Дмитрий Донской

– Здравствуй, сын мой! Хорошо ли себя чувствуешь, и нет ли сомнений в успехе миссии, возлагаемой на тебя Святой Церковью?

– У меня нет в том сомнений, ваше святейшество! Я далеко не первый, кто отправляется в Скифию. Моими предшественниками проделана большая работа…

– Это верно, – утвердительно кивнул папа, – сделано немало, но предстоит сделать ещё больше! Перед тобой поставлены особые задачи. Найди взаимопонимание с крымским эмиром Мамаем и убеди в истинности наших намерений по утверждению его власти в Орде.

– Да, ваше святейшество! Меня известили и том, что один из сыновей Мамая готов к принятию учения об Иисусе Христе и следует с ним побеседовать, – показал свою осведомлённость в ордынских делах Борджио.

– Хорошо. Но, оставь это пастырям, что давно там работают. Тебе предстоят дела более серьёзные!

– Да, конечно, ваше святейшество! – поспешил признать ошибку Борджио. – Конечно же, я помню о Москве и главной цели моей мисси: мы не можем позволить московитам доминировать на восточных рубежах христианского мира!

– Теперь я действительно слышу моего посланника в Скифию, а не простого монаха! Там, на месте тебе предстоит решать, что делать, как поступать, с кем вести переговоры, а с кем – нет. Нелёгкая это миссия! Потому и получаешь большие полномочия. Должен, обязан справиться!

Урбан V внимательно посмотрел в глаза легату, как бы раздумывая, стоит ли ему раскрывать свои опасения.

– Христианский мир может вновь оказаться перед угрозой вторжения восточных варваров. Задача в том, чтобы не дать возможности татарам сблизиться с тюрками Малой Азии. Такой союз может оказаться катастрофой, перед которой померкнут злодейства царя гуннов Аттилы тысячелетней давности. Тогда чудо спасло Европу: варвары склонили головы перед крестом и не разрушили Рим! Тем не менее после вторжения гуннов Великий Рим утратил былое величие, на века отдав первенство Константинополю!

Немного помолчав, его святейшество продолжил:

– Предки татар и Османов из тех же земель, что и гунны. Все они вышли из восточных окраин Скифии. Стойкость к невзгодам, любовь к лошадям и искусство верховой езды, кузнечные мастера, умевшие изготавливать превосходное оружие, позволяли побеждать им всюду.

– Но сегодня они ослабли и уже не способны противостоять европейской цивилизации! – высказался Борджио.

– Да, Орда действительно ослабела, – задумался первосвященник. – Но крепнут московиты… Крепнут Османы… Необходимо оторвать Московию от Орды, а Орде не дать сблизиться с Османами! С ордынцами справиться легче, – продолжил папа. – Вера их слаба и нестойка: сыновья татар от разных жён придерживаются той веры, которой следуют их матери. Даже имена сыновей татарина могут быть христианскими, мусульманскими и языческими, в зависимости от того, кто их мать! Труднее с московитами… Схизматики фанатичны в делах веры!

– Мне это ведомо, ваше святейшество! Ведомо и то, что обратить их в истинную веру нелегко. И к московитским жёнам, души которых, как всех женщин, более открыты для веры, не подступиться! В Московии они закрыты даже больше татарских жен и возможностей общаться с ними не так много.

– Используй красноречие купцов, мелких торговцев украшениями, тканями, пряностями и прочими безделицами, которые имеют хоть какой-то доступ к женщинам. Попытайся наладить отношения с их священнослужителями. Через пастырей духовных легче достучаться до людей! Только это не просто. Им запрещено общаться с «латынянами», так, кажется, называют московиты наших служителей Церкви. Вот что тебе предстоит!

Его святейшество вновь замолчал, раздумывая.

– Теперь о Литве. Что ты думаешь о ситуации там сегодня? – спросил он.

Неожиданный оборот мыслей папы ничуть не смутил отца Борджио.

