейчас. – прощебетала девушка и развернулась к проходу.

– Не так быстро. Это еще не все. – немного повысив голос остановила ее тетя Бетти. – Боже мой, Джон, кого Патрик набрал. Никакого профессионализма. – обратилась она к своему мужу, Джону Льюису, который сидел рядом, уставившись в газету. Тот лишь промычал в ответ. В этот момент я услышала голос у себя за спиной.

– Бетти, ты всегда можешь воспользоваться пассажирским самолетом, и абсолютно любой авиакомпанией на свой вкус. Думаю, там работает профессиональный персонал, готовый удовлетворить любой твой каприз.

От неожиданности тетя Бетти села ровно в своем кресле и уставилась на Патрика, но благоразумно промолчала на замечание отца. Как-никак это он и покойная тетя Анна спонсировали их всех. А после смерти Анны, наверняка все состояние и бизнес теперь полностью принадлежат только ему. Я много раз слышала от мамы, что все члены семьи, словно паразиты, живут за счет Анны и отца, но почему они продолжают их обеспечивать, было для нас с ней загадкой. Видимо они руководствовались тем, что родственников не выбирают.

– Гхм-гхм, и как только взлетим, принесите закуски и бокал красного вина. – тетя Бетти перевела недовольный взгляд с Патрика на стюардессу.

– Пожалуйста…– не унимался отец.

– Прости? – с нотками истерики уточнила тетя Бетти.

– Ты забыла сказать: «Пожалуйста». – улыбаясь, ответил Патрик.

Она уставилась на него. Венка на ее лбу начала пульсировать, и раздув ноздри, как испанский бычок, выступающий в корриде, она сначала посмотрела на меня.

– Здравствуйте, тетя Бетти. – радостно махнула я ей рукой.

Она, проигнорировав меня, снова уставилась на своего брата и, растянувшись в улыбке, процедила сквозь зубы.

– Пожалуйста!

– Пойдем, София. – папа слегка подтолкнул меня.

– Ха-ха, мам, дядя Патрик тебя сделал.– услышала я позади нас голос.

– Генри, замолчи пожалуйста. – гаркнула на сына Бетти.

Мы прошли в самый конец самолета, и я заняла место у иллюминатора, на которое мне указал отец, а сам сел рядом. Через минуту к нам подошла Патрисия.

– Дорогой?

– Патрисия, прости, не могла бы ты занять другое свободное место? Мне бы хотелось пообщаться с дочерью. – виновато ответил Патрик на ее возмущенный тон.

Патрисия хмыкнула и развернулась, дернув плечом, направилась в начало самолета.

– Это было ее место? Может мне пересесть? – спросила я у отца.

– Не нужно, думаю, она это переживет. Тем более что, я не видел тебя почти двадцать лет, а ее я вижу каждый день. – тепло ответил он мне.

– Ну хорошо. – я отпустила взгляд.

– Знаешь, я так счастлив снова видеть тебя. Ты такая взрослая. Такая красивая. И очень похожа на маму. – с волнением в голосе продолжил он.

Я лишь молча, разглядывала свои ногти, боясь поднять голову и встретиться с ним взглядом. Я ужасно боялась разрыдаться. Но я не хотела показывать свои слезу не отцу, а всем остальным, они точно не должны видеть меня в минуту слабости.

Только я об этом подумала, как из-за спинки, впередистоящего кресла, выглянула голова, с пухлыми щеками и черными волосами, стянутыми в тугой пучок.

– Боже мой! Кого я вижу. – радостно воскликнула женщина и в ту же секунду вскочила со своего места и обогнув его подбежала ко мне.

– Тетя Мария? – узнала я пышнотелую женщину. Когда-то она была моей любимой тетей. Она была старше меня всего на пятнадцать лет. Мария очень часто приходила к нам в гости, когда я была маленькой и жила в фамильном особняке Хартов. Поначалу она тоже жила в этом доме, как и все остальные братья и сестра отца, но, когда ей стукнуло восемнадцать, она сняла уютную квартирку в центре Лондона и переехала туда. Я всегда рассказывала ей все свои детские секретики, пока она расчесывала мои длинные волосы и заплетала их в разные мудренные косички. Потом мы садились в ее красный мини Купер и ехали в наше любимое кафе «У Хлои». Мы заказывали там кучу сладостей и весело поглощали их. Я до сих пор помню вкус глазированных пончиков с вишнево-сырной начинкой.

– Боже мой! Вы только посмотрите на мою красотку! София, детка! – тетя Мария заключила меня в свои крепкие объятия. Патрику пришлось встать и отойти в сторону, чтобы она не снесла его в порыве эмоций. Тетя Мария всегда была немного в теле, но с нашей последней встречи она значительно прибавила в весе.

– Моя любимая тетушка! Я так скучала. – я даже умудрилась пустить слезу, но поспешно смахнула ее. Ну и денек! Сплошные эмоциональные качели. Наконец, Мария уменьшила свою хватку опытного борца и мы, взявшись за руки, посмотрели друг на друга.

– Какая ты стала! Одно лицо с Лиз. – Мария потеребила меня за щеку.

В это время капитан самолета попросил всех занять свои места. Мария еще раз обняла меня.

– Еще увидимся, крошка. – и поспешила на свое место.

Патрик снова сел рядом. Хоть он и широко улыбался, глаза его выдавали. В них было столько грусти. Он притянул мою голову к себе и поцеловал в лоб. Я уткнулась в его плечо и немного, дав волю переполнявшим меня эмоциям, расплакалась. Я почувствовала, как отец еле сдерживается, чтобы не заплакать вместе со мной, потому как дрожало его дыхание. Я обвила руками его руку и наш самолет взлетел.

Отец. Папа. На каком бы языке не было произнесено это слово, оно кроет за собой такую мощную любовь. Папа всегда тебя защитит, закроет своей могучей спиной, даст хороший совет и всегда тебя поймет. В отличие от мамы, он может быть далеко. Но его любовь всегда будет витать рядом с тобой, не смотря на километры.

Простила ли я его? Конечно, простила. Уже очень и очень давно. Но я всегда боялась это признать. С того момента, как мы остались с мамой одни, я всегда чувствовала, что теперь я должна ее защищать. А в лице отца я видела ее главного обидчика. Хотя и безумно скучала по нему. Со временем, я стала понимать, что он не враг, что он продолжает любить нас, в частности меня, но просто по каким-то причинам они с мамой больше не могут быть вместе. И я никогда не пыталась вникнуть в это. Хоть я уже и большая девочка, мне предпочтительнее думать, что это дела взрослых, в которые не нужно лезть.

И теперь, когда мой папа снова рядом, все те обиды, что мучили меня эти семнадцать лет, испарились. Наверное, поэтому я, столько лет избегала его. Когда он прилетал, чтобы увидеться со мной я закрывалась в своей комнате. После двенадцатой попытки, он перестал приезжать к нам. Я не читала его сообщения. Не отвечала на звонки. Выбрасывала все его подарки. Я знала, что если я хоть раз пойду ему на встречу, то сразу же прощу ему все на свете. Как это случилось сейчас.