– Истинная вера крепится в Литве медленнее, чем хотелось бы, ваше святейшество. Тем не менее успехи наших пастырей значительны, и настанет день, когда язычество и схизма будут искоренены в литовских землях! Герцог Ольгерд всё ещё колеблется в делах веры. Но сегодня он, как никогда ранее, нуждается в нашей поддержке. Две неудачные попытки силой захватить Москву должны были убедить литовского герцога, что без поддержки нашей Церкви и всех, кто ей верен, у него не хватит сил в борьбе с герцогом Дмитрием за главенство в русских землях.

Его святейшество остался доволен ответом, убедившись в знаниях легата.

– Хорошо! Теперь я вижу, что мы не ошиблись. С аббатом Констанцием ещё раз обсудите подробный план действий; уточните имена всех людей, с кем там следует иметь дело.

Дав понять, что беседа состоялась, уже поднявшись с кресла, его святейшество вдруг вернулся к ордынской теме.

– Орда сегодня действительно не та, что двадцать – тридцать лет назад. Но раненый зверь бывает опасен! Нельзя дать ей собраться в единое целое. Всё что к западу от реки Волга должно быть во власти Литвы и Мамая – сегодня он наш союзник в Орде. Москва должна перейти на их сторону, – закончил он и благословил легата.

Никто не предполагал, что это была последняя их встреча. Возвратившись в Авиньон, его святейшество папа Урбан V скончался[45 - Приходится удивляться его прозорливости. Ведь, действительно, между Великой Российской и Великой Османской империями практически никогда не было настоящего союза! Два могущественных государства, начиная с конца XVII и до конца XIX века, враждовали друг с другом. Искусная политика европейских государств и католической Церкви не давала угаснуть этой вражде. Самые мощные в военном отношении евразийские империи не смогли объединиться, чтобы диктовать волю европейским государствам. По иронии судьбы обе они «одной ногой» стояли в Европе, а другой – в Азии». Двуглавый орёл в равной степени мог быть гербом этих империй. Но разница оказалась весьма существенной: тюрки-османы выпали из геосферы Великой Скифии!].

***

Литва к середине XIV века достигла невиданной силы и практически уже не зависела от Орды. Князья литовские неуклонно расширяли владения за счёт соседей, в первую очередь отвоёвывая земли у княжества Владимирского и Суздальского. Ещё в 1321 году великий князь Гедемин разбил русское войско у реки Ирпень и вошёл в Киев. Его сын Ольгерд подчинил Брянск, Ржев, Северскую Русь; а в 1358 году он потребовал от послов императора Карла IV Люксембурга[46 - Германский король, император Священной Римской империи.] возвращения литовских земель, захваченных Тевтонским орденом, заявив: «Вся Русь должна принадлежать Литве!».

Захват русских земель литовскими князьями поддерживался польскими магнатами, королём шведским и католической Церковью. В 1325 году папа Иоанн XXII в письме польскому королю Владиславу Локетеку (1260 – 1333) заочно отпускал грехи всем идущим на войну против «схизматиков, татар и других язычников». Папа Климент VI в своём обращении к шведскому архиепископу в 1351 году писал о русских, как о «врагах католической Церкви» и, по сути, призывал к новому крестовому походу против Северо-Восточной Руси. Разве только рыцари Тевтонского Ордена не принимали притязания Литвы на оккупацию всех русских княжеств, в особенности захват земель богатого Севера. На Север они имели свои виды. Поэтому Литве приходилось воевать и с войсками Ордена. К тому времени большая часть населения Великого княжества Литовского говорила на русском языке, причем даже более «русском», нежели речь московитов, которая уже отличалась от таковой в Малой и Белой Руси. Литва нередко именовалась как «Великое княжество Литовское и Русское». Государственным языком стал русский!

Собственно «литовцами» там были только жители северного княжества Литвы – Жемайтии. Народ жемайтийский жил небогато, мирно, но за себя мог постоять. Длинные деревянные жилища из брёвен они строили на окраине лесов, чтобы в случае опасности семья могла укрыться в их чащах. Красивые, рослые, светловолосые язычники упорно сопротивлялись обращению в католическую веру. Так, первый крестовый поход ордена Меченосцев закончился разгромом крестоносцев, остатки которых позднее слились с Тевтонским орденом. Но натиск крестоносцев продолжался и с каждым годом усиливался.

Уже в середине XIII века литовские князья, их ближайшее окружение начали принимать крещение от латынян. Вначале делалось это для того, чтобы заручиться поддержкой европейских государств в борьбе за княжеский престол, – так крестились князь Таутвидас, князь Миндаугас. В то же время народ упорно сопротивлялся крещению и продолжал держаться веры своих предков. Священники даже оставляли людям возможность сохранять древние обычаи там, где нельзя было их запретить. Да и можно ли было запретить, к примеру, белорусам совершать языческие праздничные ритуалы в ночь на Ивана Купала[47 - Согласно преданиям в праздник летнего солнцеворота снимались все запреты на любовные отношения между мужчинами и женщинами; девушки получали право становиться женщинами.].

Великий князь Ольгерд не оглядывался на сарайских правителей в своих делах. Теперь только Москва оставалась препятствием в осуществлении его планов. Попытки захватить её силой оружия не принесли успеха ни в году 1368, ни в 1370. Оба раза литовские войска останавливали каменные стены нового московского Кремля. Более того, уже дружины молодого князя Дмитрия предпринимали набеги на литовские города!

Ольгерд был крещён по православному обряду, хотя в душе и оставался язычником. С любовью и уважением относился к жене – княгине Ульяне, родной сестре тверского князя Михаила Александровича. Она отвечала взаимностью и во всём стремилась помогать супругу.

Московский Кремль при Дмитрии Донском. Худ. А. М. Васнецов.

Сегодня же просила помочь брату отстоять Владимирский престол и дать ему воинов. Но великий князь Ольгерд не имел права руководствоваться в поступках эмоциями. Убедившись в безуспешности захвата Москвы силой, многоопытный воин думал об ином способе ее покорения. Он знал: в Великом княжестве Владимирском, как и в самой Москве – фактической столице Владимирского княжества, немало сторонников союза с Литвой. Основным препятствием, считал Ольгерд, является всевластие митрополита Алексия. Вместе с тем сосредоточение духовной и светской власти в одних руках есть и слабость Москвы! Простой народ православный духовную власть признаёт безоговорочно и готов исполнить любые решения митрополита. Тогда как знать московская далеко не всегда соглашается с такими порядками и часто высказывает недовольство, о чём известно Ольгерду, и на нее он рассчитывает опереться в противостоянии с Алексием! С одобрения Ольгерда епископ Василий и Михаил Тверской отправили очередную грамоту в Константинополь с жалобами на московского митрополита. В ней подробно излагали неправедные действия последнего. По их мнению, Алексий, всецело поглощенный делами Москвы, не интересовался жизнью паствы за её пределами – в Твери, Суздале, Литве! Вот только ответа из Константинополя до сих пор не последовало. А сегодня из Твери прибыл князь Михаил и сообщил, что в ставку Мамая отправилось московское посольство во главе с Дмитрием просить ярлык на Великий Владимирский престол, не так давно полученный Михаилом. Известие о нахождении князя Дмитрия в ставке Мамая было не из приятных. Хотя и не очень высоко Ольгерд ставил крымского темника, получение ярлыка Дмитрием может усилить Москву в её притязаниях. А потеря ярлыка Михаилом ещё более ослабит позиции Твери в борьбе с Дмитрием…

Великий князь делил всех людей на умных, глупых и полоумных. Умные люди могут быть очень умными или не очень, но все же – умными. С ними можно иметь дело! С глупыми людьми также всё просто: они предсказуемы и управляемы. Самые сложные взаимоотношения возникают с полоумными! Их амбиции, притязания далеко не всегда согласуются с присущим им умом, нравственностью и возможностями. Поэтому полоумные люди непредсказуемы в поступках и могут быть опасны не только для окружающих, но и для самих себя. К этой категории людей относил он Михаила. Но сегодня тверской князь помогал Ольгерду в противостоянии с Москвой.

– Ты считаешь, что Дмитрий действительно может получить ярлык на престол? – спросил великий князь Михаила, в сущности, предполагая, что так оно и будет.

Незадолго до приезда свояка Ольгерд встречался с человеком из Кракова. Тот сообщил, что генуэзские магнаты решили предпринять попытки заключить союз с Дмитрием Московским. Сегодня Москва для них обретала не только торговое значение, но и становилась серьёзной силой против Орды. Великий князь, хотя и не верил в затею с Москвой, пока там сидит Алексий, прекрасно понимал, что Мамай сделает так, как того хотят генуэзцы.

– Может, великий князь! – утвердительно кивнул Михаил. – Я не склонен доверять заверением Мамая. Он слишком жаден до денег.

– Жаден? Или нуждается в деньгах?

– Какая в том разница?! – недоуменно спросил Михаил.

– Жадный человек, дорогой родственник, редко бывает умным! Не мешает знать это! – раздраженно ответил Ольгерд. – Я думаю, Мамай далеко не так глуп, чтобы стать на сторону того, кто лишь больше даёт. Мамай видит дальше алчных купцов, для которых главное – получить прибыль. Для Мамая важна власть. И если Москва признаёт власть темника в Орде, то вопрос о ярлыке для Дмитрия можно считать решённым!

Хотя и больно задели Михаила ирония и назидательный тон Ольгерда, он вынужден был согласиться с тем, что как союзник Дмитрий сегодня более интересен крымскому темнику, нежели тверской князь.

– Посольство я, конечно, отправлю! – продолжил Ольгерд. – Хотя бы для того, чтобы знать о происходящем у Мамая и, по возможности, тянуть время… Время сегодня работает на нас; в Москве разноголосье относительно Орды: многие уважаемые горожане недовольны раболепием Дмитрия перед татарами и ставят ему в пример Литву. Твои люди, дорогой родственник, должны всеми способами потворствовать таким разговорам! Благо, тверские купцы – частые гости в Москве.

Затем, вспомнив просьбу Ульяны, добавил:

– Захватить Москву сегодня мы не можем. Уже пробовали!.. – Поэтому, будь готов к тому, что темник отдаст ярлык Дмитрию.

Глава 5

Золотая Орда

Более десяти лет в Орде хаос и бесправие; дворцовые перевороты и убийства сменяющих друг друга претендентов на сарайский престол стали привычными и уже перестали волновать людей. Видно, Вечное Синее Небо отвернулось от народа. Лень и праздная жизнь, пренебрежение к предкам, преклонение перед серебром и златом, а также многие другие грехи, в том числе и смертные, стали обычными явлениями.

В свое время хан Узбек счел принятие ислама в качестве государственной религии выходом для пресечения падения нравов в Орде. Несмотря на почтительное отношение к православному духовенству, Узбек не считал христианство приемлемой верой для своих подданных, хотя в Сарае осуществляли службу православные епископы. В исламе хан увидел силу, способную удержать его народ в строгости!

В пользу принятия ислама Узбека склоняла и высокая культура Востока тех времен. Он был человеком образованным: знал поэзию Фирдоуси, Омара Хаяма, труды Ибн-Сины. Особый интерес хан проявлял к культуре волжских булгар, ещё в X веке принявших веру пророка Мухаммада. Работы поэтов и ученых Великого Булгара хан Узбек весьма почитал!

Всё это вместе взятое, безусловно, подталкивало правителя Золотой Орды к выбору ислама в качестве государственной религии. Не сумел лишь увидеть Узбек начинающегося кризиса исламской культуры, расцвет которой пришёлся на X – XII века, когда европейская цивилизация пребывала во мраке средневекового застоя! Но XIII – XIV века стали началом эпохи возрождения христианского мира. Волевое решение правителя только ухудшило ситуацию. Был нарушен один из основных законов «Великой Ясы» Чингисхана, дававшей равные права всем подданным империи независимо от способов выражения веры в Единого Бога Небесного[48 - «…Повелеваем всем веровать в Единого Бога, Творца Неба и Земли, единого подателя богатства и бедности, жизни и смерти по Его воле, обладающего всемогуществом во всех делах», – из первой статьи «Конституции Чингисхана» – Ясы.].